Бог и Непознаваемое сквозь традиции и за их пределами
Статья 2005 года для одной научной конференции. Такой вот был умник!
Бог и Непознаваемое сквозь традиции и за их пределами
(Размышления психолога о путях постижения НЕИЗВЕСТНОГО СОВЕРШЕННОГО)
Когда-то человеку просто было ориентироваться в духовном мире: он рождался в определенной традиции, которая давала ему все объяснения и все правила, и их нужно было просто усвоить и применять. Теперь другие времена. Человек живет в огромном информационном потоке, в котором, кроме всего прочего, на него обрушивается информация и о самых разнообразных духовных путях, школах, религиях и сектах, подчас не просто отличающихся, но явно противоречащих друг другу как в формах и практиках, так и в философско-идеологических принципах. Сложнее стал и сам человек: он не хочет удовлетворяться первым попавшимся ответом, стремится найти то, что более правильно, или более близко ему. И когда ищущий, мыслящий человек пытается разобраться во всем этом многообразии, очень скоро перед ним встает сложный вопрос: а что же такое духовность сама по себе, что объединяет все эти разрозненные учения, заставляя их все считать духовными? И если они действительно все ищут что-то одно, то почему столь различны их пути? И если ищущий честен, то для него не будут ответом фанатичные утверждения приверженцев тех или иных путей, что один путь истинен, а остальные ложны. Не удовлетворят его и поэтические метафоры о том что все пути ведут к одной цели. Ведут-то они ведут, да только как эта абстрактная истина поможет понять реальную суть того или иного пути, увидеть, что именно делают те или другие практики, как именно ведут они к этой самой единой Цели, да и что это за Цель, в конце концов? Сам являясь таким ищущим я много раз задавал себе этот вопрос, и для того, чтобы найти свой путь, и идти по нему не слепо, а осознанно, и чтобы понять других ищущих, выбравших иные пути.
Прежде всего, что есть цель духовности, ради чего человек делает усилия, приносит жертвы, иногда очень большие в человеческом понимании? Ради чего мы вообще начинаем этот поиск? И уже здесь мы видим огромные различия между учениями. Для одних цель - общение с Богом, для других - слияние с Ним, третьи говорят о спасении души, четвертые - о ее растворении в Абсолюте, пятые вообще не признают ни души, ни Бога, но стремятся освободиться от страданий жизни. И это далеко не полный перечень. Почему же все эти, столь противоречивые цели мы считаем духовностью? Можно сказать, что все они ведут нас прочь от страданий земного мира, дают некий выход из несовершенства, в котором мы все живем. Но это отрицательное определение, оно говорит, от чего мы уходим, но умалчивает о том, к чему мы идем. В этом смысле и пьянство, и наркоманию, да и шизофрению можно было бы назвать духовностью, а высшим ее проявлением была бы смерть. Попробуем зайти с другой стороны. Приходя на духовный путь кто-то ищет покоя, кто-то - радости, кто-то - силы или красоты. В конце концов они находят все это, находят то, что искали. Но отличие истинно духовных путей от любой другой деятельности, как мне кажется, в том, что здесь, кроме своей изначальной цели, они находят что-то еще, чего они и не искали, и не могли искать, потому что это превосходит все их возможные представления. Таким образом, самое простое определение духовности может звучать так: это поиск НЕИЗВЕСТНОГО СОВЕРШЕННОГО. Можно возразить, что наука тоже ищет неизвестное. Но обычная наука пытается лишь выяснить неизвестные свойства известного, к тому же, опираясь в своих исследованиях на готовые гипотезы, предположения, подтверждая либо опровергая их. Духовность же, даже если и имеет какие-то предположения относительно своей цели, заранее понимает, что эти предположения рассыплются в прах, как только цель будет достигнута.
