В развитие истории голода
К посту о голоде в Российской империи следует добавить следующие демографические данные по одному из самых крупных и хорошо зафиксированных в истории продовольственных кризисов:
Повышенная смертность в 1892 году была замечена как наблюдателями, так и медицинской и демографической статистикой. Американский исследователь Р. Роббинс проанализировал статистику смертности в 17-ти наиболее поражённых голодом губерниях, сравнив показатели 1892 года со средним пятилетним значением (за 1888-1890 и 1893-1894 годы). Смертность в 1892 году составила 4,81 % при средней смертности за десятилетие 1881-1890 годов в 3,76 %, то есть повысилась на 28 % выше обычного уровня. Сверхсмертность 1892 года (от всех причин) в зоне голода составила 406 тыс. человек. Роббинс замечает, что часть этих смертей объясняется эпидемическими заболеваниями, но затрудняется назвать точную цифру; смертность от холеры он оценивает не менее чем в 100 тыс. человек.
Свидетели голода 1891-1892 годов неизменно усматривали основную причину смертей в инфекционных болезнях; инфекции казались им «спутниками голода». Непосредственно смерть взрослых крестьян от недоедания (смерть от алиментарной дистрофии) свидетелями не наблюдалась (что, разумеется, не исключает возможности отдельных случаев голодной смерти); все слышали о голодных смертях, но не видели их сами.
Кроме повышенной смертности, в период голода наблюдалась и пониженная рождаемость. Общий прирост населения Европейской России в 1892 году составил 330 тыс. человек (0,45 %), при том, что за предшествующее десятилетие средний прирост составлял 989 тыс. человек, а в наихудший год из десяти - 722 тыс. человек. В то же время, одногодичное уменьшение прироста населения на 660 тыс. человек составляло только 0,6 % от общей численности населения империи (120,2 млн человек), так что общее воздействие событий на численность населения было незначительно малым.
Голод, сопровождавшийся таким количеством смертей, был совершенно невероятным событием для Западной Европы того времени, но в глобальных масштабах не представлял собой заметного явления: основными зонами, регулярно поражаемыми катастрофическим голодом, в то время были Индия (в особенности Бенгалия) и Китай. Количество погибших от голода в течение второй половины XIX века в Индии оценивается в 12-29 млн человек, в Китае - в 20-30 млн человек.
Демографические последствия голода 1891-1892 годов также не сравнимы и с дальнейшими трагическими событиями истории России советского периода. Количество избыточных смертей за период кризиса 1918-1922 годов (голод в городах 1918-1920 годов и голод в Поволжье 1921-1922 года) оценивается в 10-14 млн человек, за период кризиса 1930-1933 годов (голод в Казахстане 1930 года, голод на Украине 1931-1932 годов, кризис смертности в системе ГУЛаг) - в 4,6-8,5 млн человек.
с
Т.е., повторимся, роковые ошибки государственного управления в царский период, конечно, были (так, в попытке побороть голод конца 19 века, правительство спровоцировало рост цен на продовольствие и осложнило трудовую мобильность населения, что только усугубило положение и без того искусственно созданное политикой государственной защиты крупных землевладельцев европейской части России от конкуренции с сибирскими крестьянами, не говоря уже о иностранной конкуренции, которая могла бы ещё больше сбить цены на аграрную продукцию и выбить с рынка неэффективных производителей, заставив быстрее переживать процесс урбанизации и повышение технологического уровня сельского хозяйства, минимизирующих риски голода, если бы не протекционистская политика государства), однако всё это вовсе не оправдывает последующие роковые ошибки большевиков, которые своими усилиями по попытке подменить естественную социально-экономическую самоорганизацию общества ручным директивным управлением, спровоцировали ещё куда более масштабный продовольственный кризис затмевающий своих предшественников.
Это не значит, что коммунисты - сосредоточие мирового зла, а скорее лишняя демонстрация того, какие конкретные обычные люди на местах молодцы и сколь много они могут добиться если их свободу воли не будут пытаться переломить высокие начальники, как правило и вызывающие основную массу катастрофических кризисных ситуаций в куда большей мере, чем климатические неурядицы и стихийные бедствия, которые в нормальных условиях открытого рынка и защиты прав собственности быстро сглаживаются завозом продовольствия и всех необходимых материалов со стороны, лишь ускоряя динамику развития, подобно тому, как дефицит дичи для охоты заставил древних людей переходить к скотоводству, а исчерпание углеводородов позволяет ускорять развитие альтернативной энергетики, если, конечно, здесь тоже не вылезет мудрый "управленец", что субсидиями и бюджетными тратами отобьет у людей стимулы слезать с нефтяной иглы во время очередного её удорожания.