про зато я нюхаю и слышу хорошо
Уже пару лет назад мне пришлось написать небольшую серию псевдонаучных текстов к выставке тактильного искусства в новой Третьяковке - для наших братьев меньших - the blind, the illiterate and the French speaking для слепых и слабовидящих. Сами арт-объекты были выполненными я уж не знаю в какой технике объёмными, выпуклыми или впуклыми впечатками-слепками листьев растений и тому подобного, кажется, автор их, как водится, на тот момент, прожив многострадальную жизнь, отошёл в лучший мир. Тексты должны были быть кем-то начитаны на погласицу и включаться, пока посетители выставки тактильно познают арт-объекты, кажется, до воплощения задумки не дошло, не хватило сырья и кадров. Не знаю, будет ли пук-бликация этой мазни здесь нарушением копирайта, гонорар они мне заплатили, помню, а вот подписывал ли я какие правообладательные бумаги - не помню я пьяненькая была.
Лист папоротника/Пришельцы из прошлого
Папоротник не так просто встретить в большом современном городе: само это слово напоминает нам скорее о тенистых заповедных лесах, куда редко ступает нога человека, где стоит зайти чуть глубже - и попадешь в сказку, где вольные звери умеют говорить, где водятся лешие и русалки.
Связь этих растений с лесным населением сказок и мифов, нимфами и эльфами, над которыми не властно время, неслучайна. Задолго до того, как люди научились читать ископаемую летопись Земли, они интуитивно ощущали глубокую древность, нездешнесть этих растений. Об этом говорил их необычный облик - огромные для северных лесов перистые листья, которые ботаники до сих пор называют вайями - тем самым древнегреческим словом, которое когда-то обозначало пальмовые листья, тоже большие и перистые, такими листьями жители древнего Иерусалима приветствовали входящего в город Христа. В начале своей жизни вайи папоротников свёрнуты в спираль, как раковина улитки - или завиток скрипки: в нашу эпоху подобным необычным образом развиваются, кроме них, только листья саговников - другой группы древних растений; но когда-то такой способ роста был «в моде». Было это задолго до палеонтологического «средневековья», мезозоя, когда Землёй владели динозавры, удивительно разнообразные рептилии.
В те далёкие времена никаких рептилий ещё не было, растения и животные только начали осваивать сушу, пока ещё не отходя далеко от родной воды. Благо климат этому способствовал: в девонском периоде по всей земле было жарко и влажно, мелкие несолёные моря, озёра и болота перемежались невысокими островками. По тем временам совсем недавно возникшие папоротники были на вершине прогресса - ведь у них, в отличие от всех остальных совсем ещё простеньких растений, появились сосуды - по этому первому водопроводу папоротники могли подавать воду и питательные вещества далеко от корней во влажной почве - к листьям. Это позволило папоротникам стать самыми крупными и самыми главными растениями своей эпохи и сформировать первые леса. Да, тогда многие папоротники были настоящими деревьями, с высокими стволами.
В многочисленных болотах, в стоячей воде без доступа кислорода отмершие листья и стволы растений не разлагались до конца, образуя сначала подобие торфа, который за миллионы лет слёживался и преображался, в конечном итоге превратившись в каменный уголь. Отпечатки древних папоротников так хорошо сохраняются в каменном угле, что мы сегодня можем изучать даже строение их клеток, клеточных ядер и хромосом. Каменноугольная летопись поведала нам об удивительном факте - оказывается, современный папоротник Осму̀нда существовал уже сто восемьдесят миллионов лет тому назад и умудрился с тех времён ничуть не измениться!
В далёком девоне, когда папоротники были самыми современными, самыми модными реформаторами, все растения ещё размножались исключительно спорами - ни до семян, ни тем более до цветков ещё никто не додумался. Этот древний способ размножения папоротники сохранили и по сей день. Поскольку споры очень мелкие и не несут никаких запасов, как семена, для успешного прорастания и развития им обязательно нужно попасть в комфортную среду - туда, где, как в родном девонском болоте, будет достаточно тепло и влажно. Споровое размножение осталось ахиллесовой пятой папоротников - они до сих пор не могут отдалиться очень далеко от воды, от сырых и влажных мест. Более совершенные растения, появившиеся позднее, научившиеся лучше проводить и сохранять влагу и питательные вещества и запасать их в семенах, постепенно оттеснили папоротники в тёмные сырые углы природы, захватив лучшие места под солнцем. Оказавшись на вторых и третьих ролях, папоротники измельчали. Древовидные папоротники, однако, не вымерли до конца - но их стало мало, да и ростом они стали намного ниже, чем их девонские и мезозойские предки. Сейчас их можно встретить только во влажных тропических и субтропических лесах, а в нашем умеренном поясе все папоротники - травянистые растения.
Народное сознание никак не могло смириться с тем, что эти древние растения природа обделила, и цвести они не умеют; и древние славяне решили, что если такого не случается в обычной, повседневной реальности, оно должно происходить в реальности волшебной, раз в году, на самый главный солнечный праздник, в самую короткую ночь. Этот огненный, светящийся во тьме, волшебный цветок давал нашедшему его возможность видеть скрытое, знать прошлое и будущее, понимать язык птиц и зверей.
На первый взгляд для современного человека словосочетание «цветок папоротника» - оксюморон, небывальщина, противоречивое невозможное сочетание; но мы можем воспринимать его как символ познания - того огня, который освещает нам в чёрном, непроглядном лесу мироздания дорогу, бесконечно уходящую из настоящего одним концом в прошлое, другим в будущее; а реальные земные папоротники уже многое смогли нам рассказать - и ещё многое расскажут - о далёких временах, когда ещё никто не мог предполагать появления людей.
Ладонь художника/Осот огородный/Копытень европейский/Зубянка (Сердечник)
***
Взгляд художника видит большое в малом, общее в частном, похожее в непохожем. Растения совсем не похожи на нас - они растут всю жизнь на одном месте, питаются напрямую солнечным светом, у них нет понятных нам органов чувств: но они живые, а, значит, в чём-то глубинном всё-таки подобны нам, они зеркало, в котором отражается человеческое.