Но как же можно достичь того, о чем не знаешь, что не можешь ни представить, ни, тем более описать? Мы не можем даже думать об этом, ведь думать возможно только об известном. И здесь все возможные духовные пути можно разделить на два основных подхода. Первый подход мы назовем отрицательным. Его наиболее яркий пример - классическая джнана-йога, путь знания. (Здесь и далее я поясняю принципы прежде всего на примерах индийских учений йоги, просто потому, что они наиболее четко дифференцированы и классифицированы. Сами принципы можно легко найти во всех религиозно-мистических традициях мира.) Если мы не можем думать о том, к чему стремимся - нам остается только выбрасывать из своего ума все остальное, разотождествляться со всем ложным, внешним, наносным. «Нети, нети», говорит йог, «не то, не то…». На чем бы ни остановилась мысль, какой бы образ ни возник в сознании, какое бы чувство не пыталось захватить сердце - все это - не то, не то. Можно даже воспринимать все это как иллюзию, обман, но главное - что это - не то, не то, что мы ищем, не то, что может нас удовлетворить, не то, на чем можно остановиться. Огромной силы воли требует этот путь, огромной внимательности, нужно быть всегда начеку, стоит лишь позволить чему-то захватить себя - и истина спрячется, покроется облаками иллюзий. Поэтому всегда на этих путях практиковались различные упражнения на сосредоточение, медитацию, самоконтроль, обуздание импульсов низшей природы. Все это - лишь подготовительные практики, они не открывают истину сами по себе. Они лишь расчищают вековые завалы человеческой природы, так что в какой-то момент ищущему удается собрать все свое сознание, отделить, отвязать его от всех форм, и тогда, в наступившем молчании, проявляется Неведомое, То о чем ничего не может быть сказано.
Элементы этого подхода мы можем видеть во всех аскетических практиках, используемых почти всеми религиями и учениями. Это и практика самонаблюдения в буддизме. Это и различные психологические практики осознавания и катарсиса. Даже христианское покаяние можно отнести сюда же - ведь это признание и отказ от греха, то есть от того, что мешает контакту с Богом. Пожалуй, в наиболее чистом виде этот подход проявляется у Кришнамурти, с его «тотальным отрицанием», когда ищущий должен сразу, отрицая даже само время, как главный источник иллюзии, в полном внимании отказаться от всех привязанностей, представлений и авторитетов. О том, что человек обретет после такого отказа, Кришнамурти не говорил, так как ЭТО невозможно описать, не создав нового ложного представления. А каждое такое представление порождает ожидание, рассеивающее всю энергию усилий во времени. Согласно Кришнамурти, любые усилия, имеющие цель, растянуты во времени, а потому безуспешны, так как пока мы действуем во времени - мы в иллюзии. И только ясное, полное осознавание без ожиданий способно освободить нас.
Второй подход, который можно назвать положительным, наиболее близко соотносится с идеалом Бхакти-йоги, пути любви. Да, Цель нашего пути непознаваема, она за пределами всех форм и проявлений, но именно поэтому мы можем использовать любые формы для того, чтобы поклоняться этой цели, любить ее и сливаться с ней. Если в первом случае можно сказать, что мы сами стараемся играть по правилам Бога, то здесь мы принуждаем, или, вернее, призываем Бога играть по нашим правилам. Поэтому такой путь гораздо радостнее и, на первый взгляд, легче, ведь мы используем обычные для нас чувства и отношения для приближения к Неведомому. Бог принимает эту игру, являя нам себя через нечто известное и понятное, как правило, через образ некоего совершенного человека. Обычно такой образ имеет источником реальную личность. Но для поклонения это не столь важно. Шри Ауробиндо говорил примерно так: «Какая мне разница, жил ли Кришна на Земле несколько тысячелетий назад, если он сейчас живет в моем сердце?»
Этот путь основан на естественных свойствах человеческой любви. Во-первых, любовь делает нас очень внимательными к тому, кого мы любим, заставляет изучать его, понимать, познавать все новые и новые его стороны и грани. Во-вторых, любовь стремится к полному сосредоточению на своем объекте, естественным образом отбрасывая все, что к нему не имеет отношения. И в-третьих, она стремится к отождествлению со своим объектом, к подражанию ему, и, в конце концов, к слиянию с ним. Все это и дает возможность любящему Бога известного, «воплощенного», познать в Нем, в конце концов, Неизвестное и Запредельное.
Но все вышесказанное приводит и к тому, что этот подход таит в себе большие опасности и соблазны. Форма, которой мы поклоняемся, конечно, воплощает Бога, но не заключает Его в себе. Любящему же очень легко принять своего Возлюбленного за конечную и абсолютную цель, и, таким образом, остановиться, не пройдя путь до конца. Когда Рамакришна в медитации был на пороге самого высочайшего экстаза, познания Единого, на его пути встала мать Кали, которой он поклонялся, и не давала пройти. Тогда учитель сказал ему, чтобы тот взял меч и рассек возлюбленный образ надвое. И только когда Рамакришна сделал это - он смог познать тот Источник, проявлением которого была и Кали.
Впрочем эта опасность - еще не самая большая, к тому же, подстерегает она лишь тех, кто очень далеко продвинулся на пути любви. Для прочих же самыми распространенными соблазнами являются фанатизм и идолопоклонство. Все они идут от одного корня - подмены Целого частью, отдельным проявлением, формой. Фанатизм заключается в том, что, заставив Бога играть по нашим правилам, мы думаем, что это правила самого Бога, и что Он ими ограничен. То есть мы признаем только наши формы воплощением Высшего, тогда как другие считаем ложными и даже ведущими в ад. На самом деле Бог играет по нашим правилам именно с нами, а с другими Он может играть по совсем другим правилам. Дальнейшим отклонением от пути становится идолопоклонство. Здесь мы уже совсем перестаем видеть за формой проявление Непроявленного, а начинаем обожествлять саму форму, причем совсем необязательно это поклонение изображениям божества. Идолом может быть и подразумеваемый образ, существующий только в воображении. Все дело в том, что мы не можем любить абстракцию, чувства порождаются только образами. Поэтому запрет на изображения не спасает от идолопоклонства, если нет готового образа - человек его придумает сам, может быть даже неосознанно. И огромное количество представителей религий, очень яро крушащих идолов, сами являются идолопоклонниками. А выход - только в понимании, что все формы остаются формами, а Тот, к кому мы стремимся - это «Тот, о ком ничего не может быть сказано».
Итак, любые духовные практики и в целом духовные пути можно рассматривать как различные сочетания в использовании этих двух основных принципов. Основные, наиболее распространенные практики служат одновременно и целям отрицания мирского, и целям притяжения к божественному. Например, молитва - это и сосредоточение, отбрасывающее все посторонние мысли, подготавливающее к тишине ума, и, в то же время, любящее стремление к Богу, посвящение себя ему. Это не значит, что у духовных практик нет других механизмов воздействия на психику, но именно эти два механизма являются основой познания Неизвестного, или Бога, что и является целью духовных исканий, все остальное же только служит поддержкой одному из них.
Бог и Непознаваемое сквозь традиции и за их пределами
(Размышления психолога о путях постижения НЕИЗВЕСТНОГО СОВЕРШЕННОГО)
Когда-то человеку просто было ориентироваться в духовном мире: он рождался в определенной традиции, которая давала ему все объяснения и все правила, и их нужно было просто усвоить и применять. Теперь другие времена. Человек живет в огромном информационном потоке, в котором, кроме всего прочего, на него обрушивается информация и о самых разнообразных духовных путях, школах, религиях и сектах, подчас не просто отличающихся, но явно противоречащих друг другу как в формах и практиках, так и в философско-идеологических принципах. Сложнее стал и сам человек: он не хочет удовлетворяться первым попавшимся ответом, стремится найти то, что более правильно, или более близко ему. И когда ищущий, мыслящий человек пытается разобраться во всем этом многообразии, очень скоро перед ним встает сложный вопрос: а что же такое духовность сама по себе, что объединяет все эти разрозненные учения, заставляя их все считать духовными? И если они действительно все ищут что-то одно, то почему столь различны их пути? И если ищущий честен, то для него не будут ответом фанатичные утверждения приверженцев тех или иных путей, что один путь истинен, а остальные ложны. Не удовлетворят его и поэтические метафоры о том что все пути ведут к одной цели. Ведут-то они ведут, да только как эта абстрактная истина поможет понять реальную суть того или иного пути, увидеть, что именно делают те или другие практики, как именно ведут они к этой самой единой Цели, да и что это за Цель, в конце концов? Сам являясь таким ищущим я много раз задавал себе этот вопрос, и для того, чтобы найти свой путь, и идти по нему не слепо, а осознанно, и чтобы понять других ищущих, выбравших иные пути.
