Он и тут был оригиналом.
Ведь обычно люди, что считают главным достижением жизни свою великолепную внешность, просто обожают позировать художникам. Заказывать собственные портреты.
В старину они нанимали живописцев.
А сейчас такие нарциссы делают десятки селфи в день и без конца организуют фотосессии.
Но вот от него - главного образца для подражания всех молодых людей Европы, арбитра элегантности, от денди №1 - не осталось ни одного сносного изображения.
В отличие от многих современников.
Только вот те, что ниже, под катом.
Здесь он молод и вполне доволен собой:
Ничего особенного, ведь так?
Кукольная мордашка, не более.
Ещё один его портрет работы далеко не выдающегося художника.
Можно сказать хотя бы, что человек этот бесподобно одет?
Сомневаюсь:
Между тем это и есть великий Джордж Брайан Браммел (1778 - 1840).
"Премьер-министр элегантности".
Блестящий глава денди.
То есть идол людей, которые провозгласили моду способом самовыражения личности в эпоху засилья посредственности.
Они считали, главное, чтобы личность была.
Остальное очень просто - "любите самого себя".
Для России самым знаменитым денди стал, конечно, лорд Байрон.
Который и Пушкина сводил с ума не только поэтическим даром.
Ещё и экстравагантной стильностью во всём:
Байрона в России знали, им зачитывались (правда, во французских переводах).
Зато сам Байрон идеалом денди и светского человека - как и все - считал Джорджа Брайана Браммела.
Байрон был десятком лет его моложе, так что застал ухватки Браммела уже в качестве всеобщего достояния.
Поэт шел уже проторённым путём денди:
Великими людьми своей эпохи Байрон вообще почитал лишь троих - Браммела, Наполеона и себя любимого.
Причём Браммела он ставил выше Наполеона.
Однако Beau Brummell - Бо Браммел - Красавчик Браммел (в России его называли БрюммЕль, на французский лад) - ни полководцем, ни поэтом не был.
Зато был гением стиля.
Да, хороших портретов его не найти.
Хотя портретов его подражателей множество.
Денди прекрасно писал знаменитый сэр Томас Лоуренс:
Или такой денди:
Браммел же сам был собственным произведением - произведением искусства жить.
Шедевр с головы до пят.
В каждом движении и слове.
О наряде и говорить нечего.
Прочим оставалось только ему подражать.
И подражали:
Браммел нашёл ту манеру вести себя, которую потом старательно копировал Онегин - он был апатично безразличен, невозмутим и всегда несколько скучал.
Тут же все юноши Европы взялись скучать.
Или делать вид, что скучают.
Вот русский денди Фёдор Толстой по прозвищу Американец.
На самом деле очень энергичный авантюрист и игрок сомнительной репутации ("крепко на руку нечист" Грибоедова принял на свой счёт).
Однако и модную небрежно-скучливую мину сделать умел:
Поздний романтик Михаил Лермонтов очень почитал дендизм (и Байрона, даже когда в Европе мода на него уже прошла).
Тем не менее он иронизировал над позой денди в "Герое нашего времени".
Устами Максима Максимовича:
"- А всё, чай, французы ввели моду скучать? - Нет, англичане. - Ага, вот что!.. да ведь они всегда были отъявленные пьяницы".
Пьяницей Браммел не был.
Блистательная внешность требовала здорового образа жизни.
И тщательного ухода за собой.
Для того наивного времени Браммел был просто небывалым фанатом гигиены.
Мылся он несколько раз на дню, плескался в тазу по два часа.
Потому что не терпел никакого парфюма - признавал только запах свежести.
Свежести тела и одежды ( это зарисовка костюма Браммела):
Великий денди считал полезной ледяную воду.
И Онегин тоже "с утра садился в ванну сО льдом".
Но ванна хороша не только "со льдом"!
Для сохранения свежести кожи Браммел принимал ванну Клеопатры - с молоком.
Рецепт примерно такой: 12-14 л воды + 2 л молока.
Когда Лондон узнал об этой его причуде, многие отказались от молока.
Потому как прошёл слух: молочники сливают ванну Браммела и снова продают эту жижу или разбавляют ею молоко.
Как законченный сноб, Браммел чурался вкусов черни.
Например, не ел овощей - пищи плебеев.
Совсем не ел: "Я, кажется, как-то видел одну горошину?..."
Мелкой монетой тоже брезговал - "я слышал о полпенни, но никогда не видел".
До поры, быть может, и не видел.
Собственное состояние, естественно, он непринуждённо промотал.
Зато помогал уроками стиля будущему королю Георгу IV, а тот щедро подбрасывал другу денег.
Георг, тогда принц Уэльский, как денди:
Уроки того стоили.
Браммел поражал непринуждённостью походки и поз, их небрежностью (как это слово любил Пушкин!) и умением изумлять как бы нехотя.
"Надо выделяться так, чтобы не выделяться".
Любимый приём поведения Браммела в свете: долго сохраняя невозмутимость, он вдруг неожиданно поражал блеском ума и остротами ("огнём внезапных эпиграмм").
А, поразив, внезапно и незаметно исчезал, оставив общество с открытым от восторга ртом.
Уйти по-английски! Вот что это такое.
Впрочем, Браммел был скорее хамоват, чем остроумен, на мой вкус.
Пример его остроумия (скорее злословия).
Герцог Бедфордский спросил его:
- Как вам мой фрак?
- Вы называете это фраком?
Смешно?
