УБИТЬ В СЕБЕ ЕВРЕЯ 2
Источник оказывается невзрачным ручейком, бегущим из каменного домика.
- Они тут им очень гордятся, ухаживают. Деревня состоит из семи семей, человек по пятьсот ― поливают по очереди, один день в неделю. Здесь у них баклажаны знаменитые...
Источник большого впечатления не производит, но Шамир весь расплывается в улыбке, демонстрирует его с гордостью ― словно мы наконец увидели что-то поистине замечательное. В его «Сосне и оливе», лучшем путеводителе по Палестине, чуть не половина посвящена подробному описанию источников ― словно это какие-то чудеса света.
- Да это и правда чудо. Вам это трудно понять. В Европе каждая речка больше, чем тут все вместе взятые; вырыл ямку ― вода. А у нас вся история, вера ― все связано с источниками. К ним нельзя просто так вот подъехать на машине. Нужно долго брести, чтобы глаз утомился от всех этих гор, однообразия, солнца, прожариться надо как следует - тогда обрадуешься роднику, тени от оливы, смоковнице. Эстетика Палестины, как в Японии - скупая земля, горы, изредка маленький источник в тени. Лаконичная природа ― ничего рубенсовского, жиромясого не найдете. Дорога до источника, подготовка важнее, чем сам источник.
- Говорят, вы объехали Палестину на ослике?
- Да, поехал в Хеврон, на базар, купил серую ослицу, Линду ― и делал вылазки по окрестным селам. Осел - гениальное животное, для лошадей тропинки тут слишком крутые. Ездил от источника к источнику, поил Линду, пил сам ― везде разный вкус. Потом заезжал в села, толковал с людьми о погоде да урожае. Если человек на осле ― сразу видно, что не бандит. С детьми тоже хорошо путешествовать. Посторонние тут в диковинку ― обязательно позовут на чашку кофе, расскажут что-нибудь. Я расспрашивал про историю, святые места. Сейчас поедем в Ясуф, покажу вам вали, святое место.
До Ясуфа - четыре часа езды, но мы добираемся вечность - десяток блок-постов, на каждом проверка документов. Наконец в полумиле от деревни утыкаемся в насыпь, дальше ехать нельзя, только пешком.
- Официально - для обеспечения безопасности дорог, по которым ездят еврейские поселенцы, - чтобы палестинцы по ним не ездили. А вообще-то просто жизнь портят.
По обе стороны дороги - горелые, вырванные с корнем оливы.
- Поселенцы вырубают рощи. Два года назад мы с друзьями-палестинцами собирали зесь оливки - на нас напали поселенцы с автоматами, под прикрытием машины солдат. Пугали нас, орали, закидывали камнями - а солдаты наблюдали. Пришлось уйти - они много народу так перестреляли. Они стараются не пускать крестьян на поля: если пять лет не обрабатываешь, земля переходит государству, а оно отдает ее поселенцам. Теперь здесь у людей и работы нет, и землю почти всю отобрали.
На краю села на крутой холм. Он расчесан лесенкой террас - тысячелетия крестьянских усилий. Навстречу попадается молодой парень с хворостиной и ишаком, он поет. Весело с нами здоровается ― и бежит дальше вниз по склону.
- Когда стал ездить, я постепенно понял, что их жизнь притерта к этой земле. Жить по-другому здесь и нельзя, и не надо. Палестинцы разводят овец. Овцы животные благородные, их же нельзя загнать в клетки и кормить с конвейера, подохнут ― надо в горах пасти. Палестинцы растят оливы ― тоже много ручного труда, машиной не обработаешь. И люди заняты, живут себе, как библейские патриархи. С точки зрения капитализма, это очень нерентабельно. Слава Богу, что им не дают кредитов - а то бы, наверное, тоже занялись курами и говядиной, построили бы промышленные фермы, где скотину пытают, машины бы поставили, поувольняли всех.
Знаете, образцовая пропагандистская картинка: вокруг еврейских поселений роскошная зелень, вокруг палестинских сел пустыня. Почему? Ну, они лентяи, дикие, ничего не умеют, а мы пришли, превратили пустыню в сад - так у нас туристам говорят. А дело просто в том, что израильтяне бурят скважины - и, естественно, губят источники. Когда палестинцы пробовали бурить, израильтяне вводили танки и уничтожали колодцы. У кого рука на вентиле - у того и власть. Но воды-то мало. Это знаете, как приезжали советские люди за границу, видели банкоматы - ух ты, деньги из стены берут! Вы набрали кредитов - пока проматываете, выглядите богачом. Теперь всю воду из земли выпили, из Генисаретского озера тоже, будем покупать в Турции. Палестинское хозяйство существует благодаря этой земле, а еврейское - вопреки ей. Это ключевой израильский миф: Палестина лежала бездыханно, а мы пришли и воскресили. А палестинцы-то считают, что она и раньше была в полном порядке.
На плоской вершине - гранатовая рощица, в ней - маленькое квадратное здание с белым куполом. Это вали, святое место. Внутри домика ― пусто, в каменной нише лежат свечки.
- Старое оно?
- Гробнице лет пятьсот, но камни тут старые, тесаны четыре тысячи лет назад примерно. Местные жители считают, что это гробница святого, шейха Абу Зарада. Но они и сами не очень знают, кто такой был Абу Зарад. Потому что это не важно. Когда-то тут почитали Ваала и Астарту, потом они стали маскироваться под библейских патриархов, пророков, потом под христианских святых, теперь под мусульманских. Имена на гробнице меняются ― но к ним не стоит серьезно относиться, не от могил же святость. Она изначальна, с древности. На самом деле источник святости - рельеф, место, где люди чувствуют близость к Господу. Мне такие вали больше нравятся, чем всякие известные гробницы. Там, ведь, можно только отметиться, а чтобы понять духовный поиск пророков, нужно поставить себя на их место - оказаться вот тут, на безымянной высоте. Просто тут, как бы это сказать, хороший прием у души. Но скоро здесь, кстати, вышку для мобильников поставят. Уединению нашего шейха придет конец - как и всей пасторальной Палестине.
Люди в этих деревнях живут тысячи лет и ходят на эту гору, молятся. Женщины просят суженого, чтобы муж любил, чтобы роды были легкие, дети здоровые. Мужчины - урожай. В общем благодати. Официальные религии сменяют друг друга, а люди те же. Тут ведь всегда была двойная религия - высшая, официальная, и низшая, местная, деревенская. Они почти везде есть. Например, я долго жил в Японии, там четко: есть буддизм, высшая религия, связанная с разумом, нравственностью и т.д. - и низшая, шинто - связывающая людей с духами мест, предков. Там я как раз и научился, что не надо задирать нос перед низшими религиями. В России тоже это есть: по каким-то проблемам тревожат Николу Угодника, по другим Илью-пророка, по третьим Богородицу - причем Владимирскую или Казанскую. У евреев и мусульман это выражается в культе могил святых. Это язычество, древнее ощущение, что есть постоянная борьба каких-то сил, богов. Не так явно, как было выражено у греков, - но мы ведь знаем, что красивая олимпийская картинка возникла поздно и существовала в основном в искусстве, это в общем-то творение нескольких художников. Монотеистические религии маскируют это, но оно везде есть. Вообще, чистое единобожие - это перегиб, мне кажется. Православие мне как раз нравится тем, что захотел - пошел Христу помолиться, захотел - Богородице...
ЕВРЕИ И АРАБЫ
- Вы первым высказали крамольную мысль, что палестинцы - потомки древних евреев.
Да нет, конечно, не я первый. Доизраильские историки Палестины тоже это отлично знали. И сейчас на Западе это всем очевидно. Это чисто израильский миф: евреев прогнали римляне, а арабы-кочевники “завелись” здесь в седьмом веке. Но и здесь серьезные ученые все понимают: большинство населения никуда не уезжало. Есть же раскопки - они ясно свидетельствуют, что село не разрушалось три тысячи лет. Езжайте в Абуд, эль Джиб, посмотрите на древние дома, церкви - увидите, что жители не свалились с Луны. Люди мигрируют очень мало, мигрируют идеи, языки.
Вскоре после Христа большинство евреев стали христианами - это ведь не воспринималось, как переход какую-то в другую религию. “Чистый” иудаизм сохранился только в среде ученых, священников ― по большей части в диаспоре. (Он, кстати, и возник в эмиграции. Чистое единобожие возникло во времена вавилонского пленения. Меньшинство на чужой земле - чтобы сохраниться, надо было соблюдать сегрегацию, чистоту крови и веры. Возникло рафинированное, идейное единобожие, оторванное от земли, народных верований. Когда эмигранты вернулись из Вавилона, местные евреи казались им невеждами, потому что «веры отцов» не понимали. Всем известный спор между фарисеями и простыми евреями так и возник. Конечно, идея единобожия повлияла на христианство, ислам. Но с другой стороны, Иисус возвращал иудаизм к народным корням, земле...)
