УЛЕТАЙ НА КРЫЛЬЯХ ВЕТРА
Да, эти слова совсем из другой оперы.
Но про такие воздушные создания никак иначе и не скажешь.
Вообще-то женщины могут быть какими угодно - и всё им удаётся.
Всё сходит с рук.
Любые модные безумства.
Вот в XVIII веке дамы массово уподобились фарфоровым куколкам; к концу века они уже изображали кого-то вроде оживших античных статуй.
А когда и это надоело, решили стать неземными, почти призрачными созданиями.
Феями воздуха.
Сильфидами.
И тоже все разом!
Произошло это в конце 1820-х - начале 1830-х и продолжалось недолго.
Мода вообще долго не живёт.
Но результаты получились впечатляющие.
Почти у всех.
Что нужно для того, чтобы сделаться романтической феей?
Нужно взять побольше кружев и воздушно-прозрачных тканей и просто утонуть в них.
Вот так:
Из облака кружев и газа, словно цветок на стебельке, поднимается головка на стройной шейке, увенчанная грудой локонов и окружённая ореолом тех же кружев, лент и цветов:
Сама дама почти бесплотна - у неё тонкая-тонкая талия над юбкой-колокольчиком.
Узенькая ножка в атласной туфельке.
Воздушные рукава-крылья.
Да ещё невесомый шарф окутывает и развевается от малейшего ветерка.
Дунь - и фея полетит!
Вот как эта девушка:
Эта фея всем известна - будущая английская королева Виктория.
Вообще-то особа плотного сложения и стойкого серьёзного нрава. Не красавица.
Но мода всех женщин делает похожими, как сёстры.
Потому посмотрим на очень популярный портрет бесспорно красивой женщины (Н.Н. Пушкиной):
И здесь море кружев.
Роскошная, с размахом оборка-берта, но ниже линии обнажённых плеч - потому дама не кажется могучей и громоздкой.
Эта оборка скорее сложенные крылья ангела («целую кончики ваших крыльев»).
Прозрачные рукава-баллоны (не будем уж повторять за тогдашними модными журналами, что они напоминают бараний окорок) надеты поверх коротких торчащих рукавчиков-беретов.
Конечно, чтобы эти беретики весь вечер торчали нерушимо горизонтально, одного крахмала недостаточно - сколь ни воздушны кружева, а всё-таки вес они имеют.
Форму нижних подшивных рукавчиков держал каркас на китовом усе, проволочках или тростинках.
Изобрели даже приспособление на пружинках, которое «схлопывало» такие огромные рукава, когда дама надевала шубку, и расправляло, когда шубка снималась.
Но не думаю, что дамы так уж набросились на это чудо техники.
Машина-то дура - вдруг в нужный момент в неё что-то заест, и рукава не раскроются?
Не так смертельно, как нераскрытый парашют, но конфузно.
Эти рукава были модны повально, хотя нравились далеко не всем мужчинам. Некоторые ворчали:
«Как ужасны рукава с обручами под шалью или манто!
Иные женщины казались с крыльями или парусами!»
Но ведь женщины именно этого и добивались - быть с крыльями, выглядеть летучими и невесомыми.
Вернувшись к портрету Н. Н. Пушкиной, отметим, что у неё было достаточно вкуса (или недостаточно денег, или и то, и другое вместе), чтобы не громоздить на голове пышных буклей, высоких гребней и огромных сооружений из ткани и кружев.
Эту скромную девическую причёску Н.Н. носила до 1833 года, пока не отрезала волосы спереди а ля Нинон и не стала завивать их на папильотки. Такова причёска на поздних её портретах, которые писались, когда давно вышли из моды громадные чепцы 1830-х, тоже похожие на облака и крылья.
Про эти чепцы и тюрбаны язвительный Гоголь писал: «Лёгкий головной убор держался на одних ушах и, казалось, говорил: «Эй, улечу, жаль только, что не подыму с собой красавицу!»
