Посмотрела классическую "Турандот"
title role - Ева Мартон, Калаф - Пласидо Доминго, Лю - Леона Митчелл.
Первое, что нельзя не отметить - это уровень исполнения.
Ну не люблю я того же Доминго - актёрская игра действительно по большей части сводится к пошлому мелодраматизму, и там очень много, скажем так, "любви к себе в искусстве" (которая в последние годы дошла до абсурда - тенором мы больше петь не можем - запоём баритоном).
Но ёшшкин кот, зубодробительную партию поёт как нефиг делать. Сейчас вообще трудно представить человека, который с этой партией бы справился - может быть, Кауфманн, если захочет когда-нибудь.
Мартон - отличная Турандот, и (внезапно) даже не тётя-тумбочка, а красивая женщина. Ну и Мастер, конечно - повторюсь, справляется с такой партией, которую сейчас и петь-то некому. Сначала у меня было ощущение, что она где-то на верхах повизгивает, но а) вероятно, там по-другому и не спеть б) потом оказалось, что она может быть разной, и нежной в том числе - преображаение Турандот было очень заметно. в) всё-таки чтобы составить окончательное мнение о певце, нужно послушать его вживую. Тем более, если у этого певца большой голос.
Лю (Митчелл) - поёт ангелически, а вот с трактовкой образа я не совсем согласна, у неё именно что "рабыня", на мой взгляд, вылезает. А Лю, с моей точки зрения, очень сильная и ни разу не униженная, при всей своей нежности и скромности, и заявлениях типа "я никто, рабыня".
Да на этой "никте" третий акт держится :) Опять же, кому Калаф радостно вручает своего отца?
Кстати, об отце (и тут мы переходим к самому интересному): как всё-таки наш товарищ легко забыл и Лю, и отца. Ну ладно, "Лю никто, рабыня", но когда папа собственный говорит, что, мол, пойду и умру сейчас рядом с ней, а сыну всё равно, ибо у него турандот головного мозга...
В том, что концы с концами не сходятся и счастливый финал получается "не пришей кобыле хвост" можно винить, собственно, финал Альфано, а можно и либретто целиком:
«Я думаю, что Турандот осталась незавершенной не столько в связи с кончиной Пуччини, сколько потому, что его просто подвело неуклюжее либретто: эта восточная сказка с ее «счастливым концом» неописуемо вульгарна. Я полностью перестроил финал: никакого «счастливого конца», вместо этого более открытое и сдержанное заключение, в восточном духе, менее определенное. Я упростил, убрал все, что мне казалось наиболее вульгарным (из либретто), согласовав с музыкальными идеями, которые появились в процессе работы над эскизами». (с) Берио, автор альтернативного финала.
(Простите меня, маэстро, но оно в самом деле так. Да и музыка ваша для меня слишком, скажем так, мелодраматическая и кисло-сладкая. Но отдельные фрагменты мне очень дороги...и партия Лю - дорога целиком и полностью).
Из музыкально-литературного концепта ещё очень понравился момент "кто кого сборет, слон или кит" - когда Турандот поёт "загадок три, смерть одна", а Калаф - "нет-нет, загадок три, ЖИЗНЬ одна". Хорошо смотрятся рядом, почти что инь и янь, да и музыка потрясающе жизнелюбивая. Вот что-то, а о любви к жизни Пуччини писать умел...
Как-то так:
Первое, что нельзя не отметить - это уровень исполнения.
Ну не люблю я того же Доминго - актёрская игра действительно по большей части сводится к пошлому мелодраматизму, и там очень много, скажем так, "любви к себе в искусстве" (которая в последние годы дошла до абсурда - тенором мы больше петь не можем - запоём баритоном).
Но ёшшкин кот, зубодробительную партию поёт как нефиг делать. Сейчас вообще трудно представить человека, который с этой партией бы справился - может быть, Кауфманн, если захочет когда-нибудь.
Мартон - отличная Турандот, и (внезапно) даже не тётя-тумбочка, а красивая женщина. Ну и Мастер, конечно - повторюсь, справляется с такой партией, которую сейчас и петь-то некому. Сначала у меня было ощущение, что она где-то на верхах повизгивает, но а) вероятно, там по-другому и не спеть б) потом оказалось, что она может быть разной, и нежной в том числе - преображаение Турандот было очень заметно. в) всё-таки чтобы составить окончательное мнение о певце, нужно послушать его вживую. Тем более, если у этого певца большой голос.
Лю (Митчелл) - поёт ангелически, а вот с трактовкой образа я не совсем согласна, у неё именно что "рабыня", на мой взгляд, вылезает. А Лю, с моей точки зрения, очень сильная и ни разу не униженная, при всей своей нежности и скромности, и заявлениях типа "я никто, рабыня".
Да на этой "никте" третий акт держится :) Опять же, кому Калаф радостно вручает своего отца?
Кстати, об отце (и тут мы переходим к самому интересному): как всё-таки наш товарищ легко забыл и Лю, и отца. Ну ладно, "Лю никто, рабыня", но когда папа собственный говорит, что, мол, пойду и умру сейчас рядом с ней, а сыну всё равно, ибо у него турандот головного мозга...
В том, что концы с концами не сходятся и счастливый финал получается "не пришей кобыле хвост" можно винить, собственно, финал Альфано, а можно и либретто целиком:
«Я думаю, что Турандот осталась незавершенной не столько в связи с кончиной Пуччини, сколько потому, что его просто подвело неуклюжее либретто: эта восточная сказка с ее «счастливым концом» неописуемо вульгарна. Я полностью перестроил финал: никакого «счастливого конца», вместо этого более открытое и сдержанное заключение, в восточном духе, менее определенное. Я упростил, убрал все, что мне казалось наиболее вульгарным (из либретто), согласовав с музыкальными идеями, которые появились в процессе работы над эскизами». (с) Берио, автор альтернативного финала.
(Простите меня, маэстро, но оно в самом деле так. Да и музыка ваша для меня слишком, скажем так, мелодраматическая и кисло-сладкая. Но отдельные фрагменты мне очень дороги...и партия Лю - дорога целиком и полностью).
Из музыкально-литературного концепта ещё очень понравился момент "кто кого сборет, слон или кит" - когда Турандот поёт "загадок три, смерть одна", а Калаф - "нет-нет, загадок три, ЖИЗНЬ одна". Хорошо смотрятся рядом, почти что инь и янь, да и музыка потрясающе жизнелюбивая. Вот что-то, а о любви к жизни Пуччини писать умел...
Как-то так:
