Изъян
Тщательно огибая огромные осенние лужи, скорее по многолетней привычке, чем из желания не забрызгать брюки, Игорь устало брел домой. Он тяжело ступал и, казалось, совсем не чувствовал холода от порывов сильного ветра, бьющего ему в грудь сквозь тонкую ткань рубашки - плащ на нем был расстегнут. Игорь равнодушно скользил взглядом по лицам вечно спешащих прохожих, не замечая их. На его удрученный вид тоже никто вокруг не обращал внимания; порой кто-нибудь из толпы его подталкивал, порой обходил, порой легонько отодвигал с дороги.
Вот и долгожданный переулок. Наконец-то он свернет с шумного проспекта на крохотную улочку, как бы прижавшуюся к гордой своей значимостью центральной магистрали столицы, словно ищущей у нее защиты и покровительства.
-Игорь, это ты? - внезапно раздалось у него за спиной.
Оглянувшись, Игорь с удивлением увидел почти рядом с собой незнакомую женщину в надвинутой на самые брови белой пушистой шапке.
-Не узнаешь? - с легкой улыбкой спросила женщина.
Игорь молчал.
-Не может быть! - вдруг вырвалось у него. - Ю-Юлька?!
-Да. Сильно изменилась, правда? Ну, не спорь, не спорь. В комплиментах не нуждаюсь. Сколь же лет мы не виделись с тобой?
-О-Около два-двадцати, да?
-Бери больше. Двадцать три. Почти четверть века. А ты, что, теперь здесь живешь?
-Д-Да. Ла-Лариса настояла. В том же году, к-когда все это произошло, мы и по-поменялись.
Тень пробежала по Юлькиному лицу и на секунду задержалась в глубоких складках у самых уголков губ. Она вспомнила тот день и то, что было до него, что составляло смысл ее жизни, тогда, давно, четверть века назад, незримые обрывки которой сохранились в памяти и сейчас, когда ей было уже за сорок. И очень часто за эти годы обрывки неловко соединялись, образуя гибко извивающуюся ленту воспоминаний.
Они встретились с Игорем в поезде - она возвращалась с каникул в Москву, где училась в институте, а он ехал домой. Обычно в это время Юлька видела веселых и загорелых людей с рюкзаками и гитарами, с песнями и шутками. Но Игорь был не как все. Он был грустным, словно какая-то печаль, а может, и большое горе обрушились на него, а он беззащитен, он не знает, как им противостоять. Был Игорь высоким, поджарым, с темно-синими глазами, которые временами казались такими же черными как волосы, брови и ресницы. Нос с горбиной некрасиво расширялся книзу, но впечатление от этой дисгармонии скрадывалось красиво очерченной верхней губой и ровными белыми зубами.
Юльке казалось, что Игорь все время вспоминает что-то тяжелое и нервничает. Наблюдая исподтишка, Юлька заметила у него один изъян - когда Игорь начинал нервничать и что-то сильно переживать, у него начинал косить правый глаз. А когда он заговорил, она обратила внимание на то, что Игорь немного заикается.
Постепенно между ними завязался неторопливый разговор, прерываемый затяжным молчанием. На второй день их пути они, наконец, познакомились и стали беседовать оживленнее. Игорь немного отвлекся от своих печальных мыслей, даже стал улыбаться и шутить. Теперь он не заикался, глаз перестал косить, и Юлька, очарованная его тонким юмором и меткими замечаниями ловила каждый его жест, каждый взгляд, каждое слово. Ей казалось, что и она понравилась Игорю, что он хочет поделиться с ней своими неприятностями, но сама она не решалась спрашивать его о чем-нибудь, чтобы не причинить боль.
Поезд уже почти подъехал к Москве. Лицо Игоря вновь сделалось грустным и напряженным, и Юлка, не выдержав, спросила, что же у него случилось?