Как пелось в старинной литовской песне:
Нет у меня ни отца, ни матери,
Нет никого родни:
Стоит на горе дуб сырой,
да он не отец мне:
дуб не отец, ветви не руки, листья не слова.
Хотя деревья и безмолвны, их листья, самые подвижные части растений, всегда хоть немного, да колышутся ветром, словно выразительно жестикулирующие ладони, и, прислушавшись, можно услышать даже их голоса - кто это говорит, отвечая нашим мыслям? сами деревья? ветер? что-то неведомое, избравшее эти формы, эти звуки, эти запахи, чтобы рассказать нам о важном?
***
Осот
Как только люди научились сажать некоторые съедобные растения и ухаживать за ними, чтобы они лучше росли и давали большой урожай, им пришлось познакомиться и с другими растениями - совсем не такими вкусными, а иногда даже ядовитыми, но очень назойливыми и настырными; они явно обрадовались соседству с человеком, оно давало им множество преимуществ и почти никаких проблем. В самом деле, на человеческом поле нет деревьев, закрывающих солнце, почва плодороднее - а если ты несъедобен ни для людей, ни для его прирученных животных, не годишься ни на что, да ещё и колюч или ядовит - тебя не тронут, дадут вырасти и засеять поле своими семенами. Как вы уже догадались, это были сорняки.
Осот огородный - один из прославленных главарей в этой пиратской команде. Он однолетник, в отличие от остальных осотов; и это не случайно - ведь для того, чтобы успешно конкурировать с огородными растениями, одно из важнейших качеств - это скорость. Нужно успеть прорасти, глубоко пустить корень, вытянуть из земли все питательные вещества, зацвести и засеять всё своими семенами быстрее, чем медлительные питомцы человека. Осот решает эту задачу блестяще. Уже в июне его стержневой корень уходит глубоко в землю: если при прополке оборвать всю надземную часть, из спящих почек быстро отрастают новые побеги. Можно попытаться вырвать корень, но он хрупкий, и какая-то часть его всё равно остаётся в земле - а из каждого куска, попавшего в землю, вырастает новое растение. К началу лета осот уже цветёт - желтые, похожие на одуванчики, соцветия осота выдают его принадлежность к сложноцветным, одному из самых распространенных семейств цветковых растений, подаривших человечеству множество съедобных, ароматических, лекарственных растений, но более всего - сорняков.
К осоту не подступишься просто так с голыми руками - на концах зубцов его резных листьев острые мелкие иголочки, которые надолго остаются в коже, причиняя раздражение и даже воспаление. Млечный сок осота, хотя и не ядовит, перепачкает руки так, что потом их непросто будет отмыть.
Способов борьбы с осотом великое множество, но, как в любом многосерийном фильме про борьбу добра со злом, в самой последней серии он ухитряется выжить, чтобы в новом сезоне нас ожидало нескучное продолжение. Даже если вы всю весну и всё лето тщательно выкапывали каждый корень до самого конца и все куски корня собирали в компост или сжигали - это не спасает вас от семян, прилетевших по воздуху издалека и попавших в почву - ждать своего часа. Среди ухищрений - высадка растений, соседства с которыми осот почему-то не любит: защита всей поверхности земли, на которой нет полезных растений, чёрным укрывным материалом: совсем отчаявшиеся садоводы применяют ядовитые для растений вещества; и всё же на следующий год, каким бы он ни был, тёплым или холодным, засушливым и дождливым, на грядках вы наверняка увидите знакомые листья осота.
Конечно, за столь долгие годы близкого знакомства огородники не раз пробовали найти своему врагу какое-нибудь применение. В молодых листьях осота много витамина С и каротина, и их можно добавлять в щи и салаты, в отваренном корне есть ценный полисахарид инулин, как в топинамбуре, наконец, осот можно скармливать скоту - но и люди, и коровы, и даже козы при первой возможности всё-таки предпочтут осоту что-нибудь повкуснее.
***
Копытень обыкновенный (европейский)
Копытень хорошо помнят те, кто в лесу смотрит себе под ноги: это характерное растение стелется по земле, занимая самый нижний ярус широколиственного леса. Своё самое известное, научное название он получил за форму листьев, напоминающую отпечатки конских копыт: но есть у него и другие имена. Подлистником его зовут за то, что он растёт ниже любых лесных кустарников и даже высоких трав: но зовут его также и рвотным корнем, сердечной, увечной травой. Эти тревожные названия происходят от свойств копытня, содержащего множество различных ядовитых для человека веществ - алкалоиды, эфирные масла, сердечные гликозиды. Как всякое ядовитое растение, копытень издревле интересовал колдунов и знахарей: им окуривали помещения от дурного глаза, его вешали над дверью для защиты от злых духов - но понемногу, осторожно, отвары и настойки копытня пытались использовать и в зарождавшейся народной медицине. Самое очевидное свойство копытня применяли для лечения алкоголизма: водка, в которую был тайно добавлен концентрированный отвар копытня, вызывала у пьяницы такую сильную рвоту, что впоследствии любое спиртное вызывало у него непреодолимое отвращение. Народная медицина применяла копытень при разнообразных заболеваниях желудка и кишечника, как сердечное, мочегонное и отхаркивающее средство: считалось, что он помогает отрегулировать менструальный цикл, а также работает как общее противовоспалительное.
Однако в последнее время фармакологи обнаружили, что одно из веществ, содержащихся в копытне - аристолохиевая кислота - обладает сильными канцерогенными свойствами отложенного действия, и значительно повышает риск развития рака печени и почек через много лет после применения препаратов копытня. Поэтому к применению этого пока ещё не полностью изученного растения следует относиться с большой осторожностью.
