ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА
Сразу понятно, что на картине знаменитого итальянского метафизика Джорджо де Кирико ХХ век - тогда ещё совсем молодой.
Не потому, что эта античная статуя давно без рук.
Не потому, что на горизонте бежит состав, и паровозный дым стелется за ним (как нравятся мне эти паровозики Кирико!)
А потому, что тут гроздь бананов.
«Неопределённость поэта», 1913.
Бананы наконец-то в Европе!
Многие привычные нам вещи когда-то были диковинами.
Считались экзотикой.
Вот и бананы в Европе и даже в Северной Америке долго были заморским чудом.
На старинных - даже самых роскошных - натюрмортах бананов не увидеть.
Вот типичный европейский фруктовый натюрморт:
Зато латиноамериканский художник бананы изобразил - как и прочие местные фрукты:
Родиной бананов считают Малайю и Индию.
В XVI веке они покорили Южную Америку.
Где стали самым распространённым фруктом:
Но далеко перевозить столь нежный фрукт было невозможно, пока не построили железные дороги и не изобрели холодильники.
Да, бананов европейцы долго не ели.
Однако бананы они таки старательно выращивали!
Как же так?
Банан стал дорогим и эффектным украшением викторианских зимних садов.
Его большие волнистые листья придавали интерьеру неповторимый тропическмй колорит.
Именно банан растёт тут в большой кадке (позади элегантной дамы):
Банан требует постоянного тепла и большой влажности.
Потому просто в квартире вырастить его проблематично. Почти невозможно.
А вот в богатой, усердно отапливаемой и орошаемой оранжерее это получалось.
Хотя плоды всё равно не вызревали.
Здесь мощный банан раскинулся за парой на заднем плане:
Когда до Европы плоды банана ещё не добирались, на знойном Таити Поль Гоген уже писал вот такой «Завтрак с бананами»:
И мексиканка Фрида Кало писала бананы то как прекрасные плоды щедрого солнца:
То как символ сладости и тлена плотской страсти для испуганной невесты:
Однако к концу XIX века очередная техническая революция решила многие проблемы.
В том числе банановые.
Бананы начали успешно и массово завозить в США:
И вот с лёгкой руки О.Генри бедные и неспокойные латиноамериканские страны - экспортёры бананов - получили прозвище «банановые республики».
А скоро и в Европе бананы стали продаваться на каждом шагу.
Например, в Париже.
«Станция Монпарнас» де Кирико (1911) уже пахнет бананами - часы тут показывают время нового века:
И паровозик дымит!
Ещё один его же, де Кирико, паровозик - и бананы.
Это «Преображающий сон» (1913):
Непременно надо вспомнить и банан Энди Уорхола с конверта группы Velvet Underground.
Уорхол из привычного фрукта сделал вызывающе эротичный символ со слоганом Peel slowly and see - снимай кожуру медленно и смотри:
Но в середине XIX века всё было иначе.
Паровозики уже бегали, а бананов в Европе не едали.
В России и подавно.
Разве что путешественник мог рассказать о них соотечественникам - ведь у тех не было никакой надежды узреть тропическое диво.
А путешественник привередливо оценивал новинку.
Пробовал, вертел так и сяк.
И остался не в восторге.
Путешественник этот - писатель И.А Гончаров:
Это человек, которого привыкли считать лежебокой вроде его Обломова, оказался не робкого десятка.
Он совершил практически кругосветное путешествие на фрегате «Паллада».
Итак, остров Мадера, 1852 год.
Первый отчёт о встрече русского человека с бананом:
"Тут на дверях висела связка каких-то незнакомых мне плодов, с виду похожих на огурцы средней величины.
Кожа, как на бобах - на иных зелёная, на других жёлтая.
"Что это такое?" - спросил я. "Бананы", - говорят. "Бананы! тропический плод! Дайте, дайте сюда!"
Мне подали всю связку.
Я оторвал один и очистил - кожа слезает почти от прикосновения.
Попробовал - не понравилось мне: пресно, отчасти сладко, но вяло и приторно, вкус мучнистый, похоже немного и на картофель, и на дыню, только не так сладко, как дыня, и без аромата или со своим собственным, каким-то грубоватым букетом.
Это скорее овощь, нежели плод, и между плодами он - parvenu"*
*Выскочка (фр).
Странно, да?
Наверное, с сортом банана Гончарову не повезло.
А вот насчёт грубоватости аромата тонко замечено!
Ещё один продукт, совсем другого рода, не слишком тогда пришёлся по вкусу нашему путешествующему классику.
«Кстати о презервах: кажется, я о них не говорил ни слова.
Это совсем изготовленная и герметически закупоренная в жестянках провизия всякого рода: супы, мясо, зелень и т.п.»
Презервами Гончаров именует обычные консервы в банках.
В России их уже выпускали, но не так много, как за границей.
Это консервы тех же примерно лет, американские:
Гончаров - по натуре гурман - к консервам, закупленным для «Паллады», отнёсся скептически:
«Полезное изобретение - что и говорить!
Но дело в том, что эту провизию иногда есть нельзя: продавцы употребляют во зло доверенность покупателей; а проверить их нельзя: не станешь вскрывать каждый, наглухо закупоренный и залитый свинцом ящик.
После уже, в море окажется, что говядина похожа вкусом на телятину, телятина - на рыбу, рыба - на зайца, а всё вместе ни на что не похоже.
И часто всё это имеет один цвет и запах.
Говорят, у французов делают презервы лучше: не знаю.
Мы купили их в Англии".
Старинная реклама французских консервов:
Гончаров заметил, что многие русские матросы и офицеры консервы невзлюбили и "от них воротят носы".
Больше нравилась горячая стряпня на привычной солонине.
Это позже российские консервы никого удивлять не будут:
Ну, а претензии к производителю - вот уж что старо, как мир. .