ДИАГНОЗ: ЕВРОСОЮЗ
Свасьян предпочитает анализировать современность с человечьей (антропной) позиции. Состояние Евросоюза он оценивает как «тяжёлое психическое расстройство с признаками помрачения сознания и утраты чувства реальности» http://www.izborsk-club.ru/arh/04_2016Blok.pdf.
Карен не затрагивает исторические предпосылки «психического расстройства» (http://v-ersilov.livejournal.com/68982.html?thread=311926#t311926, комментарий). Он фиксирует «нынешнее обострение болезни»: «Конец (не закат, а конец) Европы начался, когда её элиты присягнули на верность Америке. Той самой Америке, которая в 1945 году спасла их от абсолютного зла, а после 1945‑го продолжала спасать от другого абсолютного зла... Неполные полвека -- с первых послевоенных лет и до начала 90‑х, - стали американским сном наяву... Европа демонстрировала чудеса дрессировки и преображения из несчастных свиней в счастливые... В начале 90-ых «дивный американский сон в мгновение ока обернулся кошмаром и уродством. В ставшем вдруг монополярным мире не нашлось никого, кто мог бы дать отпор обнаглевшему [американскому] счастью».
«Болезнь» стала необратимой, начиная с 1968 года, когда на сцену вышли «буйные мутанты, [которые] стали прообразом, подлинником, с которого по сей день клонируются поколения европейских элит». Это резонное утверждение Свасьян подкрепляет аналогией, с которой я не могу согласиться: «Речь идёт об особо опасном вирусе, поражающем чувство адекватности и здравый смысл. С сопутствующим ущербом потери юмора и вкуса».
В поведении «мутантов» нет ничего такого, что несовместимо с природой человека. «Психическое расстройство» и «вирус ущербности» -- не более чем метафоры. Для объяснения логики их действий достаточно того, что сказал Карен о заниженной планке развития, -- в момент послевоенного выбора европейцы предпочли быть недорослями и полузнайками. Эти подростки-переростки «криминализировали само понятие вертикали и отутюжили всё хоть сколько‑нибудь выдающееся в горизонталь, им захотелось повертикалить самим - очевидно, по той же логике, по которой буржуазные нувориши в своё время скупали себе графские титулы, а лакеи, развалившись в креслах их бежавших или расстрелянных господ, дымили недоступными им раньше сигарами».
Сегодня любят проводить аналогию между Евросоюзом и поздним СССР. Однако антропная характеристика «глупой элиты СССР» по Свасьяну -- «дряхлые вии, замаринованные в собственном маразме». «Вии» усопли, народ пробуждается.
«Москва сегодня - рай для инакомыслящих. Скоро (прецеденты уже налицо) сюда начнут вереницей бежать западные диссиденты, ища кров и защиту. Неблагодарные и неумные российские либералы, поносящие власть подчас на базарном уровне, даже не представляют себе, что бы их ожидало в Европе... Их даже близко не подпустили бы к экрану. Здесь они моментально стали бы маргиналами и отщепенцами во всех смыслах».
Карен не затрагивает исторические предпосылки «психического расстройства» (http://v-ersilov.livejournal.com/68982.html?thread=311926#t311926, комментарий). Он фиксирует «нынешнее обострение болезни»: «Конец (не закат, а конец) Европы начался, когда её элиты присягнули на верность Америке. Той самой Америке, которая в 1945 году спасла их от абсолютного зла, а после 1945‑го продолжала спасать от другого абсолютного зла... Неполные полвека -- с первых послевоенных лет и до начала 90‑х, - стали американским сном наяву... Европа демонстрировала чудеса дрессировки и преображения из несчастных свиней в счастливые... В начале 90-ых «дивный американский сон в мгновение ока обернулся кошмаром и уродством. В ставшем вдруг монополярным мире не нашлось никого, кто мог бы дать отпор обнаглевшему [американскому] счастью».
«Болезнь» стала необратимой, начиная с 1968 года, когда на сцену вышли «буйные мутанты, [которые] стали прообразом, подлинником, с которого по сей день клонируются поколения европейских элит». Это резонное утверждение Свасьян подкрепляет аналогией, с которой я не могу согласиться: «Речь идёт об особо опасном вирусе, поражающем чувство адекватности и здравый смысл. С сопутствующим ущербом потери юмора и вкуса».
В поведении «мутантов» нет ничего такого, что несовместимо с природой человека. «Психическое расстройство» и «вирус ущербности» -- не более чем метафоры. Для объяснения логики их действий достаточно того, что сказал Карен о заниженной планке развития, -- в момент послевоенного выбора европейцы предпочли быть недорослями и полузнайками. Эти подростки-переростки «криминализировали само понятие вертикали и отутюжили всё хоть сколько‑нибудь выдающееся в горизонталь, им захотелось повертикалить самим - очевидно, по той же логике, по которой буржуазные нувориши в своё время скупали себе графские титулы, а лакеи, развалившись в креслах их бежавших или расстрелянных господ, дымили недоступными им раньше сигарами».
Сегодня любят проводить аналогию между Евросоюзом и поздним СССР. Однако антропная характеристика «глупой элиты СССР» по Свасьяну -- «дряхлые вии, замаринованные в собственном маразме». «Вии» усопли, народ пробуждается.
«Москва сегодня - рай для инакомыслящих. Скоро (прецеденты уже налицо) сюда начнут вереницей бежать западные диссиденты, ища кров и защиту. Неблагодарные и неумные российские либералы, поносящие власть подчас на базарном уровне, даже не представляют себе, что бы их ожидало в Европе... Их даже близко не подпустили бы к экрану. Здесь они моментально стали бы маргиналами и отщепенцами во всех смыслах».