Игоря удивил ее вопрос. Ему всегда казалось, что у него бесстрастное лицо, ничего не выражающее, что он умеет скрывать свои чувства, и вдруг какая-то полузнакомая девчонка, которая его совсем не знает, задает такой прямой вопрос. Неужели ей удалось уловить какие-то незримые движения его души и понять, что ему плохо? Скорее от неожиданности, чем из желания поделиться с кем-нибудь своими чувствами, считая это слабостью, Игорь рассказал Юльке о том, что он возвращается с похорон отца. Когда-то давно, когда Игорю было десять лет, отец поехал отдыхать в Сочи, да так и не вернулся - познакомился с какой-то женщиной, администратором из санатория, полюбил ее и остался с ней навсегда. Каждое лето Игорь отдыхал у него, а зимой иногда отец приезжал в Москву, останавливался у своего брата, и Игорь приходил к нему в гости. Мать Игоря недолго переживала разлад с мужем и вскоре вышла замуж вторично. Отчим для Игоря так и остался навсегда чужим, равнодушным человеком. Да и для матери он не смог стать родным - через три года они развелись, и Игорь вздохнул с облегчением. Но эти три года отрицательно сказались на его отношениях с матерью - возникшее тогда отчуждение так и не удалось преодолеть. Мать всегда была рядом с Игорем, и всегда ему казалось, что она далеко. В мыслях он видел себя вместе с отцом, и каждая встреча с ним была праздником.
Постепенно мать начала осознавать, что теряет сына, но причину этого видела не в себе, а в пагубном влиянии отца и “этой его проститутки”. Она стала с ревностной неприязнью относиться к их общению с Игорем. Но к этому времени Игорь уже был студентом, и никакие запреты или увещевания на него не действовали. Между ним и матерью начались дикие по своему эмоциональному накалу скандалы и постоянные конфликты. Игорь стал раздраженным и злым, он не видел выхода из сложившейся ситуации. Он не мог выбирать между матерью и отцом, он не мог бросить мать, уйти от нее, оставив одну, не мог предать отца, которого любил и к которому стремился. Но выход нашелся сам собою.
Как-то раз отец приехал в Москву и позвонил Игорь в то время, когда матери не было дома. Они договорились о встрече. Выскочив из дома, Игорь столкнулся с возвращающейся с работы матерью.
-Ты куда это летишь? - резко спросила она, и искорки подозрения сверкнули в ее больших, таких же как у Игоря, темно-синих глазах.
-Я…, м-мам, я к-к Алешке б-бегу. Он по-позвонил, что е-ему срочно нужен у-учебник по м-механике, который он мне д-дал в-вчера, - пробормотал Игорь.
-Я тороплюсь, - добавил он увереннее.
-Ну, ладно, беги, - миролюбиво согласилась мать.
“Что-то он разнервничался, наверное, действительно, опаздывает”, - подумала она, не придав этому большого значения.
“Зачем я обманул ее? - думал Игорь. - Ну, а если бы я сказал правду? Был бы очередной скандал, и сегодня бы я с отцом точно не встретился бы. Я становлюсь лживым и лицемерным. Впрочем, наверное, власть и зиждется на лжи и лицемерии, это, наверное, ее издержки, так сказать”.
После этого случая, Игорь понял, как можно просто и бесконфликтно жить - он перестал упоминать об отце и стал видеться с ним тайком от матери. Летом он говорил, что едет в стройотряд или на практику, а сам уезжал к отцу. Отец же перед возвращением Игоря домой давал ему деньги, которые тот якобы заработал в стройотряде. Так продолжалось до тех пор, пока неожиданно не пришла телеграмма о скоропостижной смерти отца. Игорь улетел в Сочи в тот же день, оставив матери записку, где впервые за последние годы честно написал, куда он уехал и почему. И вот теперь он возвращался домой, к матери.
Юлька слушала Игоря, затаив дыхание. В ее печальных зеленых глазах застыли слезы. Она поняла, что сейчас Игорь рассказал ей то, что никогда никому о себе не рассказывал, ей, почти незнакомой, он доверил то, что мучило его уже очень долго. Но Игорь не ждал ни совета, ни утешения, ни даже сочувствия. Ему нужно было просто выговориться перед тем, с кем он никогда больше не встретится, а потому не побоится быть искренним и честным.
