УКОЛ ШПИЛЬКОЙ
Я не принадлежу к тем романтическим натурам, которые жалеют, что не родились в стародавние времена, когда можно было красоваться в пышных нарядах.
Нет, не хотелось бы мне таскать на себе целую лавку мануфактуры, намотанную на корзину из ивовых прутьев и китового уса (панье) и привязанную к талии.
А талия чтобы была стиснута пластинами из того же китового уса (это вообще-то жёсткий рог, потому планки корсета назывались косточками, даже когда они стали стальными пластинками).
Ещё не хотелось бы пудрить волосы и преследовать в них блох, вооружась шпилькой.
Не хотелось бы носить громадные шляпы, пусть и погружающие глаза в загадочную тень, особенно если опустить вуаль.
В общем, ничего такого, попирающего свободу.
Ни мою собственную, ни окружающих.
Сейчас настало счастливое время, когда причуды моды настолько невинны, что не вызывают прилива вдохновения у карикатуристов, возмущения у сограждан и инициатив у законодателей.
А последним реально возмутительным для ближних капризом моды как раз были шляпы.
Которые с начала ХХ века всё росли, росли и к 1909 году выросли вот до таких размеров:
Это реальная фотография модницы.
Дамы, которые не столь ретиво придерживались модных тенденций, всё равно носили шляпы значительных размеров - часто шире плеч.
И намного шире!
Красиво ли это?
Носить на голове подобное корыто, полное страусовых перьев, лент и искусственных цветов - конечно, дело вкуса.
Но модные дамы - на дворе был уже ХХ век! - вели активный образ жизни.
Так что всем, кто был рядом с ними, приходилось потесниться.
Особенно в транспорте.
Тогда самым массовым видом транспорта был трамвай.
Именно в трамвае дама в шляпе занимала куда больше места, чем любой другой пассажир.
Это вызывало возмущение масс и вот такие весёлые картинки (здесь не трамвай, а архаичная харьковская конка, но проблема та же):
Толкать и теснить дам, требовать, чтобы они снимали головные уборы в помещении, в вагоне трамвая или поезда, было не принято.
А вот дама в шляпе могла двигаться, как ей угодно.
И случалось страшное.
В тогдашних СМИ замелькали такие сообщения:
«В первых числах ноября г-н Н., находившийся на площадке вагона №21 во время следования от Трубной площади к Страстному монастырю, получил сильный удар в лоб - находящаяся рядом дама обернулась к кондуктору передать деньги».
Разумеется, лоб господина Н. пострадал не от удара кулаком дамы - в этот несчастный лоб больно ткнулась шпилька её огромной шляпы.
Гигантские шляпы вообще оказались весьма травматичны для окружающих.
Они задевали встречных полями, сбивали чужие головные уборы и хлестали страусовыми перьями.
Дамы даже друг другу мешали.
Вот воспоминания одной светской особы об официальном торжестве:
«В то время, как я вертела головой, моя украшенная незабудками соломенная шляпа зацепилась за тюрбан напиравшей сзади начальницы Дворянского института О.А. Талызиной. Это было неприятно. Негодующий возглас Талызиной и мои приглушённые извинения потонули в звуках гимна».
Но самое страшное, эти шляпы то и дело впивались булавками и шпильками кому-нибудь то в лоб, то в щёку, то в нос.
Шляпная булавка вообще-то страшное оружие.
Это металлический стержень длиной около 20 сантиметров.
Он был призван прикрепить шляпу к голове. Вернее, к причёске (мизогины пошло шутили «прямо к дамским мозгам, которые ни на что больше не годятся»).
Ведь иначе такое масштабное сооружение, как шляпа, могло съехать набок, свалиться, быть унесено ветром и пр.
Шляпы были и сами по себе тяжелы.
Плюс тугой узел волос эту тяжесть держал на себе, пронзённый шпильками.
За интригующий облик блоковской Незнакомки приходилось расплачиваться жестокими мигренями, которые стали повальной тогда дамской болезнью.
Булавок на шляпе использовали несколько - могло их быть и десять. Зависело от фасона.
Каждую такую булавку увенчивала какая-нибудь декоративная загогулина из того же металла либо украшение-наконечник из ювелирного камня. Порой даже из бриллианта.
Конечно, дамы с бриллиантовыми булавками по трамваям не околачивались.