Вот так:
Или вот ещё:
И ещё - на совсем не поэтического типа особе:
Иногда дитя эфира драпировало на голове восточный тюрбан :
Причёски, как и платья, призваны были явить изящную, неземную хрупкость дамы.
У висков располагались романтические букли - накладные, как правило («Как пена грудь её бела,/ Вокруг высокого чела, как тучи, локоны чернеют»).
Если дама была в шляпке или чепце, то такие фальшивые букли крепились часто именно к головному убору и снимались вместе с ним:
Бархатные береты были огромны, но всё же не производили впечатления тяжелых предметов.
Напротив, они как будто помогали даме парить в воздухе:
Такие громадные чепцы, шляпы и береты, напичканные лентами, кружевом и перьями, носили все - и молоденькие, и средних лет дамы.
И совсем пожилые.
Вот тётка Натальи Николаевны Пушкиной, фрейлина Е.И.Загряжская, очень помогавшая племяннице и в свете, и по части нарядов.
Здесь ей за 50, а каков романтический чепец:
Вот вдовствующая императрица Мария Фёдоровна в берете, напоминающем воздушный шар.
Ей здесь 67 лет.
Кто скажет, что в старину женщины становились (и считались) старухами в 30?
А это французская королева Мария Амалия, ей за 40 (правда, выглядит старше).
На ней берет с перьями, по которому она распластала драгоценную фамильную тиару.
И тоже плевать на годы. Надето всё, что положено для наряда феи воздуха - нежное белое платье, белые перья, кружева, прозрачный шарф.
Макушку модницы обычно венчал бант из волос.
Он тоже подчёркивал воздушность дамы и тоже напоминал крылышки (бяк-бяк-бяк-бяк) или пропеллер:
М.Д. Бутурлин (это светский повеса не на шутку считал себя прототипом Евгения Онегина), наблюдая сборы на балы своей молодой жены, описывал самую тогда распространённую дамскую причёску Аполлонов узел ( noed d `Apollon):
«Это был действительно узел или широкий бант из поддельных волос (разумеется, не искусственных, а чужих, покупных - С.), вышиной не менее, конечно, четверти аршина (посчитаем; 0, 7112 м : 4 =0, 178 м).
Он втыкался вместе (кажется) с гребнем на самой середине макушки головы (втыкался, разумеется, не просто в макушку, а в пучок собственных волос - С.)
От висков же к глазам закручивались и приклеивались к лицу гуммиарабиком тоненькие крючочки из собственных волос, называемые акрошерами (аcroche- сoeur - сердчный крючок - С.) Несмотря на все искажения, красота брала своё, и вовсе не к лицу причёсанная головка кружила множество голов».
Эти «сердечные крючки»-колечки мы видим и на портрете Натали Пушкиной.
Но, кажется, ей всё к лицу.
Как крепились гребни, хорошо видно здесь. Накладными были не только банты из волос, но и композиции из косичек:
Ещё один бант из волос, украшенный двумя цветочными букетами:
А гуммиарабик - это клейкое вещество из сока акаций. Предшественник, стало быть, современных лаков для волос.
Обратим внимание и на лёгкие ткани, на нежные краски дамских нарядов.
Они обычно пастельных цветов, а ещё чаще белые.
Или - по контрасту - глубоко чёрные.
Гоголь (он разбирался в моде и сам кроил сёстрам платья) пусть и иронизировал, но описал тогдашние дамские туалеты с редкой точностью:
«… вкусу пропасть: муслины, атласы, кисеи были таких бледных модных цветов, каким даже и названья нельзя было прибрать (до такой степени дошла тонкость вкуса). Ленточные банты и цветочные букеты порхали там и там по платьям».
Все верно!
Вот у этой прелестной девицы на голубое платье («и Ляпкина-Тяпкина ходит в голубом, и дочь Земляники тоже в голубом») слетелись, точно бабочки, очаровательные бантики:
Зорко видел Гоголь и иные дамские ухищрения.