Хотя копытень - северный житель, его ближайшие родственники из семейства Кирказоновых в основном населяют тропики. Южное происхождение копытня выдают его невзрачные, но очень необычные цветки - тёмного цвета, с асимметричной чашечкой, густо опушённые - и удивительная дружба с муравьями. Специально для муравьёв на каждом семени кирказона есть особый вырост, ариллус: для этих насекомых он - лакомство. Съедая мягкий вкусный ариллус, муравьи выбрасывают семя, как ненужную обертку от мороженого, и помогают копытню расселяться.
***
Зубянка, или сердечник
Ещё один неяркий обитатель тенистых лесов - зубянка. Это старинное название хорошо подходит этим растениям с их зубчатыми листьями: впрочем, современные ботаники по другим признакам относят все виды зубянок к большому и разнообразному роду Сердечник.
Большинство видов зубянок - эфемероиды, они растут и цветут весной и в начале лета, пока листва ещё не загустела и под полог леса проникает ещё достаточное для них количество света: к середине лета в лесу устанавливается полумрак, и надземные части зубянок отмирают.
Зубянки - старожилы наших лесов: многие виды их сохранились с третичного периода, во время которого климат был намного мягче, а Русскую равнину населяли растения и животные, для нас экзотические: потом с севера стал наползать ледник, леса отступили к югу, многие теплолюбивые животные вымерли совсем либо сейчас населяют гораздо более южные регионы: а вот зубянки благополучно пережили оледенение и изменились очень мало. Относятся эти растения к семейству Крестоцветных, или Капустных: понять это легко, увидев цветущие зубянки, у каждого цветка ровно четыре лепестка, расположенных строго симметрично под углом девяносто градусов друг к другу, как лучи мальтийского креста: отсюда и название семейства, честно кормившего человечество многие тысячи лет. Его представителей мы знаем с детства из сказок, песен, поговорок: репа, редька, капуста, хрен, редиска, брюква, горчица - и это только самые известные и давно обрусевшие, а сейчас наши кухни потихоньку обживают иностранные гости - руккола, кресс, пак чой.
Зубянка - скромная лесная сестрица знаменитых огородных растений, никогда особого внимания к себе не привлекала. Молодые листья её содержат большое количество витамина С и поэтому применялись для лечения цинги и как общеукрепляющее средство. Некоторые виды, содержавшие горечи, применяли для улучшения пищеварения. Официальная фармакогнозия этот род растений не применяет.
Скромная и неброская зубянка очень неприхотлива, и некоторые её виды могут украсить тенистый сад в качестве почвопокровного раннецветущего растения.
Земляника/Одуванчик/Алфавит трав
Шершавый тройчатый лист с крупными зазубринами по краям - все, кто хоть раз сорвал своими руками вкусную ароматную ягоду под таким листом, запомнит его навсегда. Это земляника; наверное, первое растение, которое придёт нам на ум по ассоциации со словом «ягода», опередив даже малину: в некоторых областях России именно так, «ягодой», чуть ли не с большой буквы, её и зовут.
Забавно, что с точки зрения ботаники, в которой, как в любой науке, каждое определение имеет чёткий смысл, как раз плоды земляники ягодами не являются. Плод этот в общем можно назвать многоорешком - ведь каждое маленькое семя земляники из сотен, разбросанных по сочной поверхности, это крошечный орех, с жесткой скорлупой и ядром; а можно считать его единственным вариантом особого типа, земляничиной, или фрагой - в честь латинского названия земляники, Фрагария. Вкусная мякоть плода земляники - это разросшееся цветоложе. Для сравнения у малины, например, цветоложе - это тот белый конус, который остаётся на плодоножке, если потянуть целиком за спелую съедобную часть, а сами плоды - костянки, как и вишни, только таких крохотных вишенок на каждом цветоложе десятки, и все они срослись между собой: но вернёмся к нашей ягоде, которая не ягода.
В отличие от многих других съедобных растений Европы, землянику стали приручать только в позднем Средневековье - с пятнадцатого века и позже, древним грекам и римлянам не приходило в голову, что её можно растить на огороде. В роде Земляника около двадцати видов, из них несколько распространено очень широко - например, обычная лесная земляника Fragaria vesca - а другие встречаются только на небольшой территории, как земляника японская или земляника Дальтона, встречающаяся только высоко в Гималаях: конечно, для своих огородов из лесов люди отбирали те виды, которые были под рукой, но при этом отличались хорошим вкусом и ароматом, поэтому гималайская земляника так и осталась в своих горах, никому не известная.
Долгое время все садоводы мира растили дикие виды земляники, отбирая растения со всё более крупными плодами, но дело двигалось медленно: земляника оставалась мелкой. Однако в восемнадцатом веке садовники во французской Бретани произвели настоящую революцию: они скрестили североамериканскую землянику виргинскую с земляникой чилийской - той удивительной ягодой, которую чилийские индейцы выращивали ещё до прихода европейцев. Чилийская отличалась крупноплодностью, но плохо переносила европейские холода, и скрещивание с мелкоплодным, но морозостойким североамериканским видом дало очень удачную комбинацию. Внешне новое растение так отличалось от обоих родителей, что ему присвоили статус нового вида, назвав земляникой ананасной, или садовой.
Новая садовая культура, крупноплодная, урожайная, не страшащаяся морозов, начала своё триумфальное шествие по всему миру, и вскоре дошла и до России, где в те времена уже вовсю выращивали сорта на основе другого дикого вида земляник - земляники мускусной, или клубники. Очень быстро новая культура вытеснила старую, и даже позаимствовала её привычное народу название. Так и получилось, что в быту клубникой мы часто называем крупноплодную сортовую землянику ананасную - в то время как для ботаников этим словом правомерно называть только более мелкую, отличающуюся вкусом и ароматом, землянику мускатную.
Сейчас, когда садовую землянику можно купить в любое время года, как только откроются магазины, снова вспомнили о дикой европейской землянике лесной, с её несравненным тонким ароматом и вкусом. Современные селекционеры вывели несколько её сортов. Конечно, их плоды по-прежнему намного уступают в размерах огромным (и, увы, часто безвкусным!) плодам земляники садовой, но зато позволяют собрать урожай с тем самым знаменитым вкусом и ароматом прямо с садовой грядки.
