806 m
Стоя лагерем и время от времени oзираясь, мы видели высокие места. По карте значилось, что на них можно забраться. Однажды мы поехали туда, долго кормили детей мороженным на бензозаправке и встали на трейл в час. Сначала дорожка шла по лесу, навстречу шли группы людей, все они были довольны днем в горах. Тропа забиралась вверх, на ней лежали большие камни. Мы шли и спрашивали встречных. Вот мы вышли к развилке, налево шла каменная осыпь, направо конец тропы, начинавшейся путем через осыпь. Дeлать было нечего. Недоверчиво пожимая плечами, мы полезли. С камня на камень, с камня на камень, мы заползли на вершину. Вершина была голой, как Голгофа. С нее было видно море, фьорды., озера, воздух и небо.
К этому времени мы разделились на группы, как масса участников Тур де Франса. Лидеры: Я, Яша, Ваня и Натан; буферная группа: K; замыкающие: Наташа и Матвей. Б сощел с дистанции, потому что К сказал ему, что спуститься по каменной осыпи нельзя, только подняться. С Б так нельзя. Он немедленно пустился карабкаться вниз, моментально спустился, и приключения для него закончились. Потом он рассказал, что прилег в машину и незаметно уснул. Кoгда он проснулся, было темно, нас не было. Он взял фонарь и отправился нас искать.
В это время группа лидеров продолжила движение. Пoкинув лысую вершину, мы спустились в тундру. Там росла черника, брусника; обе маленькие и не очень вкусные. Паслись куропатки. Они бегали и квохтали. Потом мы спустились по длинной лестнице и увидели лося. Он жевал и косился на нас.
Наташа с Матвеем потом рассказали, что этот самый лось преградил им тропу и не хотел пропускать. Читав раньше о строптивом характере лосей и о их весе - иногда не меньше тонны - они все никак не могли решиться его потревожить, пока он не убрался по доброй воле.
Нас лось задирать не решился. С лидерами шутки плохи. Мы шли и шли. Дети обсуждали фильмы и игры, сделанные по их следам. Дo меня доносились неподражаемые интонации израильтянина Яши:
- А кгови там много?... сколько там тгупов?... из чего там стгэляют? - он говорил по-английски, но интонации были именно такие.
Мы набрели на еще одного лося. Он жевал совсем рядом, стоя к нам боком, и его можно было разглядывать сколько душе угодно. Его лицо напоминало всех забавных сохатых из мультиков и карикатур. Сложен он был, однако, вовсе не карикатурно. Он был плечистым и грудастым. Ягодицы его были прекрасно развиты. Осанкой он походил на курсанта. Аккуратно ступая в мох, он с достоинством сделал несколько шагов и повернулся к нам задом. Из морщинистого, какого-то немужского члена полилась моча и лилась минут пять без остановки. Время от времени он поворачивал к нам голову, чтобы посмотреть, какое производится впечатление. Что и говорить, отличное.
Мало помалу неожиданно спустились сумерки. Камни под ногами были еще видны, но ступать по ним стало легче. Глаза больше не боялись, ноги же делали свое дело.
За альпийскими лугами началась и кончилась лесотундра. Нас нагнала буферная группа. Мы набрели на красную смородину, отдающую брусникой; у маленького озера, в открыточно-красивом далеке стояли палатки, вокруг них стояли мужчины и женщины в ярких теплых одеждах. Возле тропы оказался сколочен помост со столбами, на которые был низко натянут полог в форме ромба. Пoд ним лежал туго наполненный и совершенно неподвижный спальник. Мы с К стали рассматривать его. Я подумал было о ритуальных захоронениях первобытных народов.
- Там двое, - с уважением сказал К.
- Быть не может, - не поверил я такому резкому переходу от темы смерти к теме половой жизни.
- Двое, я вижу. Ждут, когда мы пройдем.
Наконец стало совсем темно. Мы уже шли по лесу. Кроны закрывали свет от луны, у Наташи оказался фонарик, она стала светить себе под ноги и предупреждать нас о корнях и камнях. В лучи попадались древесные лягушки, скромно сидящие по обочинам. Мы пробовали угадать, сколько осталось до машины.
- Двадцать минут.
- Наконец-то.
Через двадцать минут мы, однако, узнавали места, до которых в начале шли долго. Все, как в детстве, когда заблудишься, пойдя за грибами. Только теперь земля стала маленькая. На богом забытой горе в Ньюфаундфленде, ночью было спокойней, чем когда-то среди бела дня в лесах под Кингисеппом.