Например, декольте.
Обнажено то, что «способно погубить человека; остальное было припрятано с необыкновенным вкусом: или какой-нибудь лёгонький галстучек из ленты, или шарф легче пирожного, известного под именем «поцелуя»», эфирно обнимал шею; выпущены были из-под плеч , из-под платья маленькие зубчатые стенки из тонкого батиста, известные под именем «скромностей».
И точно, вот галстучек (и очень игривый бант из волос):
А вот и «скромности», по-французски модести:
Конечно, модный образ феи больше удавался особам стройным и гибким.
Та же Н.Н. Пушкина славилась не только редкой красотой лица, но и «баснословной» талией.
Те, кого природа стройностью обделила, полагались на мускульную силу горничной, затягивавшей шнуровку корсета.
Когда и это не помогало, приходилось голодать и худеть.
Пить уксус и есть лимоны.
Ведь не бывает неземных созданий в три обхвата и с румянцем во всю щёку!
Лучше уж выглядеть несколько болезненной, нежели пышущей здоровьем.
Склонность модниц к романтически блеклому виду и диетам тревожила врачей.
Французский доктор Обер в книге «Гигиена нервических женщин» возмущался: «Стало модно появляться в свете с интересной бледностью, представлять на всеобщее обозрение землисто-серый цвет лица и впалые щёки, а всё потому, что это придаёт человеку изысканность, возводя в ранг избранных».
Но когда дама предпочитала успеху в свете рекомендации врача-зануды!
Если надо быть воздушным неземным созданием - она им станет!
Тем более что великая балерина Мария Тальони добавила последний штрих к образу невесомой летучей Сильфиды - встала на пуанты и прикрепила к спине прозрачные крылышки.
Вот он, идеал эпохи:
Неземное создание!
Мечта поэта!
И смотреть на женщину-фею можно только так, влюблённо:
И вздыхать:
Её признал я в вихре бала,
Когда, воздушнее мечты,
Она, беспечная, порхала,
Роняя ленты и цветы…
Но про такие воздушные создания никак иначе и не скажешь.
Вообще-то женщины могут быть какими угодно - и всё им удаётся.
Всё сходит с рук.
Любые модные безумства.
Вот в XVIII веке дамы массово уподобились фарфоровым куколкам; к концу века они уже изображали кого-то вроде оживших античных статуй.
А когда и это надоело, решили стать неземными, почти призрачными созданиями.
Феями воздуха.
Сильфидами.
И тоже все разом!
Произошло это в конце 1820-х - начале 1830-х и продолжалось недолго.
Мода вообще долго не живёт.
Но результаты получились впечатляющие.
Почти у всех.
Что нужно для того, чтобы сделаться романтической феей?
Нужно взять побольше кружев и воздушно-прозрачных тканей и просто утонуть в них.
Вот так:
Из облака кружев и газа, словно цветок на стебельке, поднимается головка на стройной шейке, увенчанная грудой локонов и окружённая ореолом тех же кружев, лент и цветов:
Сама дама почти бесплотна - у неё тонкая-тонкая талия над юбкой-колокольчиком.
Узенькая ножка в атласной туфельке.
Воздушные рукава-крылья.
Да ещё невесомый шарф окутывает и развевается от малейшего ветерка.
Дунь - и фея полетит!
Вот как эта девушка:
Эта фея всем известна - будущая английская королева Виктория.
Вообще-то особа плотного сложения и стойкого серьёзного нрава. Не красавица.
Но мода всех женщин делает похожими, как сёстры.
Потому посмотрим на очень популярный портрет бесспорно красивой женщины (Н.Н. Пушкиной):
И здесь море кружев.
Роскошная, с размахом оборка-берта, но ниже линии обнажённых плеч - потому дама не кажется могучей и громоздкой.
Эта оборка скорее сложенные крылья ангела («целую кончики ваших крыльев»).