Как и у христиан, в нехристианских общинах было большое религиозное творчество - возникли Мишна и Талмуд, традиция углубленного изучения закона, гностической премудрости. С другой стороны, они отменили многие вещи - пасхальную жертву, храмовые обряды, священство - кстати, как и русские староверы. Так родился современный иудаизм. Спросите израильтянина, с откуда ведется иудаизм, он скажет: "от Моисея". Но наши грамотные прадеды в местечках ведь так не считали. Для них иудейская вера начиналась с Мудрецов, с Мишны и Талмуда. Библия для них тоже была Ветхим Заветом, предысторией, материалом для толкований. Они читали ее глазами Мудрецов, как христиане - глазами Отцов Церкви. Библейские персонажи вспоминались лишь постольку, поскольку о них говорил рабби Ханина или рабби Асси.
Короче, современный иудаизм ― такое же продолжение библейской религии, как христианство. Никаких специальных прав на эту традицию у него нет. Названия обманчивы. Православие даже ближе к библейскому иудаизму, чем современный иудаизм. Православная церковь устроена, как Иерусалимский Храм, там есть святая святых, куда входит только священник, ― да и по литургии тоже. Палестинские христиане-арабы ― точно такие же наследники древних евреев, как и израильтяне, даже прямее, потому что никуда не уезжали.
- Но сейчас тут большинство мусульмане.
- Да, ведь, и ислам не был чем-то чужим. Почему после арабского завоевания, большинство так легко приняло ислам? Это хорошо описал Тойнби: Ближний Восток был периферией греко-римского мира. Арабы вернули Палестину в семитскую стихию после столетий эллинизации. Ислам воспринимался как возврат к древней семитской религии, Халифат - как преемник царства Соломона. Арабский родственен арамейскому, поэтому легко прошла арабизация.
В истории Святой Земли людям часто приходилось выбирать - земля или вера. Священники обычно выбирали веру, крестьяне - землю. Но они продолжали почитать тех же святых - от Адама до Иисуса, молились на тех же гробницах, возделывали те же оливы, ухаживали за родниками.
Евреи и палестинцы ― две ветви одного народа, братья. А мы воюем, «своя своих не познаша». Если есть какой-то смысл в возвращении ― так это как раз слияние в один народ, чтобы вылечить нашу шизофрению...
- Вы перевели на русский Агнона, главного идеолога Исхода в Святую Землю. Он все время писал, как Палестина и евреи подходят друг другу...
- Ну да, на заре сионизма, ведь, обсуждались разные варианты, где строить государство. Серьезно шла речь об Уганде, которую англичане были готовы предоставить. А противники говорили: “Если уж Уганда - то почему не Америка?” Сионисты выбрали Палестину, потому что тут земля праотцев. Но при этом реальная Палестина, оливы, виноград, пастухи, козы, бараны их не интересовали. Как мне сказал один милый человек: “разводить оливу смысла не имеет - рынки завалены греческими”. Святая Земля оказалась нерентабельной, на ее месте построили что-то окупающееся. На самом деле, тут победил план «Уганда».
Для Агнона возвращение на Святую Землю было духовным процессом, постижением себя. Знаете рабби Нахмана из Браслава? Был такой хасидский святой - он долго собирался в Палестину, все продал, приплыл, пробыл одни сутки ― и поплыл обратно. Ему хватило. Поэтому религиозные евреи и не любили сионистов. Потому что произошла подмена.
- Какая?
- Ну вот представьте, что к вам приходят какие-то энергичные молодые люди и говорят: «У нас тут есть машина времени, давайте слетаем в первый век, освободим Христа. Машина работает, оружие есть, щас мы быстро...» Вы согласитесь? Нет - потому что Господь должен сделать. Нужно ли было всех сюда загонять? Вон мой прапрадед приехал и жил спокойно, никто его не обижал, с палестинцами не ссорился. А сионисты любят эту землю, но любовью некрофилов. Они готовы убить ее, лишь бы обладать ею. На мой взгляд, смысл Исхода, возвращения на Святую Землю ― это возвращение к корням, гармонизация. Агнон-то воспевал настоящую Палестину, с пастухами и баранами.
- Вы еще перевели джойсовского “Улисса” и сделали новый русский перевод “Одиссеи”. Чем вас Василий Андреич не устраивал?
- Да Жуковский-то прекрасен - но все переводы, в отличие от оригиналов, устаревают. Мы же не можем читать Гомера так же, как двести лет назад. Было другое сознание совсем - вы вспомните хотя бы, что они тогда носили. А тем более, мы не можем читать его так же после Джойса. Я переводил Гомера, опираясь на английский перевод Лоуренса Аравийского. У него совершенно другое видение “Одиссеи” - непосредственное, брутальное. Лоренс был археологом, раскапывал города той эпохи, держал в руках их оружие, утварь, изучал дома, наносил на карту их города. Но с другой стороны, он был авантюристом и воином - жил среди бедуинов, походной жизнью, охотился на вепря, ходил под парусом, гнул луки, ткал ткань, строил лодки, убивал людей в бою. Жизнь Одиссея была ему гораздо понятнее, он перевел ее на наш язык - без гекзаметра, постоянных эпитетов...