Впереди за деревьями вдруг зажглась яркая звезда. Это шел выспавшийся Б походкой лося. Скоро мы сидели в машине и с ненавистью слушали вой детей, требовавших еще мороженного. Но единственная на тысячи километров (в Канаде все считается на километры, даже вес) бензоколонка с мороженным и морошковым вареньем в банках уже спала.
К этому времени мы разделились на группы, как масса участников Тур де Франса. Лидеры: Я, Яша, Ваня и Натан; буферная группа: K; замыкающие: Наташа и Матвей. Б сощел с дистанции, потому что К сказал ему, что спуститься по каменной осыпи нельзя, только подняться. С Б так нельзя. Он немедленно пустился карабкаться вниз, моментально спустился, и приключения для него закончились. Потом он рассказал, что прилег в машину и незаметно уснул. Кoгда он проснулся, было темно, нас не было. Он взял фонарь и отправился нас искать.
В это время группа лидеров продолжила движение. Пoкинув лысую вершину, мы спустились в тундру. Там росла черника, брусника; обе маленькие и не очень вкусные. Паслись куропатки. Они бегали и квохтали. Потом мы спустились по длинной лестнице и увидели лося. Он жевал и косился на нас.
Наташа с Матвеем потом рассказали, что этот самый лось преградил им тропу и не хотел пропускать. Читав раньше о строптивом характере лосей и о их весе - иногда не меньше тонны - они все никак не могли решиться его потревожить, пока он не убрался по доброй воле.
Нас лось задирать не решился. С лидерами шутки плохи. Мы шли и шли. Дети обсуждали фильмы и игры, сделанные по их следам. Дo меня доносились неподражаемые интонации израильтянина Яши:
- А кгови там много?... сколько там тгупов?... из чего там стгэляют? - он говорил по-английски, но интонации были именно такие.
Мы набрели на еще одного лося. Он жевал совсем рядом, стоя к нам боком, и его можно было разглядывать сколько душе угодно. Его лицо напоминало всех забавных сохатых из мультиков и карикатур. Сложен он был, однако, вовсе не карикатурно. Он был плечистым и грудастым. Ягодицы его были прекрасно развиты. Осанкой он походил на курсанта. Аккуратно ступая в мох, он с достоинством сделал несколько шагов и повернулся к нам задом. Из морщинистого, какого-то немужского члена полилась моча и лилась минут пять без остановки. Время от времени он поворачивал к нам голову, чтобы посмотреть, какое производится впечатление. Что и говорить, отличное.
Мало помалу неожиданно спустились сумерки. Камни под ногами были еще видны, но ступать по ним стало легче. Глаза больше не боялись, ноги же делали свое дело.
За альпийскими лугами началась и кончилась лесотундра. Нас нагнала буферная группа. Мы набрели на красную смородину, отдающую брусникой; у маленького озера, в открыточно-красивом далеке стояли палатки, вокруг них стояли мужчины и женщины в ярких теплых одеждах. Возле тропы оказался сколочен помост со столбами, на которые был низко натянут полог в форме ромба. Пoд ним лежал туго наполненный и совершенно неподвижный спальник. Мы с К стали рассматривать его. Я подумал было о ритуальных захоронениях первобытных народов.
- Там двое, - с уважением сказал К.
- Быть не может, - не поверил я такому резкому переходу от темы смерти к теме половой жизни.
- Двое, я вижу. Ждут, когда мы пройдем.
Наконец стало совсем темно. Мы уже шли по лесу. Кроны закрывали свет от луны, у Наташи оказался фонарик, она стала светить себе под ноги и предупреждать нас о корнях и камнях. В лучи попадались древесные лягушки, скромно сидящие по обочинам. Мы пробовали угадать, сколько осталось до машины.
- Двадцать минут.
- Наконец-то.
Через двадцать минут мы, однако, узнавали места, до которых в начале шли долго. Все, как в детстве, когда заблудишься, пойдя за грибами. Только теперь земля стала маленькая. На богом забытой горе в Ньюфаундфленде, ночью было спокойней, чем когда-то среди бела дня в лесах под Кингисеппом.
Впереди за деревьями вдруг зажглась яркая звезда. Это шел выспавшийся Б походкой лося. Скоро мы сидели в машине и с ненавистью слушали вой детей, требовавших еще мороженного. Но единственная на тысячи километров (в Канаде все считается на километры, даже вес) бензоколонка с мороженным и морошковым вареньем в банках уже спала.