Прозрачные рукава-баллоны (не будем уж повторять за тогдашними модными журналами, что они напоминают бараний окорок) надеты поверх коротких торчащих рукавчиков-беретов.
Конечно, чтобы эти беретики весь вечер торчали нерушимо горизонтально, одного крахмала недостаточно - сколь ни воздушны кружева, а всё-таки вес они имеют.
Форму нижних подшивных рукавчиков держал каркас на китовом усе, проволочках или тростинках.
Изобрели даже приспособление на пружинках, которое «схлопывало» такие огромные рукава, когда дама надевала шубку, и расправляло, когда шубка снималась.
Но не думаю, что дамы так уж набросились на это чудо техники.
Машина-то дура - вдруг в нужный момент в неё что-то заест, и рукава не раскроются?
Не так смертельно, как нераскрытый парашют, но конфузно.
Эти рукава были модны повально, хотя нравились далеко не всем мужчинам. Некоторые ворчали:
«Как ужасны рукава с обручами под шалью или манто!
Иные женщины казались с крыльями или парусами!»
Но ведь женщины именно этого и добивались - быть с крыльями, выглядеть летучими и невесомыми.
Вернувшись к портрету Н. Н. Пушкиной, отметим, что у неё было достаточно вкуса (или недостаточно денег, или и то, и другое вместе), чтобы не громоздить на голове пышных буклей, высоких гребней и огромных сооружений из ткани и кружев.
Эту скромную девическую причёску Н.Н. носила до 1833 года, пока не отрезала волосы спереди а ля Нинон и не стала завивать их на папильотки. Такова причёска на поздних её портретах, которые писались, когда давно вышли из моды громадные чепцы 1830-х, тоже похожие на облака и крылья.
Про эти чепцы и тюрбаны язвительный Гоголь писал: «Лёгкий головной убор держался на одних ушах и, казалось, говорил: «Эй, улечу, жаль только, что не подыму с собой красавицу!»
Вот так:
Или вот ещё:
И ещё - на совсем не поэтического типа особе:
Иногда дитя эфира драпировало на голове восточный тюрбан :
Причёски, как и платья, призваны были явить изящную, неземную хрупкость дамы.
У висков располагались романтические букли - накладные, как правило («Как пена грудь её бела,/ Вокруг высокого чела, как тучи, локоны чернеют»).
Если дама была в шляпке или чепце, то такие фальшивые букли крепились часто именно к головному убору и снимались вместе с ним:
Бархатные береты были огромны, но всё же не производили впечатления тяжелых предметов.
Напротив, они как будто помогали даме парить в воздухе:
Такие громадные чепцы, шляпы и береты, напичканные лентами, кружевом и перьями, носили все - и молоденькие, и средних лет дамы.
И совсем пожилые.
Вот тётка Натальи Николаевны Пушкиной, фрейлина Е.И.Загряжская, очень помогавшая племяннице и в свете, и по части нарядов.
Здесь ей за 50, а каков романтический чепец:
Вот вдовствующая императрица Мария Фёдоровна в берете, напоминающем воздушный шар.
Ей здесь 67 лет.
Кто скажет, что в старину женщины становились (и считались) старухами в 30?
А это французская королева Мария Амалия, ей за 40 (правда, выглядит старше).
На ней берет с перьями, по которому она распластала драгоценную фамильную тиару.
И тоже плевать на годы. Надето всё, что положено для наряда феи воздуха - нежное белое платье, белые перья, кружева, прозрачный шарф.
Макушку модницы обычно венчал бант из волос.
Он тоже подчёркивал воздушность дамы и тоже напоминал крылышки (бяк-бяк-бяк-бяк) или пропеллер:
М.Д. Бутурлин (это светский повеса не на шутку считал себя прототипом Евгения Онегина), наблюдая сборы на балы своей молодой жены, описывал самую тогда распространённую дамскую причёску Аполлонов узел ( noed d `Apollon):
«Это был действительно узел или широкий бант из поддельных волос (разумеется, не искусственных, а чужих, покупных - С.), вышиной не менее, конечно, четверти аршина (посчитаем; 0, 7112 м : 4 =0, 178 м).