Игорь думал расстаться с Юлькой на вокзале, но когда они прощались, ему вдруг показалось, что Юлька слишком хорошо понимает его и потому молчит. Он впервые посмотрел на нее не только как на изящный сосуд, вмещающий в себя излияния чужой души, а как на симпатичную молодую девушку, которой приятно общаться с ним. И Игорь решил проводить Юльку до общежития, к тому же это еще на некоторое время отодвигало тяжелый и неприятный разговор с матерью.
В вестибюле общежития Игорь записал в Юлькин блокнот номер своего телефона, попросив как-нибудь позвонить, и ушел. А Юлька вдруг со всей ясностью ощутила, что влюблена. С трудом выдержав характер в течение недели, она с клокочущим у самого горла сердцем позвонила Игорю. Игорь сразу узнал Юлькин голос, и, наверное, поэтому ей показалось, что он ждал ее звонка.
Они встретились на следующий день, и Игорь рассказал о своем разговоре с матерью, о том, как она, узнав о смерти отца, стала извиняться за то, что запрещала им видеться. Наверное, у нее отлегло от души. Был момент, когда Игорь готов был признаться в своем длительном обмане и рассказать матери обо всем, что было на самом деле, но в следующую же секунду он представил себе в какой долгий и нудно-нравоучительный разговор (о том, что старших обманывать нехорошо) это может вылиться, и промолчал. Так было проще. А он уже привык поступать так, как проще, спокойнее и безболезненнее.
Опять Юлька внимательно слушала Игоря, и снова грусть была в ее глазах. Ей было жаль Игоря, потому что ему хотелось, чтобы в жизни все было безмятежно и просто. И в этом Юлька тоже видела его изъян, не внешний, а изъян его души. Но она, несмотря на Игоревы изъяны, все сильнее и сильнее любила его и уже ничего не могла с собою поделать.
Они стали часто встречаться, вместе ходили в гости, к друзьям Игоря. И каждый раз они обсуждали проблемы Игоря, его успехи и неудачи, но почти никогда не говорили о Юлькиных делах. С ее подругами Игорь не был знаком, он никогда не заходил за Юлькой в общежитие, встречались они обычно в метро. Но, словно не замечая этого, Юлька все больше привязывалась к Игорю. Она пыталась убедить себя, что это просто страсть, увлечение, все пройдет постепенно, и она его забудет, но чувства ее были неподвластны разуму, и каждый раз она давала себе зарок не звонить ему больше, но уже на следующий день с трепетом в душе набирала номер его телефона, договариваясь о новой встрече. Она уже не в силах была скрывать свои чувства и, раз прорвавшись наружу, они били сильными струями, бросая то в дрожь, то в жар.
Игорь пытался охладить Юлькин пыл, давая понять, что он не любит ее так, как она его. Но это лишь воспламеняло Юльку еще больше. Тогда Игорь стал старательно избегать встреч с Юлькой, но и этим ему ничего не удалось достичь.
Как-то в марте они пошли в гости к Алексею, другу Игоря. Пили кофе, танцевали, все было прекрасно. Когда гости стали расходиться, Игорь сказал Юльке, что останется ночевать у Алексея, но если она сейчас уйдет с другими гостями, то кто-нибудь ее обязательно проводит до общежития.
-Позвони из автомата, как доберешься, чтобы я не волновался, - ласково сказал Игорь на прощание.
Через час Юлька позвонила.
-Слава Богу, она уже в общежитии, - повесив трубку, сказал Игорь. - Пора и мне собираться домой, а то скоро твои родители вернутся из театра.
Алексей не возражал, и Игорь ушел. Выйдя из подъезда, он увидел сидящую в полурастаявшем грязном сугробе Юльку, которая беззвучно рыдала. Она знала, что теперь Игорь обманывает ее…
Об Игоре Юлька рассказала только своей самой близкой подруге Ларисе. Уже несколько раз Лариса уговаривала Юльку забыть его, быть твердой и решительной.
