ВО ГОРОДЕ БЫЛО ВО ПАРИЖЕ
Чтобы написать этот портрет Петра Великого с натуры, знаменитому парижскому художнику Жан-Марку Наттье в 1717 году пришлось специально ехать в Голландию.
Потому что сам Пётр во Францию не собирался.
Хотя к тому времени за почти два года своего Второго путешествия царь уже объехал пол-Европы.
Решил кое-какие свои политические проблемы и много чего увидел.
Но отношения России и Франции до франко-русского союза, заключённого Александром III в 1892 году (спорная удача!), были такие: или так себе, или никакие, или плохие, или очень плохие.
Но в конце концов Пётр во Францию заехать решился.
Мало ли, вдруг удастся найти с французами общий язык?
То был уже не странный мальчик из варварской неведомой страны, каким он был в 1697 году, во время первого своего европейского путешествия - Великого посольства:
В тот раз, совсем ещё молодым человеком, во Францию он не заглянул - отношения двух стран были из рук вон плохи.
Французы в пику России и Австрии поддерживали Турцию, а Россию считали слабой и бесперспективной.
Теперь дела обстояли иначе.
За 20 лет Россия умудрилась стать мировой державой.
И все это признали.
На этой картине Пётр изображён об руку вовсе не с женой Екатериной, почему-то забывшей надеть приличную юбку.
Нет, тут Петра сопровождает сама Слава:
В ореоле этой внезапной и поразительной славы и явился Пётр в Париж в 1717 году.
Где на него с изумлением взирали французы:
В том числе и Луи де Ровруа, герцог Сен-Симон (1675- 1755), один из самых знаменитых и блестящих мемуаристов своей эпохи:
Герцог, как и весь Париж, наблюдал высокого гостя, "равного героям древности", с жадным любопытством.
Высокое положение герцога позволяло делать это, не теряя достоинства.
Уже костюм русского царя удивлял разряженных в пух и прах парижских щёголей:
"Он носил полотняный воротник; круглый, тёмный, похоже, не напудренный парик, не доходивший до плеч, коричневый полукафтан с золотыми пуговицами".
Свита Петра носила обязательные парики-алонжи с локонами до талии, но сам царь к этой штуке так и не привык.
Тогда как всякий европейский дворянин на людях выглядывал из огромного шалаша парика:
К аксессуарам царь тоже относился вольно:
"Перчаток и манжет он никогда не носил; полукафтан у него нередко был полностью расстёгнут.
Шляпа вечно валялась на столе: он её никогда не надевал, даже на улице".
В общем, Пётр всюду выглядел демократично, что мы хорошо знаем по его портретам:
Сохранился подлинный парадный костюм Петра, в котором он являлся на празднества.
Выглядит он изящно, расшит золотом:
Но всё же чаще царя можно было видеть вот в таком суконном мундире (тоже реальный костюм с его плеча):
Сохранилась и шляпа к этому мундиру.
Та, что просто валялась где попало.
Вот и перья, если были, не уцелели:
Но больше поражают реально любимые шляпы Петра.
Он таки носил их в непарадной обстановке.
Они из любимой им Голландии.
Вот эта, например:
Или эта вполне современного вида панамка:
Для сравнения - так выглядела типичная знатная персона того времени:
Зачем же Пётр прибыл в Париж?
Конечно, не просто осмотреть город.
Политическая игра на европейской шахматной доске занимала царя.
Сен-Симон так характеризует положение России в тогдашней Европе:
"Царь Пётр торговлей держал Англию за горло, а короля Георга (английского - С.) - страхом за его германские владения.
Голландию он весьма уважал, к императору (австрийскому - С.) же относился весьма сдержанно.
Невозможно отрицать, что он играл огромную роль и в Азии, и в Европе".
Наладить реальный союз с Францией Петру так и не удалось.
Потому во время визита он в основном предавался любимому занятию - знакомству со всем интересным, что попадалось на глаза.
При этом действовал он с невиданной раскованностью:
"Из-за желания всё посмотреть, докучности зевак, глазевших на него, привычки к полной свободе, невзирая ни на что, он нередко пользовался наёмными экипажами, а также первыми подвернувшимися под руку каретами, принадлежавшими людям... кого он не знал.
Он вскакивал в карету и велел везти себя за город, а иногда и за его пределы.
Подобная история приключилась с приехавшей поглазеть на него г-жой де Матиньоль, в чьей карете он уехал в Булонь или куда-то ещё, а она с изумлением обнаружила, что осталась пешей".
Вот карета тех времён:
Разумеется, к царю была приставлена свита из французских придворных во главе с маршалом де Тессе:
Однако непоседливый Пётр тяготился чинными сопровождающими и часто удирал от них, так что они даже не могли его отыскать.