ГАЗА
Мы спускаемся в Израиль, подъезжаем к блок-посту.
- Если что, мы ездили в еврейское поселение ― а то пять тысяч долларов штрафа.
- Почему снова началась война?
- Ну Израиль торопился выпить свой стакан крови до закрытия заведения, пока Обама не пришел. Кто знает, когда в следующий раз придется. Но ничего особенного в этой войне нет: Израиль бомбит Газу уже не знаю сколько лет. Это уникальный эксперимент: до чего можно довести мирный крестьянский народ, если его посадить в концлагерь и десятилетиями мучить. Знаете, что такое Газа? Это Гулаг. Плотность населения там в десять раз больше, чем в Израиле, полтора миллиона человек на крохотном пятачке. Воевать с ними одно удовольствие - летаешь над лагерем да бомбишь.
- Но там террористы.
- Ну да, когда ХАМАС своими самодельными шутихами обстреливает Ашкелон, убивает четыре человека - это терроризм. Когда Израиль бомбит Газу, убивает тысячу, в том числе четыреста детей - это борьба с терроризмом. Первым делом разбомбили школу местных гаишников, у которых был выпускной, сразу убили полтораста человек, объявили боевиками...
- ХАМАС обстреливал мирные города, сам нарушил перемирие.
- Да и Израиль точно так же нарушал, тоннель там разбомбил. Его все время нарушают, не в этом дело. Вы спросите лучше, почему они стреляют? Чего хотят-то? Евреев в море сбросить? Хотят, чтобы блокаду сняли. “Перестаньте душить - не будем стрелять,” - сто раз это заявляли. Но блокаду держали, чтобы свергнуть ХАМАС, - считали, что палестинцы поголодают-поголодают и одумаются. Такое вот идиотское предположение. Конечно, популярность ХАМАСа только выросла.
- Если снять блокаду, ХАМАС закупит оружие.
А почему вас не пугает, что Израиль закупает оружие? ХАМАС - законное правительство Палестины, больше вам скажу: единственное демократически-избранное правительство в арабском мире. Мне-то вообще нравится ХАМАС.
ХАМАС?!
- Да мне вообще нравятся верующие - хорошо, когда люди думают о душе. ХАМАС заботится о людях, делает много хорошего: школы, больницы. Они не коррумпированы...
- ХАМАС хочет уничтожить Израиль.
- А Израиль хочет уничтожить ХАМАС. Это вас смущает? Над Израилем, что, нависла угроза уничтожения? Знаете, все эти разговоры сводятся к тому, что евреи правы потому, что они евреи, а арабы не правы, потому, что они арабы. Даже, если их убито в сто раз больше. Жизнь еврея и палестинца равнять нельзя. Понимаете, в основе еврейского сознания лежит глубокое сомнение в равенстве еврея и не-еврея. Хороший еврей хорошо относится к животным и гоям - но есть же граница. Крестьянин любит барашка, но к празднику зарежет. Вас же не мучит совесть, если вы кошку с дивана согнали. Вот и евреи спокойно относятся: понадобилось место ― палестинцам пришлось уйти, что поделаешь.
Вообще, причина в том, что евреи воспринимают себя как жертву. Это основа национального самосознания. И оказавшись с новыми соседями, они тут же воспроизвели привычные отношения - только в роли мучителей. Такая месть не по адресу. А жертве все можно, что ни сделаешь ― все защита. Но, знаете, каждый, ведь, может победить это в себе, отказаться от мелкого племенного эгоизма, видения мира сквозь призму «хорошо ли это для евреев». Я убил в себе еврея. Мне кажется, каждый еврей должен это сделать.
ЗАВТРА
Возвращаемся в Яффо, гуляем по берегу моря, среди пахнущей рыбой баркасов и яхточек.
- Видите, здесь то же, как везде. Это был рыбацкий порт, но власти стараются вытеснить рыбаков, чтобы сдавать места яхтсменам. Это гораздо выгоднее. Рыбаки не сдавались - тогда власти перестали чистить вход в порт от песка, чтобы рыбацкие шаланды не могли заходить. Когда порт вымрет, они сделают тут, что им нужно.
- А расскажите, как вы оказались колумнистом газеты «Завтра?»