-Он же тебя больше уважать и любить будет, если ты не будешь цепляться за него, как размазня какая-то, - говорила Лариса. - Это пока он в тебе уверен, помыкает тобой. А как поймет, что он тебе не нужен, сам начнет вокруг тебя увиваться и умалять. Вот увидишь… Скоро лето. Сдадим сессию, и сразу же уезжай. И чтобы ни строчки ему не написала за два месяца, а когда приедешь в Москву, посмотришь, нужна ты ему или нет. И, может, он сам тебе не будет нужен - переболеешь этой “детской болезнью” и все.
Наступило лето, и Юлька уехала к родителям. Каждый день она думала об Игоре и мысленно говорила с ним. Она писала ему длинные страстные письма, но заставляла себя рвать их на мелкие клочки. Она вычеркивала из календарика каждый день, отделяющий ее от отъезда в Москву и радовалась, когда каникулы подошли к концу.
Приехав в Москву, она решила не звонить Игорю хотя бы неделю, чтобы быть твердой до конца, а в глубине души надеялась, что, соскучившись, он сам ее разыщет.
Через два дня Игорь пришел к Юльке в общежитие и сделал предложение. Ему казалось, что он больше не может жить без Юльки. Когда она уехала из Москвы домой, Игорь вздохнул с облегчением, но постепенно он начал ощущать пустоту рядом с собой. Он так привык к Юльке, к ее молчаливому присутствию, которое, порой, так его раздражало тогда, но которого так не доставало ему теперь, к ее умению слушать и сопереживать искренне и без лишних слов, понимать и разделять его чувства и стремления, предугадывать его желания и поступки, а в случае несогласия быть тактичной и деликатной, что уже не мог без нее существовать. Он частенько не замечал ее, когда она была рядом, но он очень быстро заметил ее отсутствие и понял, что некому занять ее место. Он не любил ее, но и не мог жить без нее.
Они поженились в ноябре, а в феврале умерла мать Игоря. Она поскользнулась, упала, стукнувшись головой о кусок жесткого льда, и больше не встала. Игорь очень переживал внезапную кончину матери, был расстроен и удручен. Их большая квартира сразу опустела.
-Теперь ты понял, что был не прав? - спросила Юлька после похорон.
-Понял, - тихо ответил Игорь.
Они не говорили о том, в чем именно Игорь был не прав по отношению к матери, они знали об этом и чувствовали это без лишних слов. Наверное, он был не прав во многом…
Весной в их опустевшем доме появилась Лариса. Вначале она попросила разрешения пожить у них неделю, потому что в общежитии перестали топить и было очень холодно. Но Юлька так обрадовалась Ларисиному переезду, что уговорила ее остаться до окончания института в июне…
-Ю-Юлька, зайдешь ко мне? Я т-тут ж-живу, - сквозь звон воспоминаний, вихрем промчавшихся в ее сознании, услышала Юлька голос Игоря.
-А это удобно? - робко спросила она.
-Удобно, я один, - тихо пробормотал Игорь, и они вошли в подъезд…
Тот день, когда у них поселилась Лариса, Игорь запомнил на всю жизнь. Вот он приходит с работы, открывает своим ключом дверь и слышит негромкий разговор на кухне - Юлька уговаривает Ларису пожить у них до защиты диплома. Игорь заходит на кухню и видит Ларису в мягком домашнем халате, от которого веет теплом и уютом, с длинными распущенными волосами, отливающими золотом на пробивающемся сквозь кухонное окно весеннем солнце. Он встречал Ларису и раньше несколько раз - в нарядных платьях она была очень эффектна, но даже в этом ситцевом халатике она кажется ему недоступной, холодной, исполненной достоинства. В нем зарождается дикое сомнение: “Неужели… нет, … не может быть… Это невозможно, это же предательство”. И он гонит прочь невероятную мысль, но нет, он не в силах ничего с собой поделать.
