ЦАРИЦА И ВЕНЕЦИАНЕЦ
Вот и Старый Новый год наступил.
Забавный праздник, только наш.
Удивительно живуч!
Празднуется уже 100 лет. Абсолютно неофициально. По календарю, введённому Юлием Цезарем за 45 лет до рождения Христа.
Этот календарь мог быть отменён в России не 100 лет назад, а на 150 лет раньше, если бы одна авантюра увенчалась успехом.
Нет, всё-таки никакого успеха быть не могло...
Но автор идеи думал иначе.
22 декабря 1764 год в Петербург въехал Джакомо Казанова, венецианец.
Достаточно битый жизнью господин 40 лет, знавший взлёты и особенно падения, посидевший во многих тюрьмах и даже однажды приговорённый к виселице за мошенничество.
Он как раз решил угомониться.
Сделать это ему хотелось по примеру старика Вольтера, с которым он был знаком и даже успел повздорить.
Рецепт успеха прост: надо пристроиться при каком-нибудь дворе на непыльное место обаятельного собеседника-интеллектуала.
С такими планами амбициозный Казанова колесил по Европе, то и дело попадая не на доходные вакансии, а в переделки.
Наконец добрался и до России.
Дикая страна, по собранным им сведениям, охотно и щедро привечала образованных иностранцев.
Прибыл Казанова в Россию в сумрачную пору самых длинных ночей - и вообразил, что над этой страной вообще не восходит солнце.
Никто его не ждал, да и расположение звёзд и планет не сулило успеха.
Он был суеверен, считался с гороскопами, но самонадеянности было в нём даже больше, чем фатализма.
Добиться встречи с императрицей он хотел во что бы то ни стало.
Только бы повидаться с ней !
А там всё само собой получится.
Не надо думать, что венецианец собирался пленить Екатерину как кавалер.
Сердцеед Казанова вообще никогда не претендовал на любовь царственных особ - он знал своё место.
Потому амурных планов он не строил, хотя императрица была ещё молода и питала слабость к рослым мужчинам.
Однако она вступила на престол как глава "русской партии", и потому любовники-иностранцы исключались по определению.
Так что разумный Казанова подготовил для царицы практичные и благодетельные прожекты, сближающие Россию с Европой:
- переход с варварского юлианского на григорианский календарь (в Англии уже 14 лет как введённый);
- учреждение гос. лотерей, наполняющих казну.
Будучи способным математиком, Казанова уже организовывал лотереи типа спортлото, ловко рассчитывая, сколько призового фонда нужно выделять на выигрыши, чтобы и публика раскупала билеты, как горячие пирожки, и устроители лотереи получили хороший барыш.
Бонусом к прожектам шли светские манеры, эрудиция, а также музыкальные способности Казановы (он хорошо играл на скрипке).
Но вот беда: этот пакет предложений никак не получалось довести до царицы.
Наконец по теории "шести рукопожатий" (по цепочке рекомендательных писем) Казанова добрался до графа Панина, одного из приближённых Екатерины.
Вельможа не стал утруждать себя и лично представлять венецианца.
Он посоветовал припасть к ногам императрицы во время её прогулки в Летнем саду.
И вот Казанова, расфуфыренный с чисто итальянским щегольством и тщанием, засел в указанных Паниным кустах.
Попутно он потешался над скульптурами Летнего сада (хорошо знакомый ему итальянский ширпотреб!) и особенно над пояснительными табличками, которые садовники безбожно перепутали:"бородатый старик наречён был Сафо, старуха именовалась Авиценна, а двое юношей, ласкающих друг друга - Филемоном и Бавкидой".
Наконец показалась императрица со свитой (Екатерина, заметил с неудовольствием Казанова, была со всех сторон окружена братьями Орловыми).
Однако венецианец ловко выступил из-за кустов с приличными случаю поклонами и речами.
Императрица милостиво улыбнулась, приняла прожекты, немного поговорила с "гостем столицы" и ... отвернулась в разгар его пышной тирады.