Прежде всего, что есть цель духовности, ради чего человек делает усилия, приносит жертвы, иногда очень большие в человеческом понимании? Ради чего мы вообще начинаем этот поиск? И уже здесь мы видим огромные различия между учениями. Для одних цель - общение с Богом, для других - слияние с Ним, третьи говорят о спасении души, четвертые - о ее растворении в Абсолюте, пятые вообще не признают ни души, ни Бога, но стремятся освободиться от страданий жизни. И это далеко не полный перечень. Почему же все эти, столь противоречивые цели мы считаем духовностью? Можно сказать, что все они ведут нас прочь от страданий земного мира, дают некий выход из несовершенства, в котором мы все живем. Но это отрицательное определение, оно говорит, от чего мы уходим, но умалчивает о том, к чему мы идем. В этом смысле и пьянство, и наркоманию, да и шизофрению можно было бы назвать духовностью, а высшим ее проявлением была бы смерть. Попробуем зайти с другой стороны. Приходя на духовный путь кто-то ищет покоя, кто-то - радости, кто-то - силы или красоты. В конце концов они находят все это, находят то, что искали. Но отличие истинно духовных путей от любой другой деятельности, как мне кажется, в том, что здесь, кроме своей изначальной цели, они находят что-то еще, чего они и не искали, и не могли искать, потому что это превосходит все их возможные представления. Таким образом, самое простое определение духовности может звучать так: это поиск НЕИЗВЕСТНОГО СОВЕРШЕННОГО. Можно возразить, что наука тоже ищет неизвестное. Но обычная наука пытается лишь выяснить неизвестные свойства известного, к тому же, опираясь в своих исследованиях на готовые гипотезы, предположения, подтверждая либо опровергая их. Духовность же, даже если и имеет какие-то предположения относительно своей цели, заранее понимает, что эти предположения рассыплются в прах, как только цель будет достигнута.
Но как же можно достичь того, о чем не знаешь, что не можешь ни представить, ни, тем более описать? Мы не можем даже думать об этом, ведь думать возможно только об известном. И здесь все возможные духовные пути можно разделить на два основных подхода. Первый подход мы назовем отрицательным. Его наиболее яркий пример - классическая джнана-йога, путь знания. (Здесь и далее я поясняю принципы прежде всего на примерах индийских учений йоги, просто потому, что они наиболее четко дифференцированы и классифицированы. Сами принципы можно легко найти во всех религиозно-мистических традициях мира.) Если мы не можем думать о том, к чему стремимся - нам остается только выбрасывать из своего ума все остальное, разотождествляться со всем ложным, внешним, наносным. «Нети, нети», говорит йог, «не то, не то…». На чем бы ни остановилась мысль, какой бы образ ни возник в сознании, какое бы чувство не пыталось захватить сердце - все это - не то, не то. Можно даже воспринимать все это как иллюзию, обман, но главное - что это - не то, не то, что мы ищем, не то, что может нас удовлетворить, не то, на чем можно остановиться. Огромной силы воли требует этот путь, огромной внимательности, нужно быть всегда начеку, стоит лишь позволить чему-то захватить себя - и истина спрячется, покроется облаками иллюзий. Поэтому всегда на этих путях практиковались различные упражнения на сосредоточение, медитацию, самоконтроль, обуздание импульсов низшей природы. Все это - лишь подготовительные практики, они не открывают истину сами по себе. Они лишь расчищают вековые завалы человеческой природы, так что в какой-то момент ищущему удается собрать все свое сознание, отделить, отвязать его от всех форм, и тогда, в наступившем молчании, проявляется Неведомое, То о чем ничего не может быть сказано.
Элементы этого подхода мы можем видеть во всех аскетических практиках, используемых почти всеми религиями и учениями. Это и практика самонаблюдения в буддизме. Это и различные психологические практики осознавания и катарсиса. Даже христианское покаяние можно отнести сюда же - ведь это признание и отказ от греха, то есть от того, что мешает контакту с Богом. Пожалуй, в наиболее чистом виде этот подход проявляется у Кришнамурти, с его «тотальным отрицанием», когда ищущий должен сразу, отрицая даже само время, как главный источник иллюзии, в полном внимании отказаться от всех привязанностей, представлений и авторитетов. О том, что человек обретет после такого отказа, Кришнамурти не говорил, так как ЭТО невозможно описать, не создав нового ложного представления. А каждое такое представление порождает ожидание, рассеивающее всю энергию усилий во времени. Согласно Кришнамурти, любые усилия, имеющие цель, растянуты во времени, а потому безуспешны, так как пока мы действуем во времени - мы в иллюзии. И только ясное, полное осознавание без ожиданий способно освободить нас.
Второй подход, который можно назвать положительным, наиболее близко соотносится с идеалом Бхакти-йоги, пути любви. Да, Цель нашего пути непознаваема, она за пределами всех форм и проявлений, но именно поэтому мы можем использовать любые формы для того, чтобы поклоняться этой цели, любить ее и сливаться с ней. Если в первом случае можно сказать, что мы сами стараемся играть по правилам Бога, то здесь мы принуждаем, или, вернее, призываем Бога играть по нашим правилам. Поэтому такой путь гораздо радостнее и, на первый взгляд, легче, ведь мы используем обычные для нас чувства и отношения для приближения к Неведомому. Бог принимает эту игру, являя нам себя через нечто известное и понятное, как правило, через образ некоего совершенного человека. Обычно такой образ имеет источником реальную личность. Но для поклонения это не столь важно. Шри Ауробиндо говорил примерно так: «Какая мне разница, жил ли Кришна на Земле несколько тысячелетий назад, если он сейчас живет в моем сердце?»
Этот путь основан на естественных свойствах человеческой любви. Во-первых, любовь делает нас очень внимательными к тому, кого мы любим, заставляет изучать его, понимать, познавать все новые и новые его стороны и грани. Во-вторых, любовь стремится к полному сосредоточению на своем объекте, естественным образом отбрасывая все, что к нему не имеет отношения. И в-третьих, она стремится к отождествлению со своим объектом, к подражанию ему, и, в конце концов, к слиянию с ним. Все это и дает возможность любящему Бога известного, «воплощенного», познать в Нем, в конце концов, Неизвестное и Запредельное.
Но все вышесказанное приводит и к тому, что этот подход таит в себе большие опасности и соблазны. Форма, которой мы поклоняемся, конечно, воплощает Бога, но не заключает Его в себе. Любящему же очень легко принять своего Возлюбленного за конечную и абсолютную цель, и, таким образом, остановиться, не пройдя путь до конца. Когда Рамакришна в медитации был на пороге самого высочайшего экстаза, познания Единого, на его пути встала мать Кали, которой он поклонялся, и не давала пройти. Тогда учитель сказал ему, чтобы тот взял меч и рассек возлюбленный образ надвое. И только когда Рамакришна сделал это - он смог познать тот Источник, проявлением которого была и Кали.
Впрочем эта опасность - еще не самая большая, к тому же, подстерегает она лишь тех, кто очень далеко продвинулся на пути любви. Для прочих же самыми распространенными соблазнами являются фанатизм и идолопоклонство. Все они идут от одного корня - подмены Целого частью, отдельным проявлением, формой. Фанатизм заключается в том, что, заставив Бога играть по нашим правилам, мы думаем, что это правила самого Бога, и что Он ими ограничен. То есть мы признаем только наши формы воплощением Высшего, тогда как другие считаем ложными и даже ведущими в ад. На самом деле Бог играет по нашим правилам именно с нами, а с другими Он может играть по совсем другим правилам. Дальнейшим отклонением от пути становится идолопоклонство. Здесь мы уже совсем перестаем видеть за формой проявление Непроявленного, а начинаем обожествлять саму форму, причем совсем необязательно это поклонение изображениям божества. Идолом может быть и подразумеваемый образ, существующий только в воображении. Все дело в том, что мы не можем любить абстракцию, чувства порождаются только образами. Поэтому запрет на изображения не спасает от идолопоклонства, если нет готового образа - человек его придумает сам, может быть даже неосознанно. И огромное количество представителей религий, очень яро крушащих идолов, сами являются идолопоклонниками. А выход - только в понимании, что все формы остаются формами, а Тот, к кому мы стремимся - это «Тот, о ком ничего не может быть сказано».
Итак, любые духовные практики и в целом духовные пути можно рассматривать как различные сочетания в использовании этих двух основных принципов. Основные, наиболее распространенные практики служат одновременно и целям отрицания мирского, и целям притяжения к божественному. Например, молитва - это и сосредоточение, отбрасывающее все посторонние мысли, подготавливающее к тишине ума, и, в то же время, любящее стремление к Богу, посвящение себя ему. Это не значит, что у духовных практик нет других механизмов воздействия на психику, но именно эти два механизма являются основой познания Неизвестного, или Бога, что и является целью духовных исканий, все остальное же только служит поддержкой одному из них.