А листья земляники лесной - ценное лекарственное сырьё. Они применяются как мочегонное при мочекаменной и желчекаменной болезнях, а кроме того облегчают состояние больных диабетом и малокровием.
***
Одуванчик
Есть ли растения известнее, банальнее одуванчика? Где бы мы ни родились, в деревне или в огромном городе, каменном мешке - жёлтые головки одуванчиков, сменяемые разлетающимися парашютиками семян, будут неразрывно связаны у нас с воспоминаниями о детстве. Одна из лучших книг о детстве, совсем нефантастическая повесть фантаста Рэя Бредбери, называется «Вино из одуванчиков» - воспоминания о каждом ярком, длинном, почти бесконечном солнечном дне укладываются в бутылку памяти, как яркие жёлтые цветы.
Не все, впрочем, сохраняют в душе тепло к этим спутникам нашего детства, для любителей идеально ровных стриженых газонов одуванчики - хитрые и коварные враги. Ну как их извести? Кошение не помогает, вырывать с корнем - не получается, и даже после обработки специальными ядами, после которых на газоне умирает всё живое, одуванчики через недолгое время затишья появляются на нем вновь. Как им это удаётся?
Во-первых, конечно, одуванчики очень живучи. Их мало заботит состав почвы, их встретишь и на хорошо унавоженном лугу, и на городском пустыре на щебне от снесённого здания, не боятся они и большинства промышленных загрязнений. Они любят воду, но если сухо и приходится экономить влагу - вырастят розетку компактных, узких, испаряющих гораздо меньше влаги листьев. Они очень быстро растут, успевая занять пространство раньше других трав: а ещё, конечно, им нет равных по скорости размножения. Каждое жёлтое соцветие превратится в шарик из снабженных парашютиками семян - их будет от пятидесяти до полутора сотен: рекордное пока число - 172. За тёплое время года одно растение может дать до пяти тысяч семян.
Семена разносит ветер - на расстояние от нескольких метров до нескольких километров: далеко не все из них прорастают в первый год, многие остаются в земле «на потом», ждать лучших времён - это так называемый банк семян. Эти семена могут храниться в почве как минимум десять лет, возможно, и дольше: когда плотный дерновой покров на поверхности почвы будет любым способом нарушен - разобьют ли его копытами кони или коровы, смоет ливнями, пройдёт ли пожар или проедет бульдозер - спящие семена окажутся на поверхности, ближе к солнцу, и быстро прорастут, чтобы застолбить освободившееся место раньше других.
Но одна из самых удивительных особенностей одуванчиков - это способность к непорочному зачатию: умение образовывать полноценные семена без опыления. Полового процесса при этом не происходит: в зародыше будущего семени будет ровно тот же набор генов, что и в родительском растении: по сути, такой одуванчик сам себя клонирует, всё его потомство будет его точной копией. Конечно, у такой стратегии есть свои минусы: когда всё потомство совершенно одинаковое, то, что убивает одного, убьёт всех до единого: а в результате перекрёстного опыления среди множества очень разных потомков почти наверняка найдётся тот, кому эта новая беда будет нипочём. Однако опыление - сложный и затратный процесс, ведь в нём участвуют опылители, которых нужно чем-то привлечь, расщедриться на угощение для них - пыльцу или нектар, да и тогда многие цветки остаются неопылёнными… А если условия не меняются и найдено удачное сочетание генов - почему бы просто не штамповать его до тех пор, пока всё свободное место не будет занято точными копиями тебя?
***
Алфавит трав
Всё живое на Земле, как это ни грустно, состоит из очень хрупкого материала: безжалостное время постепенно разрушает отдельные живые организмы. Но уравновешивает весы второе свойство живого, гибкость: всё живое постоянно воспроизводит себя, но не идеально точно; каждое новое поколение чуть-чуть отличается от родителей, чуть изменяется в соответствии с изгибами времени. Жизнь - это передача информации из прошлого в будущее, памяти о том, какой она была, через бесконечно изменчивую точку здесь и сейчас - в мир возможностей.
Люди, как разумные существа, возникли тогда, когда научились передавать потомкам ненаследственную информацию. Цвет глаз и волос, форма черепа, пищеварительные ферменты, инстинктивные реакции - всё это записано в генах, это передаёт потомкам любое живое существо, от вируса и бактерии до слона и попугая: родись таким, как я. Высшие животные пошли немного дальше, у них есть навыки, которым нужно учиться у родителей, они передаются из поколения в поколение, но утрачиваются, если молодых вдруг оказывается некому учить. Тысячелетия, если не миллионы лет люди отличались от волков только количественно: волчонка учат подкрадываться, мышковать, гнать оленя в стае в ущелье, в котором уже сидят в засаде другие родственники. Научить ребенка делать каменные рубила или разводить огонь сложнее, но и то и другое - навык, получаемый прямой передачей, будь то из пасти в пасть или из рук в руки. Человек вырвался на новый уровень, когда изобрёл язык - способ говорить не только о том, что прямо перед тобой, но и о том, чего нет сейчас, но что было или будет.
С возникновением языка объём передаваемой информации вырос на порядки, но по-прежнему эта информация передавалась только из уст в уста, от живых к живым, и только изобретение письменности сделало информацию по-настоящему свободной. Письмена может прочитать любой, владеющий грамотой, даже если автора этих строк столетия как нет в живых: через письменность будущее говорит с прошлым, не нуждаясь в передаче по цепочке из уст в уста. Неудивительно, что первые системы письменности обожествлялись: благодаря им человек уподоблялся богу, который есть вечное Слово, не исчезающее в веках.