Проходит месяц, и он начинает осознавать, что любит Ларису так, как никогда никого не любил на свете. “Так вот, что такое любовь, - думает Игорь, - любовь, избавиться от которой нет никаких сил. Любил я Юльку когда-нибудь по-настоящему? Нет, не любил. Если бы тогда, в поезде она не растопила мою душу своим пониманием, сочувствием без слов, я бы забыл ее в тот же вечер. Если бы через год она не уехала на два месяца из Москвы, я никогда не женился бы на ней… Боже, что я натворил. Я не мог без нее, мне казалось, что я проживу с ней жизнь в мире и счастье, я был привязан к ней. Тогда я еще не знал любви… Господи, что мы все натворили? Что же будет с нами, Господи?”.
И вот настал день, когда он больше не смог терпеть эти муки. Юльки дома не было, и Игорь признался Ларисе в любви. Лариса всегда была сдержанной, независимой и даже немного циничной. Она гордо промолчала, но не отвергла Игоря, тем самым в сто крат сильнее разжигая в нем надежду, которой суждено было сбыться через месяц. Тогда он говорил, что понимает всю низость своего поступка, но оправданием ему является любовь. Он больше не мог молчать, он клялся Ларисе в своей любви, осыпая ее поцелуями, которые Лариса милостиво принимала.
-Что ж, - наконец снисходительно согласилась она, - я буду твоей, но только не здесь, не в этом доме, где ты жил с Юлькой. Ведь она моя подруга, она привела меня сюда… Сними комнату, где мы будем встречаться. Я перееду назад, в общежитие, ведь уже тепло, и Юльке пока ни о чем не говори. Придет время, я сама ей скажу. Пусть спокойно институт закончит, ты же знаешь, какая она нервная, сорвется еще.
В тот же день около магазина Игорь увидел объявление о том, что сдаются две комнаты в трехкомнатной квартире в центре. Он позвонил, ему сказали, что одна комната уже сдана. Игорь обрадовался и снял вторую - на две у него все равно не хватило бы денег.
Еще через день он договорился с Ларисой о встрече, которую ждал, забыв обо всем на свете. Он был упоен, восхищен, повержен ее красотой, умом, умением себя вести в любой ситуации. Единственное, что его угнетало, это необходимость смотреть на часы и спешить домой.
-Ларочка, любовь моя, давай поженимся. Я не могу расстаться с тобой даже на один день, - в исступлении шептал Игорь.
-Всему свое время, милый. Потерпи, Игорек, и наше терпение вознаградится, - ласково, но твердо возражала Лариса.
И он терпел, ничего и никого не замечая вокруг.
Однажды, после очередного свидания, Игорь с Ларисой вышли в коридор, Игорь никак не мог в потемках большой прихожей найти нужный ключ, чтобы запереть дверь в комнату.
-Не суетись, - как всегда спокойно сказала Лариса, нащупывая выключатель. - Я сейчас зажгу свет.
Свет зажегся в ту минуту, когда раскрылась дверь соседней комнаты, на ее пороге изумленная Лариса увидела Юльку с большой сумкой в руке. Опешив, Лариса не могла вымолвить ни слова. Игорь был поражен не меньше ее и тоже молчал. Но вдруг нервное напряжение, повисшее в тяжелом воздухе старого дома, прорвалось в неистовом крике.
-Ты ч-что здесь де-делаешь? Ты следила з-за нами, д-да? А м-может, ты с-сама тут с к-кем-то спишь, а по-потом мне т-твер-вердишь о своей люб-любви, д-да?
Правый глаз Игоря некрасиво косил, и он заикался.
Тем же летом Игорь развелся с Юлькой и женился на Ларисе. Больше он ничего не слышал о ней. И вот, через двадцать три года она вновь возникла в его жизни и именно в этот страшный, в этот ужасный день, когда от него ушла Лариса. Ушла навсегда к своему начальнику - толстому, потасканному лысому, с сеткой склеротических жилок на фиолетовых щеках и со множеством лоснящихся подбородков. Ради Ларисы он бросил жену и троих детей. И вначале тоже, наверное, снимал комнату или квартиру.
