ОСТАВЬТЕ ДОМА ВАШИ ШПАГИ
Петру Великому понравилось в Англии - как всюду, где было чему поучиться.
Прагматичный ум царя привлекли верфи (не уступали амстердамским!), Академия наук и качество трубочного табака.
Английская политика и идеология царя не занимали - тут он был сам себе голова.
А вот практика нанимать иностранцев, если дома что-то пока не на высоте, оказалась очень близка.
Амбициозные, но трезвомыслящие англичане делали это умело.
Если уж приглашать иноземца, то самого лучшего!
Так, уровень английской живописи веками заметно отставал от общеевропейского.
Потому к королевскому двору громадным жалованьем привлекали то великого Гольбейна (он писал двор Генриха VIII, самого монарха и некоторых его жён; тут король собственной впечатляющей персоной):
То приглашали блистательного Ван Дейка.
Этот виртуоз элегантного стиля тоже писал аристократию, короля и королеву:
С музыкой у англичан дела очень долго обстояли не лучше, чем с живописью.
Этим озаботилась королева Анна, известная нам больше по кино - по романтичному «Стакану воды» и мизантропически-гротескной «Фаворитке»:
Анна занималась далеко не только той ерундой, что показывают в кино.
В Англии в то время как раз не было вообще ни одного композитора.
И вот королева прибегла к старинному английскому способу улучшить дела.
В 1711 году она выписала к своему двору немца Георга Фридриха Генделя (1685-1759 г.г.).
Выписала несомненного гения:
В Англии Гендель прижился и даже перешёл в британское подданство.
Работал он неукротимо.
Блистал в светской музыке.
Писал всё - от серьёзных опер до танцевальных сюит и, как сейчас сказали бы, саундтреков к фейерверкам:
А в духовной и хоровой музыке Гендель был и вовсе неподражаем.
Именно Гендель создал то, без чего уже три века не обходится английское Рождество - знаменитый хор "Аллилуйя".
Впрочем, хор этот изначально был не рождественским, а пасхальным.
Он - фрагмент оратории "Мессия", финал второй из трёх частей.
«Аллиллуйю» исполняют очень часто.
Королевский Альберт-холл, где этому хору часто подпевает и публика:
Знаменитый хор в самом деле англичане знают хорошо.
Во время исполнения оратории даже случаются курьёзы: несведущая публика, прослушав знакомый опус, решает, что это и есть финал произведения.
Слушатели вскакивают с мест, аплодируют и радостно устремляются к выходу.
"Аллилуйя" - как и вся оратория - не только шедевр Генделя.
Это ещё и свидетельство невероятной производительности композиторов барокко.
Сложнейшая вещь для хора, оркестра и солистов, состоящая из 53 номеров, написана всего за 24 дня!
Гендель - как и многие его современники - работал крайне быстро.
А в тот момент особенно быстро - он был весь в долгах и потому не мешкал с заказом.
Профи высшего класса.
Здесь Гендель изображён за работой.
Без громоздкого парика его и не узнать.
Но душные кудри явно не способствовали творчеству.
Не то, что изящный берет:
Гендель привык работать именно в таком вольготном виде - бритая голова и берет:
На публичных концертах он, разумеется, водружал на голову обязательный кучерявый парик, обсыпанный пудрой - проклятие мужчин того времени:
Сочинение оратории продвигалось быстро.
Однако слуга часто заставал Генделя в слезах над собственной партитурой.
Величие знакомого евангельского сюжета и только что рождённая музыка потрясали композитора.
Премьера "Мессии" вообще отдельная история.
Она состоялась в Дублине 13 апреля 1742 года.
Дублин XVIII века:
Почему в Дублине?
Там пребывал покровитель композитора, 4-й герцог Девонширский, наместник английского короля в Ирландии:
"Мессию" дублинцы ждали с особым интересом.
Ведь кроме герцога, в организации премьеры принял горячее участие всем нам известный Джонатан Свифт.
Да, автор "Путешествий Гулливера":
К тому же декан дублинского собора св. Патрика и местный общественный деятель.
Свифту отчего-то не понравилось название опуса Генделя.
Пришлось «Мессию» переименовать в «Священную ораторию». Временно.
По настоянию того же Свифта первое исполнение было благотворительным.
Вырученные от продажи билетов деньги пошли дублинской больнице для умалишённых.
Это был гуманная затея.
