РАЗВЕСТИСЬ И НЕ ТУЖИТЬ
Развод и теперь дело не особенно весёлое.
Но очень доступное.
И это правильно.
Семейные драмы и "неразрешимые противоречия" существовали всегда.
А вот выхода из них столетиями почти не было.
Большевики ещё в 1917 году сделали развод в России свободным.
До того люди в несчастных и нерасторжимых браках изрядно мучились.
Тут первым делом вспоминается Лев Толстой.
Его герои в "Анне Карениной", "Живом трупе" или "Крейцеровой сонате".
Да и сам он вспоминается и графиня Софья Андреевна.
На этой внешне идиллической фотографии вся драма их брака:
Впрочем, разведённые пары в России тоже в старину существовали.
И даже не все так уж страдали, оказывается.
"Весь вопрос в деньгах", как утверждал один тогдашний ходатай по бракоразводным делам.
И в вере.
Таки боялись тогда чертей и ада за неподобающее поведение, потому разводов было мало.
А в крестьянских или мещанских семьях разводы практически не встречались.
Маялись, пытались как-то наладить несчастную семейную жизнь:
Разумеется, и ссорились, и скандалили.
И так год за годом:
Дрались, даже убивали друг друга - но и представить не могли, что можно разъединить то, что Бог соединил
Иное дело интеллигенция, дворянство и средний класс.
Вот где вопрос о разводе стоял остро.
Неудачные браки и здесь бывали часто.
Но развод таки допускался.
Только было это предприятие крайне муторным и затяжным.
Обычно дела о разводе тянулись многие годы.
Такое пришлось пережить младшей дочери Пушкина Наталье:
Она страдала от бешеного характера и бесконечных карточных проигрышей первого мужа, Михаила Дубельта (не зря её мать была категорически против этого брака, но дочка не послушалась):
Дубельт даже поднимал на жену руку, что не так часто встречалось в высшем свете.
Наталья Александровна ждала развода более 10 лет. Зато потом у неё всё сложилось счастливо.
Еще дольше длились переговоры о скандальном разводе в императорском семействе.
Великая княгиня Анна Фёдоровна (урожд. Юлиана- Генриетта-Ульрика Саксен-Кобург-Заальфельд) обвенчалась с великим князем Константином Павловичем, когда ей не было и 15 лет:
Правда, и жениху было лишь 17.
К тому же жениться он ничуть не хотел.
И нрав у него был буйный и совершенно невыносимый:
Три года спустя Анна Фёдоровна под предлогом лечения буквально сбежала обратно в Германию.
И отказалась возвращаться.
Лишь после 20 лет бесконечных хлопот с обеих сторон (родственники всё пытались примирить супругов) паре удалось наконец развестись.
Официальная причина для развода была подобрана приличная - слабость здоровья жены.
Надо сказать, что оба супруга, разбежавшись, не тужили и не поставили крест на личной жизни.
Константин Павлович тут же женился на польке Иоанне Грудзиньской.
Из-за этого, по мнению семьи, он не мог стать императором, хотя и числился наследником.
Но он предпочёл трону прекрасную Иоанну:
И в самом деле императором в 1825 году Константин не стал.
Из Варшавы он вообще не приехал, чем заварил такую кашу, что началось известное восстание декабристов.
А Юлиана - бывшая Анна Фёдоровна, пусть и была официально объявлена слабой здоровьем, на здоровье больше не жаловалась.
Она прожила 78 лет - немало по тем временам:
Замуж она больше не вышла.
Зато имела пылкие романы и родила двоих внебрачных детей - от мелкого французского дворянина и от швейцарца-хирурга.
Великой княгине высокое положение позволило развестись без неприятных судебных процедур.
Ведь главной уважительной причиной развода признавалось, как правило, прелюбодеяние:
А при разводе доказывать его приходилось крайне неприличным для светских людей способом - недвусмысленными показаниями свидетелей:
Причём свидетелей надо было найти двоих-троих.
Чем больше, тем лучше:
Дополнительно могли быть представлены пылкие любовные письма, прижитые вне брака дети и пр.
Каренин в романе Толстого не смог найти в себе душевных сил пройти через такую грязь, и его развод не состоялся.
Правда, процветало ремесло подставных свидетелей, которые за деньги могли показать что угодно:
Что и бывало, если супруги предварительно договорятся и не будут мешать спектаклю.
Кто не брезговал таким способом развода и не боялся огласки, разводился и в ус не дул.
Е.П. Янькова (перед ней прошла домашняя история московского барства нескольких поколений) встречала таких благополучно разведённых.
Даже без развода, просто разъехавшись, супруги прекрасно устраивали свою жизнь.
И свет нисколько их не гнобил.
Вот сосед Яньковой по имению П.А Бахметев.
Он был грубым волокитой и греховодником, любил устраивать скандалы.
Его манеры и разговоры были настолько похабны и оскорбительны для дам, что муж Яньковой позволил ей не посещать противного соседа даже с обязательными визитами вежливости.
Между тем этот сатир был женат на очаровательной Марье Семёновне Львовой:
Янькова вспоминала:
« Не знаю, сколько лет жили они вместе, только Марья Семёновна не могла больше вынести жизни с таким мужем и его оставила…»
На годы Марья Семёновна стала подругой знаменитого графа Алексея Орлова-Чесменского.