А вот дамы со стразами на шпильках - сколько угодно.
И регулярно травмировали пассажиров своими шпильками.
Острая это была и опасная штука.
Случались ведь и уголовные истории, когда дамы умерщвляли такими шпильками неверных любовников.
Но, разумеется, не в трамвае.
В трамвае народ страдал вообще ни за что.
И вот тогда гласный Московской городской думы купец Н.А. Шамин забил тревогу.
Он обратился к городскому голове Н.И. Гучкову, требуя обуздать шляпные бесчинства дам:
«В Москве раздаются непрестанные жалобы на длинные и острые шпильки дамских шляп, особенно опасные для окружающих в вагонах трамваев…
Не говоря о множестве лёгких поранений и царапин, получаемых обывателями Москвы благодаря эти орудиям возмутительной дамской неосторожности и легкомысленности, неоднократно были констатированы и случаи серьёзных непоправимых поражений…»
Что же предлагалось сделать?
«Воспретить ношение в вагонах …. упомянутых заострённых шпилек без особых безопасных наконечников».
Это предложение лишь через год - а мода на громадные шляпы только крепла! - вылилось в распоряжение не пользоваться трамваями дамам в шляпах со шпильками.
Или надевать на шпильки специальные резиновые наконечники.
Вот умора! Где и когда дама бы такое со шпильками проделывала?
При входе в трамвай? Или щеголяла бы по улицам с резинками на шляпе?
Постановление приняли, но исполнялось оно слабо.
Общий глас ещё во время обсуждения вопроса в городской думе был таков: моды скоротечны и переменчивы, дамы скоро перебесятся и сами уменьшат свои головные уборы.
Надо только потерпеть и подождать.
Вот так и ждали, пока длилось безумное шляпобесие.
А длилось оно до самой Мировой войны, накануне которой дамские шляпы сдали в ширину, зато обзавелись высокими эгретами и плюмажами - так что вместо страусов начали страдать фазаны и цапли.
Тоже для пассажиров трамвая не лучший вариант.
Дама в шляпе по-прежнему была там опасной соседкой.
Во всяком случае, вот как новатор Казимир Малевич передаёт свои (и её) мысли по этому поводу в картине «Дама в трамвае» 1913 года.
Поняли теперь, как выглядела дама в трамвае?
Нет, не хотелось бы мне таскать на себе целую лавку мануфактуры, намотанную на корзину из ивовых прутьев и китового уса (панье) и привязанную к талии.
А талия чтобы была стиснута пластинами из того же китового уса (это вообще-то жёсткий рог, потому планки корсета назывались косточками, даже когда они стали стальными пластинками).
Ещё не хотелось бы пудрить волосы и преследовать в них блох, вооружась шпилькой.
Не хотелось бы носить громадные шляпы, пусть и погружающие глаза в загадочную тень, особенно если опустить вуаль.
В общем, ничего такого, попирающего свободу.
Ни мою собственную, ни окружающих.
Сейчас настало счастливое время, когда причуды моды настолько невинны, что не вызывают прилива вдохновения у карикатуристов, возмущения у сограждан и инициатив у законодателей.
А последним реально возмутительным для ближних капризом моды как раз были шляпы.
Которые с начала ХХ века всё росли, росли и к 1909 году выросли вот до таких размеров:
Это реальная фотография модницы.
Дамы, которые не столь ретиво придерживались модных тенденций, всё равно носили шляпы значительных размеров - часто шире плеч.
И намного шире!
Красиво ли это?
Носить на голове подобное корыто, полное страусовых перьев, лент и искусственных цветов - конечно, дело вкуса.
Но модные дамы - на дворе был уже ХХ век! - вели активный образ жизни.
Так что всем, кто был рядом с ними, приходилось потесниться.
Особенно в транспорте.
Тогда самым массовым видом транспорта был трамвай.
Именно в трамвае дама в шляпе занимала куда больше места, чем любой другой пассажир.
Это вызывало возмущение масс и вот такие весёлые картинки (здесь не трамвай, а архаичная харьковская конка, но проблема та же):
Толкать и теснить дам, требовать, чтобы они снимали головные уборы в помещении, в вагоне трамвая или поезда, было не принято.
А вот дама в шляпе могла двигаться, как ей угодно.
И случалось страшное.