Но прожекты она прочла.
Потому граф Панин рекомендовал Казанове снова подкараулить Екатерину в том же месте и узнать, светит ли ему успех при русском дворе.
Венецианец продолжил усердно гулять по Летнем саду и наконец застал там императрицу.
Он снова выступил из кустов, раскланялся и напомнил о своих предложениях.
Екатерина поразила его твёрдым знанием математики и астрономии - и твёрдым "нет".
Нам интересен именно её ответ.
Насчёт введения григорианского календаря она сказала, что не будет этого делать, хотя аргументы "за" довольно сильны:
"Что касается праздника Рождества, который должен происходить во время зимнего солнцестояния, то правы оказываетесь вы, но это дело весьма неважное.
Я согласна лучше оставить эту маленькую ошибку, чем причинять моим подданным чрезвычайно сильное огорчение, выкинув из календаря 11 дней" .
Тогда разница двух календарей была такова.
И Екатерина не желала лишать множество именинников этих 11 дней их личного праздника.
Она предпочла указывать в документах сразу две даты (по старому и по новому стилю, как говорят теперь).
И добавила:
"Все старинные государства любят сохранять свои старые обычаи. Ваша родина, Венецианская республика, праздует ведь Новый год 1 марта. Этот обычай не только не является варварским, а напротив, составляет почтенное свидетельство ея древности".
Проект лотереи тоже не слишком вдохновил императрицу.
Она была не против самой идеи, но только для узкого круга очень богатых людей, чьё благосостояние не пошатнётся от азартных забав.
Казанова и тут попал впросак: совсем недавно, но ещё при Елизавете Петровне (в 1760 г.) в России устроили государственную благотворительную лотерею в пользу отставных и раненых обер-офицеров и рядовых.
Из-за дурной организации и жульничеств раненые не получили от этой затеи ни копейки.
Зато многие покупатели лотов разорились, и государство, не получив прибыли, напротив, выплатило пострадавшим 45 тыс. рублей, "чтобы окончить сие неприятное и скучное дело".
Доставать скрипку Казанова тоже не пришлось.
Как истинный итальянец, он считал, что "музыку презирают только посредственности".
Однако "северная Семирамида" музыки как раз не понимала и не любила. Большая редкость для галантного века!
Она терпеливо высиживала положенное время в опере и концертах, замечая:
"Меня интересует тот восторг, в который она (музыка) приводит своих почитателей; но я бываю очень довольна, когда спектакль кончается".
И аудиенция Казановы тоже закончилась.
Потерпев очередное поражение от женщины, он почтительно отступил в постылые кусты под сень старухи Авиценны.
Итак, Казанова покинул Россию несолоно хлебавши.
Потому в своих мемуарах он расписал её в довольно мрачных и фантастических красках. "Повествователь жестоко завирается", подчеркнул переводчик этой книги на русский язык в 1870-х годах.
Другие эпизоды мемуаров более (но далеко не всегда) достоверны, однако часто очень ярки - рассказом Казановы о тюрьме и побеге восхитился Достоевский.
"Бывают странные сближения" - Казанова всё-таки послужил России, только самым необычным образом.
Лет через 20 после неудачного русского предприятия Казанова, страстный любитель музыки, сдружился в Венеции с композитором Антонио Сальери и особенно с оперным либреттистом Лоренцо да Понте.
Рассказы старого ловеласа очень помогали последнему, когда он писал либретто оперы "Дон Жуан" для Моцарта и создавал образ главного героя.
Петербургская (1828 г.) премьера этой оперы произвела глубокое впечатление на Пушкина.
Настолько глубокое, что два года спустя, болдинской осенью, русский гений в глуши, в полном одиночестве, под завывание ветра будто слышит музыку Моцарта.
И видит его героя - влюбчивого, неуёмного и безрассудного скитальца.
Это "Каменный гость".