После изобретения алфавита прошло совсем немного времени - с точки зрения природы, конечно, всего-то несколько тысяч лет - и люди смогли прочитать те буквы, из которых состоят самые первые послания жизни, «будь таким, как я» - генетический код. Букв оказалось всего четыре - четыре азотистых основания, аденин, гуанин, цитозин и тимин: но слов, предложений и книг, составленных из них, может быть бесконечное множество; миллиарды их сочетаний формировали все живые существа на Земле от первых одноклеточных до человека, объявшего всё это разумом: но как бы мы ни гордились собой, нам следует помнить, что в библиотеке природы постоянно пишутся новые книги, и лучшие из них, вероятно, ещё впереди.
Лист папоротника/Пришельцы из прошлого
Папоротник не так просто встретить в большом современном городе: само это слово напоминает нам скорее о тенистых заповедных лесах, куда редко ступает нога человека, где стоит зайти чуть глубже - и попадешь в сказку, где вольные звери умеют говорить, где водятся лешие и русалки.
Связь этих растений с лесным населением сказок и мифов, нимфами и эльфами, над которыми не властно время, неслучайна. Задолго до того, как люди научились читать ископаемую летопись Земли, они интуитивно ощущали глубокую древность, нездешнесть этих растений. Об этом говорил их необычный облик - огромные для северных лесов перистые листья, которые ботаники до сих пор называют вайями - тем самым древнегреческим словом, которое когда-то обозначало пальмовые листья, тоже большие и перистые, такими листьями жители древнего Иерусалима приветствовали входящего в город Христа. В начале своей жизни вайи папоротников свёрнуты в спираль, как раковина улитки - или завиток скрипки: в нашу эпоху подобным необычным образом развиваются, кроме них, только листья саговников - другой группы древних растений; но когда-то такой способ роста был «в моде». Было это задолго до палеонтологического «средневековья», мезозоя, когда Землёй владели динозавры, удивительно разнообразные рептилии.
В те далёкие времена никаких рептилий ещё не было, растения и животные только начали осваивать сушу, пока ещё не отходя далеко от родной воды. Благо климат этому способствовал: в девонском периоде по всей земле было жарко и влажно, мелкие несолёные моря, озёра и болота перемежались невысокими островками. По тем временам совсем недавно возникшие папоротники были на вершине прогресса - ведь у них, в отличие от всех остальных совсем ещё простеньких растений, появились сосуды - по этому первому водопроводу папоротники могли подавать воду и питательные вещества далеко от корней во влажной почве - к листьям. Это позволило папоротникам стать самыми крупными и самыми главными растениями своей эпохи и сформировать первые леса. Да, тогда многие папоротники были настоящими деревьями, с высокими стволами.
В многочисленных болотах, в стоячей воде без доступа кислорода отмершие листья и стволы растений не разлагались до конца, образуя сначала подобие торфа, который за миллионы лет слёживался и преображался, в конечном итоге превратившись в каменный уголь. Отпечатки древних папоротников так хорошо сохраняются в каменном угле, что мы сегодня можем изучать даже строение их клеток, клеточных ядер и хромосом. Каменноугольная летопись поведала нам об удивительном факте - оказывается, современный папоротник Осму̀нда существовал уже сто восемьдесят миллионов лет тому назад и умудрился с тех времён ничуть не измениться!
В далёком девоне, когда папоротники были самыми современными, самыми модными реформаторами, все растения ещё размножались исключительно спорами - ни до семян, ни тем более до цветков ещё никто не додумался. Этот древний способ размножения папоротники сохранили и по сей день. Поскольку споры очень мелкие и не несут никаких запасов, как семена, для успешного прорастания и развития им обязательно нужно попасть в комфортную среду - туда, где, как в родном девонском болоте, будет достаточно тепло и влажно. Споровое размножение осталось ахиллесовой пятой папоротников - они до сих пор не могут отдалиться очень далеко от воды, от сырых и влажных мест. Более совершенные растения, появившиеся позднее, научившиеся лучше проводить и сохранять влагу и питательные вещества и запасать их в семенах, постепенно оттеснили папоротники в тёмные сырые углы природы, захватив лучшие места под солнцем. Оказавшись на вторых и третьих ролях, папоротники измельчали. Древовидные папоротники, однако, не вымерли до конца - но их стало мало, да и ростом они стали намного ниже, чем их девонские и мезозойские предки. Сейчас их можно встретить только во влажных тропических и субтропических лесах, а в нашем умеренном поясе все папоротники - травянистые растения.
Народное сознание никак не могло смириться с тем, что эти древние растения природа обделила, и цвести они не умеют; и древние славяне решили, что если такого не случается в обычной, повседневной реальности, оно должно происходить в реальности волшебной, раз в году, на самый главный солнечный праздник, в самую короткую ночь. Этот огненный, светящийся во тьме, волшебный цветок давал нашедшему его возможность видеть скрытое, знать прошлое и будущее, понимать язык птиц и зверей.
На первый взгляд для современного человека словосочетание «цветок папоротника» - оксюморон, небывальщина, противоречивое невозможное сочетание; но мы можем воспринимать его как символ познания - того огня, который освещает нам в чёрном, непроглядном лесу мироздания дорогу, бесконечно уходящую из настоящего одним концом в прошлое, другим в будущее; а реальные земные папоротники уже многое смогли нам рассказать - и ещё многое расскажут - о далёких временах, когда ещё никто не мог предполагать появления людей.
Ладонь художника/Осот огородный/Копытень европейский/Зубянка (Сердечник)
***
Взгляд художника видит большое в малом, общее в частном, похожее в непохожем. Растения совсем не похожи на нас - они растут всю жизнь на одном месте, питаются напрямую солнечным светом, у них нет понятных нам органов чувств: но они живые, а, значит, в чём-то глубинном всё-таки подобны нам, они зеркало, в котором отражается человеческое.
Как пелось в старинной литовской песне:
Нет у меня ни отца, ни матери,
Нет никого родни:
Стоит на горе дуб сырой,
да он не отец мне:
дуб не отец, ветви не руки, листья не слова.