Всё-таки герцог Бедфордский был не последним денди и политиком:
А увидев мельком короля, Браммел небрежно осведомился:
- Кто этот толстяк?
То были роковые слова.
Пусть справедливые - короля основательно разнесло.
Над этой карикатурой тогда потешался весь Лондон:
Но Георг обиделся.
Он разорвал с Браммелом дружбу и - главное! - прекратил дотации.
Так начался закат великого денди.
Его ждала чужбина (пришлось бежать от кредиторов в Париж) и бедность.
От прежней жизни с ним остался разве что любимый роскошный, но потёртый халат.
Этот халат поклонник Браммела Бальзак называл его островом св. Елены.
И увядающая красота:
А в конце концов дом умалишённых.
Такова цена одного слова.
Зато в лучшие годы образ жизни Браммела и его наряды стоили очень немало.
Денди одевались дорого, но неброско:
Браммел по сути возглавил «великий мужской отказ».
От чего же отказались денди?
Вот как выглядели элегантные мужчины предыдущей эпохи:
А денди отказались от всей этой мишуры - от ярких тканей, вышивки, кружев, бриллиантовых пуговиц и блёсток.
От париков, пудры и румян.
Это была настоящая революция.
Конечно, и до Браммела английский стиль был достаточно строгим, без особых излишеств.
Но цвета допускались и весёлые:
А Браммел ввёл в моду строгие краски и даже чёрный фрак:
Более того, элегантный костюм не должен был быть новым на вид.
Это вульгарно.
Часто только что сшитый костюм давали немного поносить по дому слуге.
И даже шкурили кое-где наждачком.
Цвета только тёмные и спокойные:
Зато брюки были в обтяжку, очень узкие!
А именно лосины:
В Англии - леггинсы из шкуры оленя, надеваемые сырыми и облегающие идеально:
Гаджетов тогда, естественно, не водилось никаких.
Часов беспечные денди не наблюдали, хотя и имели.
Как правило, у денди в одной руке была шляпа или табакерка (очень дорогая; Браммел ввёл в моду открывать её щелчком большого пальца), в другой - трость:
Девиз Браммела в одежде: "заметная незаметность".
Это была скромная на вид, но баснословно разорительная роскошь.
Ведь лучшие портные драли неимоверно.
А Браммел ежедневно проводил у них несколько часов.
Небрежный и непринуждённый наряд требовал ювелирной подгонки.
Хотя расфуфыренными денди не выглядели:
Парикмахеры, забросив парики и пудру, тоже не сидели без дела и доходов.
Мастер был обязан искусной стрижкой, завивкой и укладкой достичь впечатления полной естественности и лёгкой взъерошенности:
И тут "натуральная" небрежность причёски организована опытной рукой:
Разорительным было и бельё денди.
За неделю Красавчик должен был сменить 24 рубашки из лучшего голландского полотна и 30 галстуков.
А ещё кучу чулок, носков, обуви и носовых платков.
Рубашки денди всегда белоснежны:
Бесчисленные рубашки Браммела ежедневно возили стирать в деревню в идеально чистой воде (Темза была тогда грязна и зловонна).
Знаменитый белый галстук Красавчика остался в истории дендизма.
Вообще-то полотняный шейный платок не изобретение Браммела, это носили весь XVIII век:
Но манера Бо Браммела завязывать эту странную штуку - при всей неповторимости его мастерства - стала предметом для бесконечного подражания.
Потому напоследок - о галстуке Браммела.
Это был кусок белоснежного льна размером примерно 30 на 150 см.
Он был основательно накрахмален - что тоже изобретение Браммела, подхваченное всеми.
И у Пушкина в «Онегине» упомянут "путешественник залётный, перекрахмаленный нахал" - реальный гость Петербурга англичанин Рейс.
Аутентичный денди из Лондона.
Ещё один джентльмен из Лондона в крахмальном галстуке.
Шея, до ушей завёрнутая во много слоёв белой накрахмаленной ткани - таков был вкус эпохи:
И да, на вопрос, в чём секрет его элегантности, Браммел отвечал одним словом: «Крахмал».
Итак, галстук.
Браммел садился перед зеркалом, закидывал назад голову и укутывал шею галстуком, выводя концы вперёд.
Затем опускал голову, отчего должны были образоваться бесподобно совершенные складки.
Должны-то должны, но образовывались не всегда.
Тогда галстук был уже испорчен на сегодня и летел на пол.
Надо взять другой!
Карикатура на то, как денди завязыывали галстук.
Техника видна хорошо:
Иногда слуга выносил из уборной Браммела целый ворох неудачно завязанных галстуков.
Когда наконец вид складок удовлетворял Красавчика, он завязывал узел.
Так элегантно это не получалось больше ни у кого.
У других получалось так:
Или такой вот узел:
Одежды устаревают, выходят из моды, но остаётся желание to be hip.
Быть в курсе, в теме.
Быть небрежно-бесподобным и неброско-шикарным.
Это стиль денди.
Так что денди с тех пор не переводились.
Есть они и теперь:
Не крахмалят галстуков, но живут тем же нарциссическим восторгом самоутверждения:
«Быть не как все» - то есть быть таким же, как многие, что хотят того же.
Так уж выходит.
Каков будет новый Онегин, новый денди в XXI веке лет через 20?
Когда-то и Пушкин гадал:
Чем ныне явится? Мельмотом,
Космополитом, патриотом,
Гарольдом, квакером, ханжой,
Иль маской щегольнёт иной,
Иль просто будет добрый малый,
Как вы да я, да целый свет?