Он втыкался вместе (кажется) с гребнем на самой середине макушки головы (втыкался, разумеется, не просто в макушку, а в пучок собственных волос - С.)
От висков же к глазам закручивались и приклеивались к лицу гуммиарабиком тоненькие крючочки из собственных волос, называемые акрошерами (аcroche- сoeur - сердчный крючок - С.) Несмотря на все искажения, красота брала своё, и вовсе не к лицу причёсанная головка кружила множество голов».
Эти «сердечные крючки»-колечки мы видим и на портрете Натали Пушкиной.
Но, кажется, ей всё к лицу.
Как крепились гребни, хорошо видно здесь. Накладными были не только банты из волос, но и композиции из косичек:
Ещё один бант из волос, украшенный двумя цветочными букетами:
А гуммиарабик - это клейкое вещество из сока акаций. Предшественник, стало быть, современных лаков для волос.
Обратим внимание и на лёгкие ткани, на нежные краски дамских нарядов.
Они обычно пастельных цветов, а ещё чаще белые.
Или - по контрасту - глубоко чёрные.
Гоголь (он разбирался в моде и сам кроил сёстрам платья) пусть и иронизировал, но описал тогдашние дамские туалеты с редкой точностью:
«… вкусу пропасть: муслины, атласы, кисеи были таких бледных модных цветов, каким даже и названья нельзя было прибрать (до такой степени дошла тонкость вкуса). Ленточные банты и цветочные букеты порхали там и там по платьям».
Все верно!
Вот у этой прелестной девицы на голубое платье («и Ляпкина-Тяпкина ходит в голубом, и дочь Земляники тоже в голубом») слетелись, точно бабочки, очаровательные бантики:
Зорко видел Гоголь и иные дамские ухищрения.
Например, декольте.
Обнажено то, что «способно погубить человека; остальное было припрятано с необыкновенным вкусом: или какой-нибудь лёгонький галстучек из ленты, или шарф легче пирожного, известного под именем «поцелуя»», эфирно обнимал шею; выпущены были из-под плеч , из-под платья маленькие зубчатые стенки из тонкого батиста, известные под именем «скромностей».
И точно, вот галстучек (и очень игривый бант из волос):
А вот и «скромности», по-французски модести:
Конечно, модный образ феи больше удавался особам стройным и гибким.
Та же Н.Н. Пушкина славилась не только редкой красотой лица, но и «баснословной» талией.
Те, кого природа стройностью обделила, полагались на мускульную силу горничной, затягивавшей шнуровку корсета.
Когда и это не помогало, приходилось голодать и худеть.
Пить уксус и есть лимоны.
Ведь не бывает неземных созданий в три обхвата и с румянцем во всю щёку!
Лучше уж выглядеть несколько болезненной, нежели пышущей здоровьем.
Склонность модниц к романтически блеклому виду и диетам тревожила врачей.
Французский доктор Обер в книге «Гигиена нервических женщин» возмущался: «Стало модно появляться в свете с интересной бледностью, представлять на всеобщее обозрение землисто-серый цвет лица и впалые щёки, а всё потому, что это придаёт человеку изысканность, возводя в ранг избранных».
Но когда дама предпочитала успеху в свете рекомендации врача-зануды!
Если надо быть воздушным неземным созданием - она им станет!
Тем более что великая балерина Мария Тальони добавила последний штрих к образу невесомой летучей Сильфиды - встала на пуанты и прикрепила к спине прозрачные крылышки.
Вот он, идеал эпохи:
Неземное создание!
Мечта поэта!
И смотреть на женщину-фею можно только так, влюблённо:
И вздыхать:
Её признал я в вихре бала,
Когда, воздушнее мечты,
Она, беспечная, порхала,
Роняя ленты и цветы…