-Вот так я живу, - немного успокоившись и перестав заикаться, заговорил Игорь, когда они вошли в квартиру. - Дочь вышла замуж, живет у мужа, внуков пока нет. А жена… Лариса ушла от меня… Вот я и остался один… Получил, что заслужил, как говорится… Проходи на кухню, Юль, сейчас я чайник поставлю. Где-то тут у меня печенье было и карамельки “Лимонные”. Ты ведь их любила тогда, помнишь?
-И сейчас люблю, - задумчиво произнесла Юлька.
-Видно, судьба у меня такая, - с горечью сказал Игорь, когда они сели пить чай. Он опять говорил о себе, ни о чем не спрашивая Юльку, как в те далекие, молодые годы. - Бросают меня женщины. Ты вот так меня любила, а бросила, и Лариса - двадцать три года прожила, дочери двадцать один, вместе растили ее, сами старились… И на тебе, тоже ушла. И к кому? Я понимаю, влюбилась бы в молодого, интересного мужчину, я бы еще хоть как-то мог оправдать ее. А она-то… никого она никогда не любила, кроме себя. Вся ее жизнь - игра ради собственной выгоды. Она по-своему несчастна…Да, несчастна, потому что не знала настоящей любви… Эх, да что тут говорить, ты-то ведь меня понимаешь, - Игорь в отчаянии замолчал.
-Игорь, ты говоришь и тогда, давно говорил, что я тебя бросила, что встречалась с кем-то другим в той комнате, которую сняла и потом, после развода стала жить там вместе с другим. Так вот, я хочу, чтобы ты знал правду. У меня никого не было ни до тебя, ни после. Я сняла эту комнату, не подозревая, что ты снимешь соседнюю. Я хотела переехать жить в эту комнату из твоей квартиры, потому что я поняла, что ты любишь Ларису, и она любит тебя. Я это почувствовала еще в тот самый первый день, когда ты зашел на кухню и долго смотрел на нее изумленным взглядом, полным восхищения. От любящего сердца такое вряд ли можно утаить. Как ни старался ты все скрывать, я чувствовала, что ты влюблен по-настоящему. Вначале я старалась гнать от себя эти мысли, мне казалось, что мы счастливы с тобой, но постепенно я окончательно поняла, вернее, почувствовала, что ты все время думаешь о ней, что ложась спать рядом со мной, ты мечтаешь, чтобы на моем месте была она. Я знала, что вы оба жалеете меня, поэтому мы все трое так несчастны. И еще я понимала, что пока мы втроем будем жить под одной крышей, мы все так же будем страдать, а, может быть, еще сильнее. И тогда я решила уйти и не мешать вам. Честно говоря, в глубине души я надеялась, что насладившись Ларисой, ты все же поймешь, что со мной тебе лучше, и вернешься ко мне. А я… я так тебя любила тогда, что готова была простить тебе все. Но эта ужасная встреча в полутемном коридоре, твой заикающийся крики, косящий правый глаз… Знаешь, я еще в тот самый первый раз, в поезде, заметила у тебя этот изъян… И этот заикающийся крик все изменил. Зато теперь у тебя был прекрасный предлог оставить меня и уйти к Ларисе без всякой жалости ко мне, - у меня самой кто-то есть, с кем я встречаюсь в этой комнате. Значит, я устрою свою жизнь, значит, я тебя не люблю, ну и прекрасно. Оставим в стороне то, что в глубине души ты не верил в это, но даже себе не хотел признаться в том, что не веришь. А я не стала тебя разубеждать, хотя это было тяжело. Ведь я хотела, чтобы ты жил счастливо, без тени сомнения, жалости ко мне, без обвинения себя и Ларисы в подлости и предательстве, чтобы ты считал, что предала я, а не ты.
-Как? У тебя никого не было? - воскликнул Игорь.
-Никого, - коротко ответила Юлька.
-А потом?
-И потом. Я жила одна, но в прошлом году умер отец, и я забрала мать к себе. Она стала совсем беспомощной, и я за ней ухаживаю.
