Учим слова: пессимум. Или "общественный столбняк".
Nous n’avons pas de mot
pour exprimer celui de résignation,
quoique cet état d’âme, ou, si vous
l’aimez mieux cette vertu, soit tout à fait russe.
Le mot de столбняк est encore
ce qui le reproduit avec le plus de fidélité.
У нас нет слова для выражения понятия
безропотной покорности, хотя это душевное
состояние, или, если вам больше нравится,
эта добродетель чрезвычайно свойственна русским.
Слово (столбняк), пожалуй,
передает его с наибольшей точностью
А. С. ПУШКИН из письма E. M. ХИТРОВО.
Середина (после 10) сентября 1831 г.
Юрий Аввакумов
Антон Носик: Пессимум в «деле Кашина»
Физиология общественного резонанса
Corbis/Foto S.A.
В 1886 году знаменитый русский естествоиспытатель, приват-доцент Петербургского университета Николай Введенский защитил докторскую диссертацию «О соотношении между раздражением и возбуждением при тетанусе», удостоившись за нее, помимо ученой степени, большой золотой медали от Академии наук. Работа эта нисколько не приблизила медицинскую науку к победе над тетанусом (он же, выражаясь простым русским языком, столбняк), но в ней было сформулировано знаменитое учение Введенского о пессимуме, поныне изучаемое студентами-медиками в курсе физиологии нервной системы.
В ходе своих экспериментов, раздражая мышечную ткань электричеством, приват-доцент Введенский обнаружил, что до определенного уровня увеличение силы (или частоты) индукционного тока будет приводить к усилению ответной реакции мышцы. Но рано или поздно будет достигнут некий порог раздражения, при котором мышца откажется дальше сокращаться в ответ на удары тока. Наоборот, она расслабится и вовсе перестанет реагировать на внешний раздражитель. Но не потому, что высокой интенсивностью ударов мышечная или нервная ткань была разрушена. Достаточно дать испытуемым волокнам передышку, а затем снизить силу (или частоту) подаваемого тока, чтобы заново вызвать ответные сокращения прежней амплитуды. И вновь, повышая интенсивность раздражителя, доберемся до той отметки, при которой мышца откажется на него реагировать. Этот пороговый уровень раздражения Введенский назвал «пессимумом».
Очевидно, что защитная реакция, состоящая в потере восприимчивости к внешнему раздражителю по мере его усиления, отмечается не только на примитивном уровне волокон, для которых Введенский ее описал. Для высшей нервной деятельности свойственны такие же механизмы блокировки чрезмерных внешних раздражителей. Взять хоть наружную рекламу в современном мегаполисе. Ежедневно она долбит нам мозг сотнями сообщений, призванными привлечь к себе внимание, внедриться в сознание, к чему-то побудить. Но часто ли мы реагируем на эти бесконечные, повторяющиеся раздражители? Как правило, у горожанина с нормальной психикой глаз давно «замылен» и безучастно скользит по всем этим поверхностям, не фиксируясь на них и не вчитываясь. При этом довольно очевидно, что любой из нас, натолкнувшись на такой же рекламный билборд в тропических джунглях, и заметит его, и рассмотрит, и прочтет. Потому что со зрением у нас все в порядке. Защитная реакция связана в данном случае не со слепотой, а с отказом мозга воспринимать и «переваривать» запредельное количество одинаковых, повторяющихся сигналов.
Осмелюсь утверждать, что явление, описанное в диссертации Введенского, можно наблюдать и за рамками отдельной человеческой психики - в масштабах человеческих групп и целого социума. Реакция общества в целом на внешние раздражители (такие, как сообщения интернета и СМИ) способна притупляться и ослабевать, вплоть до полной апатии, при любом «зашкаливании» однотипных сигналов на протяжении ограниченного периода времени. Вспомним хотя бы тему милицейской преступности, оказавшуюся в фокусе общественного внимания в связи с кровавой бойней, устроенной майором Евсюковым в московском супермаркете «Остров». На протяжении нескольких недель после этой трагедии общество с повышенным вниманием реагировало на любые сообщения о криминале с участием сотрудников правоохранительных органов; из подобных новостей собирались и сводились внушительные компиляции (такие, например, как Календарь Esquire «Работаем без выходных», где собрано несколько сотен заголовков на тему милицейской преступности за период с мая 2009-го по май 2010 года). А потом вдруг эта тема как-то сама собой перестала обсуждаться, задевать общественное сознание. Не потому, что снизилась интенсивность милицейского криминала, - просто мы устали его воспринимать и реагировать…
История с покушением на убийство журналиста Олега Кашина, казалось бы, серьезно взбудоражила российские элиты и получила широкий общественный резонанс. Но достаточно обратиться к «Пульсу блогосферы» Яндекса, чтобы увидеть, как стремительно, буквально за 10 суток, обсуждение темы сошло на нет - при полном отсутствии каких-либо успехов в расследовании этого отвратительного преступления. Общество устало переживать и интересоваться этой темой еще скорей, чем редакция Esquire забросила свой календарь милицейской преступности. И не потому, что сверху спустили какую-нибудь команду «не акцентировать внимание»: в блогосфере подобные директивы бессильны. Просто у нас очень низкий порог, мы быстро устаем реагировать на знакомый раздражитель. Особенно - убедившись, что наша реакция никому на свете не нужна и ничего не меняет.