Где неопознанной тенью мелькнёт иногда и наш венецианский авантюрист.
Забавный праздник, только наш.
Удивительно живуч!
Празднуется уже 100 лет. Абсолютно неофициально. По календарю, введённому Юлием Цезарем за 45 лет до рождения Христа.
Этот календарь мог быть отменён в России не 100 лет назад, а на 150 лет раньше, если бы одна авантюра увенчалась успехом.
Нет, всё-таки никакого успеха быть не могло...
Но автор идеи думал иначе.
22 декабря 1764 год в Петербург въехал Джакомо Казанова, венецианец.
Достаточно битый жизнью господин 40 лет, знавший взлёты и особенно падения, посидевший во многих тюрьмах и даже однажды приговорённый к виселице за мошенничество.
Он как раз решил угомониться.
Сделать это ему хотелось по примеру старика Вольтера, с которым он был знаком и даже успел повздорить.
Рецепт успеха прост: надо пристроиться при каком-нибудь дворе на непыльное место обаятельного собеседника-интеллектуала.
С такими планами амбициозный Казанова колесил по Европе, то и дело попадая не на доходные вакансии, а в переделки.
Наконец добрался и до России.
Дикая страна, по собранным им сведениям, охотно и щедро привечала образованных иностранцев.
Прибыл Казанова в Россию в сумрачную пору самых длинных ночей - и вообразил, что над этой страной вообще не восходит солнце.
Никто его не ждал, да и расположение звёзд и планет не сулило успеха.
Он был суеверен, считался с гороскопами, но самонадеянности было в нём даже больше, чем фатализма.
Добиться встречи с императрицей он хотел во что бы то ни стало.
Только бы повидаться с ней !
А там всё само собой получится.
Не надо думать, что венецианец собирался пленить Екатерину как кавалер.
Сердцеед Казанова вообще никогда не претендовал на любовь царственных особ - он знал своё место.
Потому амурных планов он не строил, хотя императрица была ещё молода и питала слабость к рослым мужчинам.
Однако она вступила на престол как глава "русской партии", и потому любовники-иностранцы исключались по определению.
Так что разумный Казанова подготовил для царицы практичные и благодетельные прожекты, сближающие Россию с Европой:
- переход с варварского юлианского на григорианский календарь (в Англии уже 14 лет как введённый);
- учреждение гос. лотерей, наполняющих казну.
Будучи способным математиком, Казанова уже организовывал лотереи типа спортлото, ловко рассчитывая, сколько призового фонда нужно выделять на выигрыши, чтобы и публика раскупала билеты, как горячие пирожки, и устроители лотереи получили хороший барыш.
Бонусом к прожектам шли светские манеры, эрудиция, а также музыкальные способности Казановы (он хорошо играл на скрипке).
Но вот беда: этот пакет предложений никак не получалось довести до царицы.
Наконец по теории "шести рукопожатий" (по цепочке рекомендательных писем) Казанова добрался до графа Панина, одного из приближённых Екатерины.
Вельможа не стал утруждать себя и лично представлять венецианца.
Он посоветовал припасть к ногам императрицы во время её прогулки в Летнем саду.
И вот Казанова, расфуфыренный с чисто итальянским щегольством и тщанием, засел в указанных Паниным кустах.
Попутно он потешался над скульптурами Летнего сада (хорошо знакомый ему итальянский ширпотреб!) и особенно над пояснительными табличками, которые садовники безбожно перепутали:"бородатый старик наречён был Сафо, старуха именовалась Авиценна, а двое юношей, ласкающих друг друга - Филемоном и Бавкидой".
Наконец показалась императрица со свитой (Екатерина, заметил с неудовольствием Казанова, была со всех сторон окружена братьями Орловыми).
Однако венецианец ловко выступил из-за кустов с приличными случаю поклонами и речами.
Императрица милостиво улыбнулась, приняла прожекты, немного поговорила с "гостем столицы" и ... отвернулась в разгар его пышной тирады.