- В перестройку я вернулся в Союз - корреспондентом. Ну и мне сразу стало ясно, чем все кончится. Я-то уже пожил при капитализме. Я видел, что страну убивают.
- Думаете, СССР можно было сохранить?
- Да конечно! Не было проблем, которые нельзя было решить. Конечно, что-то надо было поправить. Но не было желания поправлять, решили разломать. Знаете, если возникает такое настроение у людей, его очень легко можно подтолкнуть - и все развалится. Любую страну можно развалить. Но никому я этого тогда объяснить не мог, никто меня не слушал. Ну и в 92-м от расстройства я уехал, не мог больше на это смотреть. Только вот в «Дне» и нашел людей, которые меня понимали.
- Хорошие люди?
- Очень хорошие, золотые люди. Конечно, это была самая большая трагедия нашего времени. Не только для России, для всего мира. Вот здесь, допустим, раньше у людей была гарантированная работа, трудно было человека уволить. Была и зарплата, и отпуск, и соцзащита. А теперь тебя нанимает липовая компания, перепродает корпорации - и никто тебе ничего не должен. Левая идея погибла, у людей нет ощущения, что это нужно.
- Какая связь между левыми и наличием СССР?
- Нам тоже раньше казалось, что эти вещи не связаны. Мы-то думали, мы сами всего добились. А оказалось, что мир, который у нас был, существовал благодаря Советскому Союзу. Капиталисты знали, что у рабочих в подсознании все время есть мысль, что где-то есть социалистическая альтернатива. И они старались сделать так, чтобы она не казалась такой уж заманчивой. Это был реальный выбор. Ну как женщина, которая знает, что у нее есть соперница - она умоется, покрасится и суп сварит. Крушение СССР - это был страшный облом для Запада. Во всем мире началось всеобщее воровство, расхищение всего на свете. Разница между бедными и богатыми увеличилась в десятки раз во всем мире. Начались все эти финансовые деривативы - помните, как в детстве, игра в фантики.
- Что, и здесь воруют?
- Думаете, тут людей сложнее обмануть? Знаете, как расправились с киббуцами? Они же были очень преуспевающими, владели огромной собственностью. У них была уравниловка, коммунизм - все получали одинаково. А когда СССР развалился, в результате двух несложных приемов их разворовали. Сказали: давайте введем дифференциацию - кто больше получает, кто меньше, акции, приватизация - и восемьдесят процентов киббуцников ходили по полям, собирали гнилые овощи. Как в России: ваучеры вроде дали всем - но у одного нефтяная скважина, а у другого дырка от бублика... Я спрашиваю знакомых киббуцников: у вас же все решения принимаются коллективно, зачем же вы за это проголосовали? Ну русские, ладно, люди неопытные, купились, но вы-то грамотные вроде. А они глазами хлопают и говорят: «Да, знаешь, пришли к нам, говорят: это более прогрессивно. Ну мы и проголосовали...»
Я знаю, что правильные израильские левые не очень любят Шамира. Он хулиган, трикстер, провокатор, пишет в газету «Завтра». Он обожает ломать стереотипы, выворачивать наизнанку, смотреть на вещи с других ракурсов. Ему скучно стоять на месте. Недаром он перевел Лоуренса Аравийского - Шамир и сам авантюрист и гедонист, ему интересно жить, воевать, путешествовать, заниматься политикой. Он похож на еврея-революционера 20-х годов ― из тех, что делали революции из интереса.
А израильские власти его очень не любят. Через день после поездки Козырев пошел в правительственное бюро по связям с прессой за аккредитацией в Сектор Газа. Но тамошний начальник Дани Симан сказал, что Юра теперь в черном списке, поскольку встречался с «врагом народа Исраэлем Шамиром» - и никаких аккредитаций в Израиле больше не получит. А Козырев, надо сказать, всемирно-известный фотограф, двухкратный обладатель «World-Press Photo», штатный корреспондент «Time» etc. И кстати, про Шамира он им ничего не говорил - органы работают.
Конечно, у Шамира взгляд однобокий. Про Израиль-то он все правильно говорит, но палестинцев жалеет. Мы хотели еще поговорить с Халедом Абу-Томехом, палестинским журналистом, который когда-то был в ООП, а теперь работает в «Jerusalem Post». Он много неприятной правды говорит про Палестину. Не получилось с ним встретиться - но вот его длинное интервью, в котором все сказано.
Еще есть хорошее интервью с палестинским психиатром Ядом Эль-Сарражем - про психологию этого конфликта. Вообще, умный левый израильский сайт - http://www.perspektiva.co.il
А тут подборка статей про войну в Газе.
Хорошие палестинские фотки.