Хотя деревья и безмолвны, их листья, самые подвижные части растений, всегда хоть немного, да колышутся ветром, словно выразительно жестикулирующие ладони, и, прислушавшись, можно услышать даже их голоса - кто это говорит, отвечая нашим мыслям? сами деревья? ветер? что-то неведомое, избравшее эти формы, эти звуки, эти запахи, чтобы рассказать нам о важном?
***
Осот
Как только люди научились сажать некоторые съедобные растения и ухаживать за ними, чтобы они лучше росли и давали большой урожай, им пришлось познакомиться и с другими растениями - совсем не такими вкусными, а иногда даже ядовитыми, но очень назойливыми и настырными; они явно обрадовались соседству с человеком, оно давало им множество преимуществ и почти никаких проблем. В самом деле, на человеческом поле нет деревьев, закрывающих солнце, почва плодороднее - а если ты несъедобен ни для людей, ни для его прирученных животных, не годишься ни на что, да ещё и колюч или ядовит - тебя не тронут, дадут вырасти и засеять поле своими семенами. Как вы уже догадались, это были сорняки.
Осот огородный - один из прославленных главарей в этой пиратской команде. Он однолетник, в отличие от остальных осотов; и это не случайно - ведь для того, чтобы успешно конкурировать с огородными растениями, одно из важнейших качеств - это скорость. Нужно успеть прорасти, глубоко пустить корень, вытянуть из земли все питательные вещества, зацвести и засеять всё своими семенами быстрее, чем медлительные питомцы человека. Осот решает эту задачу блестяще. Уже в июне его стержневой корень уходит глубоко в землю: если при прополке оборвать всю надземную часть, из спящих почек быстро отрастают новые побеги. Можно попытаться вырвать корень, но он хрупкий, и какая-то часть его всё равно остаётся в земле - а из каждого куска, попавшего в землю, вырастает новое растение. К началу лета осот уже цветёт - желтые, похожие на одуванчики, соцветия осота выдают его принадлежность к сложноцветным, одному из самых распространенных семейств цветковых растений, подаривших человечеству множество съедобных, ароматических, лекарственных растений, но более всего - сорняков.
К осоту не подступишься просто так с голыми руками - на концах зубцов его резных листьев острые мелкие иголочки, которые надолго остаются в коже, причиняя раздражение и даже воспаление. Млечный сок осота, хотя и не ядовит, перепачкает руки так, что потом их непросто будет отмыть.
Способов борьбы с осотом великое множество, но, как в любом многосерийном фильме про борьбу добра со злом, в самой последней серии он ухитряется выжить, чтобы в новом сезоне нас ожидало нескучное продолжение. Даже если вы всю весну и всё лето тщательно выкапывали каждый корень до самого конца и все куски корня собирали в компост или сжигали - это не спасает вас от семян, прилетевших по воздуху издалека и попавших в почву - ждать своего часа. Среди ухищрений - высадка растений, соседства с которыми осот почему-то не любит: защита всей поверхности земли, на которой нет полезных растений, чёрным укрывным материалом: совсем отчаявшиеся садоводы применяют ядовитые для растений вещества; и всё же на следующий год, каким бы он ни был, тёплым или холодным, засушливым и дождливым, на грядках вы наверняка увидите знакомые листья осота.
Конечно, за столь долгие годы близкого знакомства огородники не раз пробовали найти своему врагу какое-нибудь применение. В молодых листьях осота много витамина С и каротина, и их можно добавлять в щи и салаты, в отваренном корне есть ценный полисахарид инулин, как в топинамбуре, наконец, осот можно скармливать скоту - но и люди, и коровы, и даже козы при первой возможности всё-таки предпочтут осоту что-нибудь повкуснее.
***
Копытень обыкновенный (европейский)
Копытень хорошо помнят те, кто в лесу смотрит себе под ноги: это характерное растение стелется по земле, занимая самый нижний ярус широколиственного леса. Своё самое известное, научное название он получил за форму листьев, напоминающую отпечатки конских копыт: но есть у него и другие имена. Подлистником его зовут за то, что он растёт ниже любых лесных кустарников и даже высоких трав: но зовут его также и рвотным корнем, сердечной, увечной травой. Эти тревожные названия происходят от свойств копытня, содержащего множество различных ядовитых для человека веществ - алкалоиды, эфирные масла, сердечные гликозиды. Как всякое ядовитое растение, копытень издревле интересовал колдунов и знахарей: им окуривали помещения от дурного глаза, его вешали над дверью для защиты от злых духов - но понемногу, осторожно, отвары и настойки копытня пытались использовать и в зарождавшейся народной медицине. Самое очевидное свойство копытня применяли для лечения алкоголизма: водка, в которую был тайно добавлен концентрированный отвар копытня, вызывала у пьяницы такую сильную рвоту, что впоследствии любое спиртное вызывало у него непреодолимое отвращение. Народная медицина применяла копытень при разнообразных заболеваниях желудка и кишечника, как сердечное, мочегонное и отхаркивающее средство: считалось, что он помогает отрегулировать менструальный цикл, а также работает как общее противовоспалительное.
Однако в последнее время фармакологи обнаружили, что одно из веществ, содержащихся в копытне - аристолохиевая кислота - обладает сильными канцерогенными свойствами отложенного действия, и значительно повышает риск развития рака печени и почек через много лет после применения препаратов копытня. Поэтому к применению этого пока ещё не полностью изученного растения следует относиться с большой осторожностью.
Хотя копытень - северный житель, его ближайшие родственники из семейства Кирказоновых в основном населяют тропики. Южное происхождение копытня выдают его невзрачные, но очень необычные цветки - тёмного цвета, с асимметричной чашечкой, густо опушённые - и удивительная дружба с муравьями. Специально для муравьёв на каждом семени кирказона есть особый вырост, ариллус: для этих насекомых он - лакомство. Съедая мягкий вкусный ариллус, муравьи выбрасывают семя, как ненужную обертку от мороженого, и помогают копытню расселяться.
