НАПИШИ ЗВЕЗДЕ
Писательница Мариэтта Шагинян прожила целых 93 года (1888 - 1982).
Прославилась очень любопытными книгами о Ленине.
Вся такая советская.
Она рано оглохла.
В 1960-е продвинутая переделкинская молодёжь трунила над сгорбленной старушкой, которая не расставалась со слуховым аппаратом:
"Железная старуха Маруся Шагинян - искусственное ухо рабочих и крестьян".
Знали бы эти насмешники, какова была Мариэтта в юности, в начале ХХ века!
Знали бы, что она на равных общалась с самыми яркими звёздами Серебряного века!
А уж этих звёзд насмешники почитали.
Среди своих кумиров Мариэтта оказалась не потому, что сама тогда была чем-то знаменита.
Просто она изобрела верный способ, как познакомиться с любой звёздой.
Способ работал безотказно!
Таких, как Мариэтта, было в те времена немало.
Одарённых, интеллигентных, увлечённых искусством - и людьми искусства! - девушек из семей среднего достатка:
Но только Мариэтта догадалась, как можно прорваться в манящий круг властителей умов и сердец.
Способ приблизиться к своим кумирам она позаимствовала у Пушкина.
Вернее, у его героини, Татьяны Лариной.
Ведь что надо сделать, когда переполняют мысли и эмоции?
Надо просто сесть и написать письмо, как эта девушка:
А вот каков будет ответ, предугадать невозможно.
Онегин ответил Татьяне устно и "нет".
А кто-то другой, возможно, засел бы за ответ:
Тут главное, кому писать.
Конечно, тому, кто занимает мысли и сердце.
Например, Мариэтта написала письмо поэтессе, от стихов которой была в восторге.
Зинаиде Гиппиус!
«Декадентской мадонне».
Экстравагантной, язвительной и яркой интеллектуалке.
Кумиру литературного Петербурга:
Гиппиус была властной и эффектной особой с весьма сложным и независимым характером.
Могла шокировать публику таким вот смелым - по тем временам скандальным - нарядом и таким надменным взглядом:
И вот эта знаменитая дама получает письмо от некоей Мариэтты.
Должно быть, это не было рядовое восторженное письмо девочки-поклонницы.
Потому что через три дня Мариэтте уже пришёл ответ от Гиппиус.
И не просто вежливый.
Там было и такое:
"Мне казалось, когда я читала ваше письмо, что вы поняли всё, что я... не писала, а думала и чувствовала, когда писала...
Вы подслушали мою душу".
Кончилось тем, что Гиппиус предложила Мариэтте - московской курсистке - переехать в Петербург и бывать у неё запросто.
Так девушка сделалась своим домашним человеком в сложном и закрытом для посторонних триумвирате Гиппиус-Мережковский-Философов:
Три года продолжалось очень близкое общение.
Для Шагинян (ей 24 года) Зинаида Гиппиус (ей 43) стала просто Зиной.
Зинаида Гиппиус написала Мариэтте более ста писем!
А Мариэтта в 1960-е годы - когда было принято злостную белоэмигрантку Гиппиус (она такой и была) лишь ругательски ругать - написала о ней подробно и с благодарностью.
Пожалуй, именно Шагинян оставила самый выразительный и живой литературный портрет Гиппиус.
И даже заставила услышать её давно умолкнувший голос:
"Зина говорила удивительным, сипловатым голосом.
В то время я начинала брать в библиотеках для практики английского языка первые детективы и страшно удивлялась, когда героиня в них говорит голосом husky - сиплым, низким, как бы простуженным, и голос этот явно подчёркивается автором как обольстительный.
А тут, впервые услыша Зинин голос, невольно подумала: husky! - и сразу почувствовала обаяние этого husky".
Зина дома, но с той же королевской повадкой:
Но были и иные магниты для юной интеллектуалки Мариэтты.
Например, видный религиозный философ С. Булгаков:
Разумеется, Мариэтта написала и Булгакову внезапное и горячее письмо.
Как она умела.
И тоже получила ответ - очень длинный, искренний и серьёзный, полный признаний:
"Я никогда (кроме м.б., самого раннего детства) не имел такой чистой и нетронутой души, открытой Богу, как вы, рано отравился атеизмом, и все мои кризисы носили существенно иной характер" и т.д.
В 1908 Мариэтта попала на вечер Андрея Белого в Литературно-художественном кружке.
Поэт был в зените славы, таланта и обаяния.
Он произвёл на девушку сильнейшее впечатление:
Как нетрудно догадаться, придя с вечера домой, она тут же села писать Белому письмо!
Оправда, ответ на него был получен формальный - две безразличные фразы.