Документальное расследование Алексея Навального « Как пилят в Транснефти», собравшее рекордные для Живого журнала 10 тысяч читательских комментариев на прошлой неделе, уткнулось в пессимум еще того быстрей - буквально за пару дней. В первые сутки после публикации с данными о хищении десятков миллиардов рублей при строительстве трубопровода ВСТО ознакомились 350 тысяч человек; информация перепечатывалась, копировалась, обсуждалась, изготавливались листовки, писались жалобы… Назавтра акции «Транснефти» резко выросли, а Путин поздравил строителей трубопровода с успешным завершением его первой очереди. Счетная палата сделала пару позорных заявлений, не опровергнув своих же собственных документов, но и не согласившись с приводимыми в них цифрами - и все, пессимум достигнут. Тему коррупции и казнокрадства в госкомпаниях можно смело закрывать, покуда не отдохнут от нее наши легко утомляемые общественные волокна.
Вот нам, в сущности, и ответ на вопрос, как смеет власть в России столь открыто и цинично игнорировать общественное мнение по ключевым вопросам национальной повестки дня. Просто у власти нет на наш счет иллюзий. Она прекрасно знает, как низок у нас порог раздражения по всем вопросам, которые мы хотим ей задать. И как скоро мы их сами же позабудем, не дождавшись обсуждения по существу. В этом смысле физиология российской власти - прямое продолжение физиологии нашей же собственной общественной нервной системы. А как нам повысить порог своего раздражения - приват-доцент Введенский забыл объяснить.
Алексей Бердюгин
Антон, мысленно аплодирую Вашей нейрофизиологической аналогии и глубине мысли. Должен сказать, что эта аналогия абсолютно законна, научна и обоснованна, поскольку описанные Вами процессы как в обществе так и в нервной ткани описываются схожими нелинейными диференциальными уровнениями. А раз математические законы похожи, то и поведение похоже.
Причиной этой депрессии нервной активности является энергетическое истощение нервной ткани вследствие хронического раздражения и смещения баланса процессов возбуждения и торможения, поляризации и деполяризации нервных клеток. Способы борьбы разные. В 99 % случаев медикаментозные. Вы как медик можете предложить набор волшебных таблеток. Которые помогут обустроить Россию.
Надо подумать над нейролептиками для Российского общества. Нефтедоллары отчасти служат этой роли.
Катерина Мурашова
Антон, высокий порог - это когда организм реагирует только на очень сильные стимулы, а на слабые не реагирует вообще. Низкий - наоборот: сильная реакция на слабые стимулы. Например: низкий болевой порог - человек даже слабый болевой раздражитель субъективно воспринимает как сильную боль, чуть укололся - на стенку лезет. Высокий болевой порог - у человека серьезная травма, а он продолжает функционировать как ни в чем ни бывало, и сильной боли не ощущает. Понимаете - это же "порог", его легко или трудно перешагнуть. Вы это имели в виду? Или все-таки что-то другое? То есть, по-Вашему, мы очень легко общественно возбуждаемся (низкий порог) и нам надо бы этот порог повысить (перестать возбуждаться по пустякам) - но Введенский не сказал, как это сделать. Так?
Мне кажется, что если уж хочется говорить о физиологии и неврологии - то здесь надо оперировать немного другими терминами. У современного человека из-за избытка информации развилась повышенная истощаемость внимания. Можно еще говорить о сниженной концентрации внимания. А когда у нас разовьется "общественный столбняк" - вспоминать Введенского и пить боржом будет уже явно поздно :))
Антон Носик
Насчёт "повысить порог своего раздражения" - это так меня "дорогая редакция" поправила. Приношу извинения.
Есть, увы, такой стиль редактуры - когда в авторский текст считается обязательным внести изменения, даже не попробовав его понять.
Постпиграфы:
Француз Альфред Де Кюстин спустя семь лет
после пушкинского письма в своей книге "Россия в 1839 году":
Обо всех русских, какое бы положение они ни занимали,
можно сказать, что они упиваются своим рабством
А ещё через два года Лермонтов добил:
Прощай, немытая Россия,
Страна рабов, страна господ,
И вы, мундиры голубые,
И ты, им преданный народ
Также обсуждается в блоге Антона.