КОРОЛЕВА РОЗ
Вот удивительное дело: женщина веками серьёзно была ограничена в правах.
Считалась не вполне самостоятельным человеком, часто лишь неким приложением к человеку (во многих языках мужчина и человек это одно и то же слово, а женщина уже другое).
Всем заправляли мужчины.
Но и этого было мало!
Вдобавок женщину изображали средоточием всех грехов, соблазнов и низостей.
Ну разве может быть хорошим то, что так нравится?
Но всё равно мужчины любили женщин.
Воспевали каждый свою Прекрасную даму.
Теряли головы.
Делали из-за женщин всякие глупости.
С этим надо было что-то делать!
Попытался вправить мужчинам мозги (с женщинами вообще возиться не стоило!) знаменитый Одон Клюнийский (878 - 942 г.г.).
Это почитаемый католический святой, бенедиктинец, религиозный поэт, второй аббат Клюни:
Портрет этот, конечно, воображаемый, условный, потому руки много больше головы и пр.
Позже художники пытались вдохнуть в это протокольное изображение жизнь:
Одон был человеком суровых правил.
В своих проповедях он горестно оплакивал "безмерную убогость этого мира".
Ему было шестнадцать, когда в Рождественский сочельник на него вдруг снизошло озарение.
«Он имел одно виденье, непостижное уму» - совершенно то же, что и пушкинский «рыцарь бедный».
Розы и лилии Девы Марии:
После той ночи на всю жизнь Одон сделался самым преданным почитателем Пресвятой Девы.
Он назвал её "единственной надеждой мира, благодаря Которой нам были открыты двери рая:
В ту ночь юноша сочинил свою первую молитву Деве - Матери милосердия - и окончательно решил стать монахом.
Как трогательно.
В самом деле, чем не "рыцарь бедный"?
"Lumen coelum, sancta Rosa! Восклицал всех громче он".
Правда, герой Пушкина на женщин просто не смотрел. Игнорировал.
А вот у Одона настоящие, земные женщины вызывали ужас, смешанный с брезгливостью.
Даже самые невинные и прекрасные:
Одон ополчился на то, о чём монахи предпочитали вообще не распространяться.
На женскую красоту.
Вот как он рассуждал:
"Красота телесная заключается в красоте кожи.
Действительно, если бы мужчины, обладай они подобно беотийским рысям даром видения внутренней сущности предмета или животного, могли видеть то, что скрывается под кожей, один вид женщины вызывал бы у них тошноту.
Ибо все женские прелести на деле есть не что иное, как кровь, желчь, мокрота и прочая, прочая.
Рассмотрите повнимательнее, что таится в ноздрях, в груди и в животе: повсюду лишь грязь, тлен и мерзость.
А мы, испытывающие отвращение и не желающие даже кончиками пальцев касаться рвотной массы или кала - как же можем мы желать сжимать в объятиях сосуд, наполненный экскрементами?"
Не знаю, многие ли впечатлились этим сравнением женщины с мешком дерьма и бросились наутёк от прекрасных дам.
Потому что мир ничуть не изменился:
И вот грозный рыцарь ужеь кружился в хороводе прекрасных дам:
Рассыпался в комлиментах:
Почтительно преклонял колени:
Являлся на свидание с букетом:
Но мизогинов почему-то хватало всегда.
Вот и благополучный семьянин (и противник феминизма) Редьярд Киплинг написал такое:
Жил-был дурак, он молился всерьёз
(Впрочем, как вы и я!)
Тряпке, костям и пучку волос,
Всё это пустою бабой звалось,
Но дурак её звал королевой роз
(Впрочем, как вы и я!)
Каков нобелиат!
Чем не Одон Клюнийский.
Хотя и в канотье:
Впрочем, это самый конец XIX века,1897 год.
В эпоху декаданса вообще принято было рассуждать о гибельности женских чар и порочности женской прелести:
О демонической природе женщины:
О её жестокой власти над миром мужчин.
Это уже "великий немой", первая в кино женщина-вамп Теда Бара.
У её ног рыдает какой-то бедолага :
И, конечно, женщина виновата в том, что жизнь мужчины прошла зря:
О труды, что ушли, их плоды, что ушли,
И мечты, что вновь не придут, -
Всё съела она, не хотевшая знать
(А теперь-то мы знаем - не умевшая знать),
Ни черта не понявшая тут.
Стихотворение Киплинга называется The Vampire - «Вампир».
Ясное дело, женщина вампир и есть.
Вамп!
Кровожадина:
На русский эти стихи Киплинга переводили многие.
Но тот перевод, фрагменты которого я привела, самый известный.
Его автор Константин Симонов:
Киплинг на Симонова вообще-то очень повлиял.
Но перевод этот резче оригинала, с заметными шрамами собственных «болей, бед и обид».
У каждого своя боль.
Киплинг (очередной выпад насчёт женщин с Венеры):
«Самая глупая женщина сладит с умным мужчиной, но с дураком сладит лишь самая умная».
Вроде бы так и есть:
Но зачем вообще ладить с дураками?
А свой перевод Симонов назвал вовсе не «Вампир», как было в оригинале Киплинга.
Он назвал его «Дурак»!
И молодец.
Вот так-то честнее и справедливее.