Ведь несчастные с психическими отклонениями в те времена содержались в ужасных условиях (картина современника Свифта Уильяма Хогарта):
У Гойи всё ещё кошмарнее:
Билеты на премьеру раскупались с невиданной быстротой.
Чтобы собрать как можно больше денег для больницы, организаторы выступили с оригинальным призывом.
Они попросили дам на премьере отказаться от нарядов с панье.
Или с фижмами, как было принято называть в России вот эти юбки на каркасе:
Отказ от панье придумали для того, чтобы максимально набить зал зрителями.
Быть может, ещё и декан Свифт не любил такие наряды и считал их слишком комичными и дурацкими для богоугодного дела и прекрасной музыки:
Надо сказать, что именно в то время мода на панье в Англии просто бушевала:
Панье - прикреплённое к талии сооружение под юбкой - изображало фантастически пышные бёдра:
Оно было сработано из китового уса или ивовых прутьев.
Ширина панье равнялась ширине небольшого дивана или садовой скамейки.
Этому джентльмену на скамейку не присесть - поместилось только панье супруги:
На ранних портретах работы Гейнсборо, младшего современника Генделя, именно такие наряды у дам.
Здесь сам художник с молодой супругой.
Ему всё-таки удалось как-то примоститься на скамье:
В дверь дама в панье могла войти лишь боком, вот так:
Довольно свободно войти, особенно в Англии.
Ведь у английского панье спереди и сзади большого объёма не было; всё выглядело так, будто под юбку просто засунули доску:
Тогда как французское панье больше напоминало обширную палатку:
Или стог сена:
На французских панье буквально места живого не было, настолько они изобиловали отделкой:
Английские панье были без фалбалы и бантов, но от этого было не легче.
Потому что на скамьях концертного зала могло поместиться очень мало модных дам.
Вот концерт в Венеции на картине Ф.Гварди, где вольготно располагаются дамы в панье:
А вот дублинские дамы - которые без панье чувствовали себя буквально раздетыми - всё-таки пожертвовали модой, чтобы присутствовать на премьере «Мессии».
Впрочем, и джентльменов для экономии места попросили быть скромнее.
Они - кстати, по французской моде - тоже иногда поддевали под камзол небольшие фижмы.
Это театральный костюм с фижмами и проволокой по низу подола, которая удерживала форму "юбки":
Конечно, обычному бытовому наряду джентльмена до размеров дамских конструкций было далеко:
Но всё-таки и этот господин весьма широк в бёдрах за счёт своего камзола.
Как и этот:
Места на скамьях мужские пышные фалды тоже занимали много:
А главное, каждый джентльмен был при шпаге.
Эфес шпаги XVIII века был виден лишь в специальном разрезе камзола, а перевязь скрыта жилетом.
Потому на портретах шпага не так уж бросается в глаза:
Тем не менее длина клинка была 70-80 см, так что шпага изрядно оттопыривалась слева или сзади:
На скамьях концертного зала шпага требовала от соседей основательно потесниться.
Продрать даме платье шпагой - верх скандала.
Это в отдельно стоящем кресле шпагу можно было как-то пристроить.
Но и тут нельзя сказать, что с ней было очень комфортно сидеть:
И вот джентльменам предложили оставить шпаги - свой малый меч, smallsward - дома.
Неслыханно!
Но и женское кокетство, и дворянская гордыня должны были склонить головы перед Богом и музыкой.
И отступить.
В итоге зал вместил около 700 слушателей, а приют городских сумасшедших получил 400 фунтов стерлингов.
Очень немало по тогдашнему курсу.
Со временем "Мессию" англичане так полюбили, что каждый музыкальный сезон Гендель завершал исполнением именно этой вещи.
На своём парадном портрете он уже, разумеется, с партитурой «Мессии» (название написано самыми крупными буквами).
И он со шпагой:
Последний раз он дирижировал своим любимым творением за неделю до смерти.
Гендель умер в Англии и похоронен в Вестминстерском аббатстве, среди славных сынов Британии.
Надгробный памятник изображает толстого человека без парика, в халате на меху.
Таким Гендель и бывал за работой.
Что же он тут сочиняет?
Конечно же, "Мессию":
Язвительный Бернард Шоу вволю поиздевался над культом Генделя у англичан.
Но и он признавал: когда звучит "Мессия", даже атеист теряет дар речи.