Того самого, что привёз в Россию княжну Тараканову.
Когда Бахметева сошлась с ним, он был уже вдовцом :
Отношения их были в современном вкусе: без особых обязательств.
Поссорившись как-то с графом из-за швейного столика, Марья Семёновна съехала в своё имение.
Но Орлов до конца жизни любил её и поддерживал, а она дружила с его дочерью (которая называла Бахметеву сестричкой) и невесткой.
Ещё один развод Янькова наблюдала в самой ближней родне.
В замужнюю женщину страстно влюбился её родной племянник, молодой князь Андрей Вяземский:
Его избранницей стала красавица Наталья Гурьева.
Муж её был очень богат и жену любил, но ещё больше любил карточную игру.
Гурьева горячо ответила на чувства влюблённого князя, но головы не потеряла.
Её ответ на все его мольбы был один:
- Хлопочите о разводе, быть вашею женою я согласна.
Только так.
И дело пошло.
Тётка князя, Янькова, удивлялась:
"Как принял это Гурьев и что побудило его жену решиться на развод - я не знаю, но только Гурьев согласился принять на себя всякие вины, чтоб его жена могла выйти за Вяземского".
То есть муж сам нашёл свидетелей своей неверности.
Говорили, что причиной столь экстравагантного поступка Гурьева было неукротимое мотовство жены, известной щеголихи.
Моды тогдашние были вычурны и разорительны:
Наталья Гурьева говаривала:
- Я скорее буду есть размазню без масла и готова отказать себе во всём прочем, но люблю, чтобы то, что я на себя надеваю, было хорошо.
И вот как-то заплатив по жёниным счетам в модные лавки сразу более 12 тысяч рублей ассигнациями, Гурьев решился на развод.
Всего же развод любимой женщины обошёлся князю Андрею более чем в 40 тысяч ассигнациями, которые он выплатил Гурьеву.
Но таки женился на своей красавице:
Свет не имел ничего против такого брака.
Но мысль, что развод для православных дело беззаконное, мучила даже такую легкомысленную женщину, как бывшая жена Гурьева.
Она искренне страшилась божьей кары и стала чрезвычайно бояться грозы, чего раньше не было.
Всё ждала, что бог её накажет за двоемужество (Гурьев-то был вполне жив и здоров).
Вообще святость брака и венчания была огромной ценностью, особенно для женщины.
Та же Янькова рассказала необыкновенную историю одного беззаконного брака, случившуюся при императоре Павле.
Гвардейские офицеры - ещё екатерининского закала - были большими волокитами, озорниками и щёголями:
Один из таких молодцов увлёкся молоденькой девушкой, и та в него тоже влюбилась.
Причём настолько влюбилась, что решилась даже бежать из дому с человеком, который не нравился её семье ухарством.
Время было сентиментальное, девушки пылки и доверчивы:
Однако, как и Гурьева, девушка предаться любимому соглашалась только после венца.
Да вот незадача: офицер был уже женат.
Не правда ли, в этой истории есть нечто общее с планами Анатоля Курагина увезти Наташу Ростову?
Тогда такое случалось, и не раз.
Но дальше события развивались совсем не так, как в романе Толстого.
Влюблённый офицер решил завладеть красавицей обманом: сказал, что тайный брак в церкви невозможен, но можно обвенчаться на дому.
Девушка поверила, влюблённые бежали.
На этой картинке, конечно, комичное бегство, но техника похищения невесты показана вполне наглядно:
И венчание тоже совершилось.
Только попом стал переодетый в ризу священника приятель "жениха", такой же офицер-повеса.
Ветреный соблазнитель немного "поматросил" с новой возлюбленной, та родила ему дочь.
Но в конце концов обманщик бросил и женщину, и ребёнка.
И скрылся.
Причём определённо выяснилось, что он уже давно женат на другой.
Беглянка оказалась в самом бедственном положении.
Что тогда было принято делать в столь отчаянной ситуации?
Писать прошение на высочайшее имя!
Что и было сделано.
Император получил жалобу:
Павел терпеть не мог подобных офицерских проказ.
По жалобе обманутой девушки он принял "замечательное решение: похитителя её велел разжаловать и сослать, молодую женщину признать имеющей право на фамилию соблазнителя и дочь их законною, а венчавшего офицера постричь в монахи".
В резолюции об этом фальшивом попе было сказано:
"Так как он имеет склонность у духовной жизни, то и послать его в монастырь".
Разумеется, никакой такой склонности не было.
Молодой шутник, некогда вырядившийся попом, был в отчаянии от неожиданной развязки весёлого приключения.
Но спорить с монаршей волей не приходилось.
Долго он роптал.
Но шло время, и понемногу он стал свыкаться со своей участью, как этот герой картины Константина Савицкого:
С возрастом бывший проказник стал образцовым иноком, а затем и опытным старцем, к которому люди шли за советами:
Родственники-аристократы хлопотали за него.
Из дальней обители он был переведён в Александро-Невскую Лавру, где продолжил безупречную монашескую жизнь.
Там и встретила его, уже старика, Е.П. Янькова, дивясь, какими же странными путями приводит людей судьба на путь веры.