Де Тессе жаловался, что ему трудно сопровождать гостей, "следуя, а подчас и бегая за царём".
Пётр был скромен во всём:
"Стол его часто был не слишком обилен, куда менее, чем стол сопровождавших его, и нередко сервировался с небрежностью, что присуще тому, кто повсюду чувствует себя владыкой...
За царским столом обедал священник, которого царь любил и который выпивал вдвое больше, чем кто другой, и это очень забавляло царя".
Придворным приёмам Пётр предпочитал более прозаичные, но куда более интересные ему места.
Это были мастерские ремесленников, мануфактуры, дома коллекционеров редкостей природы и техники.
Не осталась без его внимания гобеленная мануфактура.
Ткачи за тонкой и изнурительной работой:
Урок анатомии, к которой царь питал особый интерес:
Любил Пётр и парки с фонтанами и другими затеями, которые хотел повторить в Петергофе.
Это поразивший царя Версаль с его замечательной системой водоснабжения фонтанов:
Пётр всюду закупал для российских парков статуи.
Скульптуры вдобавок служили просвещению, изображая мифологических персонажей:
К театру Пётр был равнодушён, но оперу таки посетил:
Побывал Пётр и на смотре войск, который на него, бывалого военного, не произвёл большого впечатления.
Зато с огромным вниманием и тщательно осмотрел он Дом инвалидов (и госпиталь для военных, и аптеку).
Этот величественный ансамбль поражает до сих пор.
Король Солнце Людовик XIV всё строил с размахом:
Пётр и тут проявил демократизм:
"В столовой отведал он солдатской похлёбки и вина, выпил за здоровье солдат, похлопал их по плечам, называя камрадами".
Герцог отметил, что Пётр владеет многими языками.
Очень хорошо знает латынь, но часто изъясняется с иностранцами на плохом немецком.
Зато говорит чрезвычайно бойко и бегло.
Среди заведений, привлёкших особое внимание царя, был женский пансион Сен-Сир.
Женского образования в России тогда ещё не было, женщины только начали покидать терема.
А Сен-Сир был первой светской школой для девочек в Европе.
Построен Сен-Сир тоже Людовиком XIV и тоже не скупясь (позже девочек оттуда выгнали и завели там известную офицерскую школу).
Но тут девочки ещё на месте:
Царь тоже застал в Сен-Сире благородных девиц и осмотрел классы, в которых занимались воспитанницы.
Здесь девочек в форменных чёрных платьях экзаменуют ещё создатели Сен-Сира - король и мадам Ментенон:
Пётр пожелал навестить г-жу де Ментенон - основательницу Сен-Сира, морганатическую супругу короля.
К тому времени уже вдову:
Эта пожилая дама, чрезвычайно набожная и чопорная, была наслышана о вольных манерах Петра.
Она решила не рисковать и не принимать царя официально.
Но не тут-то было!
Сен-Симон:
"Она улеглась в постель и задёрнула все шторы, кроме одной, оставленной наполовину приоткрытой.
Царь вошёл к ней в спальню, первым делом открыл все шторы на окнах, потом отдёрнул полог и стал разглядывать г-жу де Ментенон, не говоря ей ни слова, как и она ему, после чего удалился, даже не подумав поклониться".
Царь везде чувствовал себя как хозяин и терпеть не мог церемоний.
На принцев крови и принцесс Пётр вообще не обращал особого внимания.
Также он старался не принимать знатных дам:
И не потому, что был к дамам равнодушен.
Но этикет обязывал отдать им ответный визит, а царю делать это было некогда и скучно.
Во время официальных встреч - они были всё-таки неизбежны! - царь опять же без церемоний поиграл и поболтал с семилетним королём Людовиком XV:
Осмотрел он и коронные драгоценности Франции.
Корону Карла Великого:
"Царь... сказал, что очень мало понимает в них. Он признался, что вообще мало ценит красивые предметы, ежели их главные достоинства - стоимость либо фантазия".
А вот такие портреты короля с бриллиантами Петру нравились.
Он сам заказывал похожие со своим портретом и одаривал приближённых.
Но Король Солнце начал делать это раньше:
Пышные покои, предназначенные ему для житья, Пётр нашёл излишне великолепными "и велел поставить свою походную кровать в гардеробной".
Герцог Сен-Симон подвёл итог царскому визиту.
Прощальные слова царя, приведённые им, поразительны:
"Ему очень понравилась Франция, и он сказал, что со скорбью предвидит, как чрезмерная роскошь вскоре погубит её".
И в самом деле, до Великой французской революции, которая потрясла мир и напрочь смела "старый режим", оставалось всего 72 года.