Однако Шагинян не сдавалась:
"Но я уже потеряла чувство реальности в обращении к нему...
Я опять раздобыла букетик цветов и с посыльным отправила ему второе письмо, где говорила с ним так, как мне хотелось бы, чтобы говорили со мной".
И лёд тронулся!
Белый (это ответное письмо его уже длинное, а в финале вот что):
"Мы будем писать друг другу друг о друге.
Хотите?...
Ну прощайте: милая, милая Вы и ландыши ваши тоже милые.
Жду письма.
И мне уже грустно: Вы уезжаете - куда? Надолго?...
P.S...Кто же Вы? Знаю ли я Вас? Где мы встречались?"
То есть начался - скорее даже бурно вспыхнул - роман в письмах.
Обольщение словом.
Впрочем, были и реальные встречи.
Например, Белый пришёл к Мариэтте и её сестре, тоже курсистке, на ёлку.
Девушки на её украшение потратили все деньги, осталось лишь сорок копеек; на них купили коробку мармеладу.
Белый был в таком вот зимнем наряде:
Встреча получилась странной: Белый был голоден, смущён.
Он всё говорил, говорил,"завиваясь в пустоту", ел мармелад.
И коробка скоро стала пуста.
А у Мариэтты осталось десять его писем - длинных, лирических, путаных, необыкновенных, как весь он.
Они теперь опубликованы.
Но и это ещё не всё!
1912 г., 12 февраля.
Мариэтта сидит за кухонным столом, который заменял ей письменный.
Вот она вспоминает о себе в третьем лице:
"Перед ней на столе были бумага, чернильница и та самая деревянная ручка, которую и сейчас (в 1960-е - С.)... я сохраняю, с беззубым пёрышком и облупившимся деревянным черенком в особой коробке для памяти".
Конечно же, Она пишет Ему.
"Не помню содержанья этого письма. Помню только счастье его писанья".
"Письмо готово, сложено.../Татьяна! Для кого ж оно?"
Очень музыкальная от природы (каким же наказанием потом стала для неё глухота!), Мариэтта была потрясена концертами Сергея Рахманинова:
Потрясена его невероятным талантом. Его музыкой.
Его личностью.
Когда он был на сцене, от него глаз было не оторвать:
Не написать ему об этом никак нельзя!
"Я не захотела назваться и подписала своё письмо ноткой - Re".
Письмо произвело впечатление и на музыканта.
Не показалось обычными излияниями глупенькой поклонницы.
Разумеется, ответ скоро пришёл!
Переписка и знакомство - с Рахманиновым и его семьёй, женой и маленькими дочками - продолжались до отъезда Рахманинова из России, т.е. до 1917 года.
Рахманинов всегда называл Мариэтту Re.
Именно этой Re он посвятил романс "Муза" на стихи Пушкина.
Вот этой взлохмаченной, пылкой, вечно беспокойной Re:
Уже в 1916 году Рахманинов перебирал её письма и написал:
"...перечитав их, почувствовал к Вам столько нежности, признательности и ещё чего-то светлого, хорошего, что мне мучительно захотелось Вас сию же минуту увидеть, услышать, сесть с Вами рядом и хорошо, сердечно, поговорить...
Может, помолчать!
Но главное, Вас видеть и сидеть с вами рядом...
Где же вы, милая Re! И скоро ли вас увижу!"
Мариэтта в 1919 году, изображённая Мартиросом Сарьяном:
То был - с Рахманиновым - музыкальный и эпистолярный роман.
Как обычно у Мариэтты.
Уже в середине ХХ века она опубликовала и письма Рахманинова, и свои воспоминания о нём.
Эта публикация произвела фурор на Западе.
Каково же бы удивление и возмущение Шагинян, когда в Лондоне вышла подробная биография великого музыканта, где она - Re - названа "единственной женщиной в жизни Рахманинова, связь с которой документирована"!
Дальше - больше:
"Женщина с сильной собственной волей, она с самого начала взяла вожжи в свои руки"...
В общем, был создан загадочный, волнующий и весьма двусмысленный образ Rе.
Мариэтта Сергеевна была уже весьма почтенной советской дамой.
Вольности и враньё биографа Рахманинова её шокировали:
Она даже собралась писать протест в "Таймс".
Однако наши дипломаты в Лондоне её отговорили.
Зачем советской писательнице раздувать нелепый сексуальный скандал?
Пусть история всех рассудит.
Вот так умная и смелая девушка сделала свою жизнь невероятно интересной.
А как?
Просто писала письма тем, кем восхищалась.
Наверное, сейчас такое невозможно.
Не потому, что нет умных и смелых девушек.
Просто больше не считается неприличным на письма не отвечать.
Возможно, и читать письма необязательно.
Возможно, вообще читать.