Но прожекты она прочла.
Потому граф Панин рекомендовал Казанове снова подкараулить Екатерину в том же месте и узнать, светит ли ему успех при русском дворе.
Венецианец продолжил усердно гулять по Летнем саду и наконец застал там императрицу.
Он снова выступил из кустов, раскланялся и напомнил о своих предложениях.
Екатерина поразила его твёрдым знанием математики и астрономии - и твёрдым "нет".
Нам интересен именно её ответ.
Насчёт введения григорианского календаря она сказала, что не будет этого делать, хотя аргументы "за" довольно сильны:
"Что касается праздника Рождества, который должен происходить во время зимнего солнцестояния, то правы оказываетесь вы, но это дело весьма неважное.
Я согласна лучше оставить эту маленькую ошибку, чем причинять моим подданным чрезвычайно сильное огорчение, выкинув из календаря 11 дней" .
Тогда разница двух календарей была такова.
И Екатерина не желала лишать множество именинников этих 11 дней их личного праздника.
Она предпочла указывать в документах сразу две даты (по старому и по новому стилю, как говорят теперь).
И добавила:
"Все старинные государства любят сохранять свои старые обычаи. Ваша родина, Венецианская республика, праздует ведь Новый год 1 марта. Этот обычай не только не является варварским, а напротив, составляет почтенное свидетельство ея древности".
Проект лотереи тоже не слишком вдохновил императрицу.
Она была не против самой идеи, но только для узкого круга очень богатых людей, чьё благосостояние не пошатнётся от азартных забав.
Казанова и тут попал впросак: совсем недавно, но ещё при Елизавете Петровне (в 1760 г.) в России устроили государственную благотворительную лотерею в пользу отставных и раненых обер-офицеров и рядовых.
Из-за дурной организации и жульничеств раненые не получили от этой затеи ни копейки.
Зато многие покупатели лотов разорились, и государство, не получив прибыли, напротив, выплатило пострадавшим 45 тыс. рублей, "чтобы окончить сие неприятное и скучное дело".
Доставать скрипку Казанова тоже не пришлось.
Как истинный итальянец, он считал, что "музыку презирают только посредственности".
Однако "северная Семирамида" музыки как раз не понимала и не любила. Большая редкость для галантного века!
Она терпеливо высиживала положенное время в опере и концертах, замечая:
"Меня интересует тот восторг, в который она (музыка) приводит своих почитателей; но я бываю очень довольна, когда спектакль кончается".
И аудиенция Казановы тоже закончилась.
Потерпев очередное поражение от женщины, он почтительно отступил в постылые кусты под сень старухи Авиценны.
Итак, Казанова покинул Россию несолоно хлебавши.
Потому в своих мемуарах он расписал её в довольно мрачных и фантастических красках. "Повествователь жестоко завирается", подчеркнул переводчик этой книги на русский язык в 1870-х годах.
Другие эпизоды мемуаров более (но далеко не всегда) достоверны, однако часто очень ярки - рассказом Казановы о тюрьме и побеге восхитился Достоевский.
"Бывают странные сближения" - Казанова всё-таки послужил России, только самым необычным образом.
Лет через 20 после неудачного русского предприятия Казанова, страстный любитель музыки, сдружился в Венеции с композитором Антонио Сальери и особенно с оперным либреттистом Лоренцо да Понте.
Рассказы старого ловеласа очень помогали последнему, когда он писал либретто оперы "Дон Жуан" для Моцарта и создавал образ главного героя.
Петербургская (1828 г.) премьера этой оперы произвела глубокое впечатление на Пушкина.
Настолько глубокое, что два года спустя, болдинской осенью, русский гений в глуши, в полном одиночестве, под завывание ветра будто слышит музыку Моцарта.
И видит его героя - влюбчивого, неуёмного и безрассудного скитальца.
Это "Каменный гость".
Где неопознанной тенью мелькнёт иногда и наш венецианский авантюрист.