***
Зубянка, или сердечник
Ещё один неяркий обитатель тенистых лесов - зубянка. Это старинное название хорошо подходит этим растениям с их зубчатыми листьями: впрочем, современные ботаники по другим признакам относят все виды зубянок к большому и разнообразному роду Сердечник.
Большинство видов зубянок - эфемероиды, они растут и цветут весной и в начале лета, пока листва ещё не загустела и под полог леса проникает ещё достаточное для них количество света: к середине лета в лесу устанавливается полумрак, и надземные части зубянок отмирают.
Зубянки - старожилы наших лесов: многие виды их сохранились с третичного периода, во время которого климат был намного мягче, а Русскую равнину населяли растения и животные, для нас экзотические: потом с севера стал наползать ледник, леса отступили к югу, многие теплолюбивые животные вымерли совсем либо сейчас населяют гораздо более южные регионы: а вот зубянки благополучно пережили оледенение и изменились очень мало. Относятся эти растения к семейству Крестоцветных, или Капустных: понять это легко, увидев цветущие зубянки, у каждого цветка ровно четыре лепестка, расположенных строго симметрично под углом девяносто градусов друг к другу, как лучи мальтийского креста: отсюда и название семейства, честно кормившего человечество многие тысячи лет. Его представителей мы знаем с детства из сказок, песен, поговорок: репа, редька, капуста, хрен, редиска, брюква, горчица - и это только самые известные и давно обрусевшие, а сейчас наши кухни потихоньку обживают иностранные гости - руккола, кресс, пак чой.
Зубянка - скромная лесная сестрица знаменитых огородных растений, никогда особого внимания к себе не привлекала. Молодые листья её содержат большое количество витамина С и поэтому применялись для лечения цинги и как общеукрепляющее средство. Некоторые виды, содержавшие горечи, применяли для улучшения пищеварения. Официальная фармакогнозия этот род растений не применяет.
Скромная и неброская зубянка очень неприхотлива, и некоторые её виды могут украсить тенистый сад в качестве почвопокровного раннецветущего растения.
Земляника/Одуванчик/Алфавит трав
Шершавый тройчатый лист с крупными зазубринами по краям - все, кто хоть раз сорвал своими руками вкусную ароматную ягоду под таким листом, запомнит его навсегда. Это земляника; наверное, первое растение, которое придёт нам на ум по ассоциации со словом «ягода», опередив даже малину: в некоторых областях России именно так, «ягодой», чуть ли не с большой буквы, её и зовут.
Забавно, что с точки зрения ботаники, в которой, как в любой науке, каждое определение имеет чёткий смысл, как раз плоды земляники ягодами не являются. Плод этот в общем можно назвать многоорешком - ведь каждое маленькое семя земляники из сотен, разбросанных по сочной поверхности, это крошечный орех, с жесткой скорлупой и ядром; а можно считать его единственным вариантом особого типа, земляничиной, или фрагой - в честь латинского названия земляники, Фрагария. Вкусная мякоть плода земляники - это разросшееся цветоложе. Для сравнения у малины, например, цветоложе - это тот белый конус, который остаётся на плодоножке, если потянуть целиком за спелую съедобную часть, а сами плоды - костянки, как и вишни, только таких крохотных вишенок на каждом цветоложе десятки, и все они срослись между собой: но вернёмся к нашей ягоде, которая не ягода.
В отличие от многих других съедобных растений Европы, землянику стали приручать только в позднем Средневековье - с пятнадцатого века и позже, древним грекам и римлянам не приходило в голову, что её можно растить на огороде. В роде Земляника около двадцати видов, из них несколько распространено очень широко - например, обычная лесная земляника Fragaria vesca - а другие встречаются только на небольшой территории, как земляника японская или земляника Дальтона, встречающаяся только высоко в Гималаях: конечно, для своих огородов из лесов люди отбирали те виды, которые были под рукой, но при этом отличались хорошим вкусом и ароматом, поэтому гималайская земляника так и осталась в своих горах, никому не известная.
Долгое время все садоводы мира растили дикие виды земляники, отбирая растения со всё более крупными плодами, но дело двигалось медленно: земляника оставалась мелкой. Однако в восемнадцатом веке садовники во французской Бретани произвели настоящую революцию: они скрестили североамериканскую землянику виргинскую с земляникой чилийской - той удивительной ягодой, которую чилийские индейцы выращивали ещё до прихода европейцев. Чилийская отличалась крупноплодностью, но плохо переносила европейские холода, и скрещивание с мелкоплодным, но морозостойким североамериканским видом дало очень удачную комбинацию. Внешне новое растение так отличалось от обоих родителей, что ему присвоили статус нового вида, назвав земляникой ананасной, или садовой.
Новая садовая культура, крупноплодная, урожайная, не страшащаяся морозов, начала своё триумфальное шествие по всему миру, и вскоре дошла и до России, где в те времена уже вовсю выращивали сорта на основе другого дикого вида земляник - земляники мускусной, или клубники. Очень быстро новая культура вытеснила старую, и даже позаимствовала её привычное народу название. Так и получилось, что в быту клубникой мы часто называем крупноплодную сортовую землянику ананасную - в то время как для ботаников этим словом правомерно называть только более мелкую, отличающуюся вкусом и ароматом, землянику мускатную.
Сейчас, когда садовую землянику можно купить в любое время года, как только откроются магазины, снова вспомнили о дикой европейской землянике лесной, с её несравненным тонким ароматом и вкусом. Современные селекционеры вывели несколько её сортов. Конечно, их плоды по-прежнему намного уступают в размерах огромным (и, увы, часто безвкусным!) плодам земляники садовой, но зато позволяют собрать урожай с тем самым знаменитым вкусом и ароматом прямо с садовой грядки.
А листья земляники лесной - ценное лекарственное сырьё. Они применяются как мочегонное при мочекаменной и желчекаменной болезнях, а кроме того облегчают состояние больных диабетом и малокровием.