Игорь молчал. Юлька, не отрываясь, смотрела на него. Вдруг ей показалось, что какая-то мысль озарила Игоря, его мрачное лицо посветлело, и губы слегка тронула улыбка. Он внимательно посмотрел на Юльку тем давним обволакивающим взглядом, который был так притягателен даже сейчас.
-Юлька, послушай. Давай забудем все, что было и начнем жизнь сначала. Сорок пять - это разве возраст? Ты одна, и я один, давай будем вместе. Я буду помогать тебе ухаживать за мамой… Ю-Юлька, я т-только сейчас д-до конца п-понял, какая т-ты на самом деле. Я и-искал призрачное с-счастье и не видел, ч-что счастье было совсем р-рядом. - Игорь снова заволновался и начал заикаться.
-Нет, Игорь, - твердо сказала Юлька. - Этого не будет. Нельзя заставить себя полюбить, но даже в сорок пять нужно любить, чтобы быть вместе. Иначе это бессмысленно. Я была влюблена в тебя без памяти, я обожала и боготворила в тебе все до последней черточки, до последнего слова. Ты был для меня идеалом, который во многом я создала сама, замещая твои черты, черты реального человека с недостатками идеальными, существующими лишь в моем восприятии тебя. Я была молода и глупа. Ты казался мне независимым и самостоятельным. Ты заражал меня желанием быть независимой, но только все больше и больше затягивал в сети зависимости, сам того не осознавая, и, наверное, не желая. В разговорах со мной ты оттачивал свои тайные мысли, ты проверял свои убеждения и чувства. Ты был искренен со мной, потому что тебе было безразлично, что я о тебе думаю, как к тебе отношусь. Как только тебе это стало небезразлично, ты стал меня обманывать. Ты казался мне сильным, холодным, подавляющим своей мощью, как каменное изваяние, и мне хотелось растопить холод, а силу превратить в слабость, мне хотелось видеть тебя в минуты слабости, знать, что и тебе “ничто человеческое не чуждо”, что ты человек, а не каменный идол. И я увидела это впервые, когда ты полюбил Ларису. Она, а не я, растопила и смягчила тебя своим холодом и жесткой силой. И тогда я увидела второй изъян - изъян твоей души: ты умело пользовался чувствами других людей, щедро одаривающих ими тебя, и очень скупо отвечал на них, не желая растрачивать себя. Ты топтал чувства других и берег свои. А теперь растоптали твои чувства. Я глубоко понимаю тебя, но я не могу быть только слушателем, только зеркалом, в которое ты смотришься то с восхищенным упоением, то с тихой грустью, то с неукротимой ненавистью, готовый разбить его за то, что увидел еще одну морщинку на своем лице… Ты должен все пережить сам, не перекладывая тяжесть на чьи-то плечи. Тогда ты сам сумеешь ощутить себя действительно сильной личностью…
-Ты так и не простила меня, Юлька? - шепотом спросил Игорь.
-Не простила? Господи, неужели ты так ничего и не понял, Игорь? Я простила бы тебя, если бы ты стал мне безразличен, но я, наверное, до сих пор люблю тебя, поэтому-то я и не хочу, чтобы только внешние обстоятельства вынуждали тебя быть со мной, как когда-то, когда ты женился на мне. Это должно быть внутреннее, выстраданное, а не случайное сиюминутное желание. Для этого должно пройти время, и тогда мы встретимся…
-Где?
-На улице, в метро, в магазине, да мало ли где… Главное, что встретимся, ведь от судьбы не уйдешь.
Юлька медленно натянула пушистую шапку почти на самые глаза, накинула пальто и вышла из дома. Мелкий липкий снег с дождем летел ей прямо в лицо и, казалось, проникал в самую душу, от тепла которой удивленно таял, превращаясь в маленькие прозрачные слезинки. “Ну, вот, нашелся, наконец, еще один изъян, открытый сегодня, впрочем, нет, не сегодня, а давным-давно, много лет назад… - ужасная слякоть и сырость поздней осени в этих широтах. Но это уже изъян Божественного творения… Мог бы и в этих краях сотворить климат помягче и потеплее”, - с улыбкой думала Юлька.
23 октября 1991
@ЕЭ