В тогдашних СМИ замелькали такие сообщения:
«В первых числах ноября г-н Н., находившийся на площадке вагона №21 во время следования от Трубной площади к Страстному монастырю, получил сильный удар в лоб - находящаяся рядом дама обернулась к кондуктору передать деньги».
Разумеется, лоб господина Н. пострадал не от удара кулаком дамы - в этот несчастный лоб больно ткнулась шпилька её огромной шляпы.
Гигантские шляпы вообще оказались весьма травматичны для окружающих.
Они задевали встречных полями, сбивали чужие головные уборы и хлестали страусовыми перьями.
Дамы даже друг другу мешали.
Вот воспоминания одной светской особы об официальном торжестве:
«В то время, как я вертела головой, моя украшенная незабудками соломенная шляпа зацепилась за тюрбан напиравшей сзади начальницы Дворянского института О.А. Талызиной. Это было неприятно. Негодующий возглас Талызиной и мои приглушённые извинения потонули в звуках гимна».
Но самое страшное, эти шляпы то и дело впивались булавками и шпильками кому-нибудь то в лоб, то в щёку, то в нос.
Шляпная булавка вообще-то страшное оружие.
Это металлический стержень длиной около 20 сантиметров.
Он был призван прикрепить шляпу к голове. Вернее, к причёске (мизогины пошло шутили «прямо к дамским мозгам, которые ни на что больше не годятся»).
Ведь иначе такое масштабное сооружение, как шляпа, могло съехать набок, свалиться, быть унесено ветром и пр.
Шляпы были и сами по себе тяжелы.
Плюс тугой узел волос эту тяжесть держал на себе, пронзённый шпильками.
За интригующий облик блоковской Незнакомки приходилось расплачиваться жестокими мигренями, которые стали повальной тогда дамской болезнью.
Булавок на шляпе использовали несколько - могло их быть и десять. Зависело от фасона.
Каждую такую булавку увенчивала какая-нибудь декоративная загогулина из того же металла либо украшение-наконечник из ювелирного камня. Порой даже из бриллианта.
Конечно, дамы с бриллиантовыми булавками по трамваям не околачивались.
А вот дамы со стразами на шпильках - сколько угодно.
И регулярно травмировали пассажиров своими шпильками.
Острая это была и опасная штука.
Случались ведь и уголовные истории, когда дамы умерщвляли такими шпильками неверных любовников.
Но, разумеется, не в трамвае.
В трамвае народ страдал вообще ни за что.
И вот тогда гласный Московской городской думы купец Н.А. Шамин забил тревогу.
Он обратился к городскому голове Н.И. Гучкову, требуя обуздать шляпные бесчинства дам:
«В Москве раздаются непрестанные жалобы на длинные и острые шпильки дамских шляп, особенно опасные для окружающих в вагонах трамваев…
Не говоря о множестве лёгких поранений и царапин, получаемых обывателями Москвы благодаря эти орудиям возмутительной дамской неосторожности и легкомысленности, неоднократно были констатированы и случаи серьёзных непоправимых поражений…»
Что же предлагалось сделать?
«Воспретить ношение в вагонах …. упомянутых заострённых шпилек без особых безопасных наконечников».
Это предложение лишь через год - а мода на громадные шляпы только крепла! - вылилось в распоряжение не пользоваться трамваями дамам в шляпах со шпильками.
Или надевать на шпильки специальные резиновые наконечники.
Вот умора! Где и когда дама бы такое со шпильками проделывала?
При входе в трамвай? Или щеголяла бы по улицам с резинками на шляпе?
Постановление приняли, но исполнялось оно слабо.
Общий глас ещё во время обсуждения вопроса в городской думе был таков: моды скоротечны и переменчивы, дамы скоро перебесятся и сами уменьшат свои головные уборы.
Надо только потерпеть и подождать.
Вот так и ждали, пока длилось безумное шляпобесие.
А длилось оно до самой Мировой войны, накануне которой дамские шляпы сдали в ширину, зато обзавелись высокими эгретами и плюмажами - так что вместо страусов начали страдать фазаны и цапли.
Тоже для пассажиров трамвая не лучший вариант.
Дама в шляпе по-прежнему была там опасной соседкой.
Во всяком случае, вот как новатор Казимир Малевич передаёт свои (и её) мысли по этому поводу в картине «Дама в трамвае» 1913 года.
Поняли теперь, как выглядела дама в трамвае?