***
Одуванчик
Есть ли растения известнее, банальнее одуванчика? Где бы мы ни родились, в деревне или в огромном городе, каменном мешке - жёлтые головки одуванчиков, сменяемые разлетающимися парашютиками семян, будут неразрывно связаны у нас с воспоминаниями о детстве. Одна из лучших книг о детстве, совсем нефантастическая повесть фантаста Рэя Бредбери, называется «Вино из одуванчиков» - воспоминания о каждом ярком, длинном, почти бесконечном солнечном дне укладываются в бутылку памяти, как яркие жёлтые цветы.
Не все, впрочем, сохраняют в душе тепло к этим спутникам нашего детства, для любителей идеально ровных стриженых газонов одуванчики - хитрые и коварные враги. Ну как их извести? Кошение не помогает, вырывать с корнем - не получается, и даже после обработки специальными ядами, после которых на газоне умирает всё живое, одуванчики через недолгое время затишья появляются на нем вновь. Как им это удаётся?
Во-первых, конечно, одуванчики очень живучи. Их мало заботит состав почвы, их встретишь и на хорошо унавоженном лугу, и на городском пустыре на щебне от снесённого здания, не боятся они и большинства промышленных загрязнений. Они любят воду, но если сухо и приходится экономить влагу - вырастят розетку компактных, узких, испаряющих гораздо меньше влаги листьев. Они очень быстро растут, успевая занять пространство раньше других трав: а ещё, конечно, им нет равных по скорости размножения. Каждое жёлтое соцветие превратится в шарик из снабженных парашютиками семян - их будет от пятидесяти до полутора сотен: рекордное пока число - 172. За тёплое время года одно растение может дать до пяти тысяч семян.
Семена разносит ветер - на расстояние от нескольких метров до нескольких километров: далеко не все из них прорастают в первый год, многие остаются в земле «на потом», ждать лучших времён - это так называемый банк семян. Эти семена могут храниться в почве как минимум десять лет, возможно, и дольше: когда плотный дерновой покров на поверхности почвы будет любым способом нарушен - разобьют ли его копытами кони или коровы, смоет ливнями, пройдёт ли пожар или проедет бульдозер - спящие семена окажутся на поверхности, ближе к солнцу, и быстро прорастут, чтобы застолбить освободившееся место раньше других.
Но одна из самых удивительных особенностей одуванчиков - это способность к непорочному зачатию: умение образовывать полноценные семена без опыления. Полового процесса при этом не происходит: в зародыше будущего семени будет ровно тот же набор генов, что и в родительском растении: по сути, такой одуванчик сам себя клонирует, всё его потомство будет его точной копией. Конечно, у такой стратегии есть свои минусы: когда всё потомство совершенно одинаковое, то, что убивает одного, убьёт всех до единого: а в результате перекрёстного опыления среди множества очень разных потомков почти наверняка найдётся тот, кому эта новая беда будет нипочём. Однако опыление - сложный и затратный процесс, ведь в нём участвуют опылители, которых нужно чем-то привлечь, расщедриться на угощение для них - пыльцу или нектар, да и тогда многие цветки остаются неопылёнными… А если условия не меняются и найдено удачное сочетание генов - почему бы просто не штамповать его до тех пор, пока всё свободное место не будет занято точными копиями тебя?
***
Алфавит трав
Всё живое на Земле, как это ни грустно, состоит из очень хрупкого материала: безжалостное время постепенно разрушает отдельные живые организмы. Но уравновешивает весы второе свойство живого, гибкость: всё живое постоянно воспроизводит себя, но не идеально точно; каждое новое поколение чуть-чуть отличается от родителей, чуть изменяется в соответствии с изгибами времени. Жизнь - это передача информации из прошлого в будущее, памяти о том, какой она была, через бесконечно изменчивую точку здесь и сейчас - в мир возможностей.
Люди, как разумные существа, возникли тогда, когда научились передавать потомкам ненаследственную информацию. Цвет глаз и волос, форма черепа, пищеварительные ферменты, инстинктивные реакции - всё это записано в генах, это передаёт потомкам любое живое существо, от вируса и бактерии до слона и попугая: родись таким, как я. Высшие животные пошли немного дальше, у них есть навыки, которым нужно учиться у родителей, они передаются из поколения в поколение, но утрачиваются, если молодых вдруг оказывается некому учить. Тысячелетия, если не миллионы лет люди отличались от волков только количественно: волчонка учат подкрадываться, мышковать, гнать оленя в стае в ущелье, в котором уже сидят в засаде другие родственники. Научить ребенка делать каменные рубила или разводить огонь сложнее, но и то и другое - навык, получаемый прямой передачей, будь то из пасти в пасть или из рук в руки. Человек вырвался на новый уровень, когда изобрёл язык - способ говорить не только о том, что прямо перед тобой, но и о том, чего нет сейчас, но что было или будет.
С возникновением языка объём передаваемой информации вырос на порядки, но по-прежнему эта информация передавалась только из уст в уста, от живых к живым, и только изобретение письменности сделало информацию по-настоящему свободной. Письмена может прочитать любой, владеющий грамотой, даже если автора этих строк столетия как нет в живых: через письменность будущее говорит с прошлым, не нуждаясь в передаче по цепочке из уст в уста. Неудивительно, что первые системы письменности обожествлялись: благодаря им человек уподоблялся богу, который есть вечное Слово, не исчезающее в веках.
После изобретения алфавита прошло совсем немного времени - с точки зрения природы, конечно, всего-то несколько тысяч лет - и люди смогли прочитать те буквы, из которых состоят самые первые послания жизни, «будь таким, как я» - генетический код. Букв оказалось всего четыре - четыре азотистых основания, аденин, гуанин, цитозин и тимин: но слов, предложений и книг, составленных из них, может быть бесконечное множество; миллиарды их сочетаний формировали все живые существа на Земле от первых одноклеточных до человека, объявшего всё это разумом: но как бы мы ни гордились собой, нам следует помнить, что в библиотеке природы постоянно пишутся новые книги, и лучшие из них, вероятно, ещё впереди.