Фетиш антилиберализма (часть 2)
Полной противоположностью Федосеева является православные черносотенцы Федор Мамонов ugunskrusts83 и Павел Москвин paul-salvy. Если Федосеев хочет полностью "очистить" либерализм от "правых" составляющих, от "родимых пятен" консерватизма, и таким образом, сделать либеральную идеологию не противоречащей коммунизму (в результате либерализм оказывается сведен к банальному принципу "свобода лучше несвободы"), то Мамонов и Москвин хотят "очистить" либерализм от "левацких" составляющих, сделать либерализм не противоречащим традиционному консерватизму. Статьи Федосеева " Путь к свободе" и Москвина " О либерализме ложном и либерализме настоящем" представляют собой попытку создать "под себя" некий "свой", "истинный" либерализм. В обоих случаях, главной мишенью являются "красно-коричневые", обе стороны хотят в борьбе с уцепиться за какую-либо сторону либерализма (Пуффинус - за революционную, Москвин и Мамонов - за реакционную). Если Федосеев обвиняет "красно-коричневых" в том, что их "антилиберализм" носит антикоммунистический, реакционный характер, то Мамонов с Москвиным бичуют "антилиберализм" "красно-коричневых" и просто недостаточно антисоветски настроенных "коричневых" как "левацкий", "коммуняцкий", "совковый". "Мне по прежнему непонятен советско-патриотический антилиберализм. Груда бессистемной ненависти, опрокидываемая адептами красных учений на «либерастов» велика настолько же, насколько загадочен сам термин «либерасты». Без сомнений, использования словечка «либерасты» - это родовая отметина советских людей. Понятие «либерализм» у них вбирает, в первую очередь, антикоммунизм, антисталинизм, критическое отношение к коллективистским мифам и плановому хозяйству, т.е. все те параметры, которые скорее имеют отношение к правому консерватизму, чем к либерализму, как к классическому, так и к левацко-шестидесятническому" - пишет Мамонов ( Наш анти-"антилиберализм"). Если Федосеев хочет "привить" коммунизму либерализм для излечения от консерватизма, то Мамонов хочет сделать "либеральную прививку" русскому национализму для излечения от коммунизма и социализма: "Одна из задач возрождающейся «Правой» заключается в привитии русскому человеку вкуса к индивидуализма и ненависти к коллективизму. Необходимо окончательно доломать то, что начал ломать Столыпин. На пути к достижению этой священной цели можно даже включить в русский «Третий Путь» существенные элементы либерализма, разумеется, правого, на манер Петра Струве, русского публициста, прошедшего долгий путь от марксизма к право-консерватизму и «почти фашизму» как раз через либерализм. Борьба сильной Личности против тоталитарно-революционного государства, практическое осуществление принципа иерархии, система сдержек и противовесов нового русского государства, долженствующая перекрыть неперспективным элементам дорогу наверх, полировка национального Мифа и прививка от национал-большевизма, - вот те вопросы, которыми задаются сегодня русские, и впрямь новые, правые. А что, вы спросите, делать с многочисленной левой порослью, выросшей тут после дождя из искажений и «переосмыслений» идей традиционализма? Сдаётся, что помочь здесь может только метод face об table. Трудно исправить сознание, когда оно подпитывается рабскими генами. Если уж и прописывать лекарство, то в качестве классики можно использовать гениального Августа фон Хайека, после прочтения которого пациента будет тошнить при одном только слове «социализм»" - заявляет Мамонов в статье " Гипноз левизны". Почему же любовь к либерализму объединила таких, казалось бы, абсолютно несовместимых в идеологическом отношении личностей как Федосеев и Мамонов? Причиной этого является указанная мной выше двойственная природа либеральной идеологии, которая содержит в себя частички как "федосеизма", так и "мамоновизма". Именно эти лакомые кусочки в либеральном супе приятны как "лефтишам" и "истинно-русским". Поэтому, они не решаются, подобно красно-коричневым, занять по отношению к либерализму позицию огульного отрицалова, боясь "выплеснуть с водой ребенка": Федосеев боится с отказом от либерализма похоронить саму идею свободы, а Мамонов боится впасть в социализм: "Антилиберализм в национал-большевистской обёртке («еврейские либерасты развалили наш святой СССР, Сталина на ваши права человека нет!»), наносит удар по тем сторонам либерализма, которые в нём представляют хоть какую-то ценность: приверженность рыночной экономике, декларируемый индивидуализм, неприятие советского прошлого. Для пока ещё толком не сложившегося «антилиберализма справа» в критике либеральной общественности приоритетны совсем иные моменты. И как раз плохо камуфлированная советчина современного либерализма должна стать объектом атаки русского национализма" ( Истоки советского либерализма). Мамонов и Москвин цепляются за либерализм в первую очередь потому, что им трудно обойтись без критики социализма, проделанной либеральными экономистами Мизесом и Хаейком. Из ненависти к коммунизму они готовы расцеловать даже либерализм, по крайней мере, его экономическую часть (как уже писалось выше, пресловутая апология частной собственности и свободного рынка не является "собственностью" либерализма, все это - "общеправые" идеи, которые получили наиболее полное развитие именно в трудах либеральных экономистов). В данном случае не столь важно, кто имеет больше прав носить либеральный "бренд", Федосеев или Мамонов. Однако, мы можем четко сказать, что именно нам, революционным коммунистам, не нравится в либерализме: нам в либерализме не нравится в первую очередь то, что нравится Мамонову и Москвину.
А теперь посмотрим как критикуют Пуффинуса наши "марксисты". например, n-petrovich пишет: "Пуффинус не понимает сущность коммунистической свободы. Он ее понимает как буржуазную свободу, только гораздо большую, чем при буржуазной демократии. Социализм как расширение буржуазной демократии - вот мечта красных либералов. Вот слова Пуффинуса: "Социализм немыслим без свободы - гораздо большей, чем та, которую может предложить самый демократический капитализм. Но, увы, понимают это далеко не все." Действительно, не все. Коммунисты понимают свободу как осознанную необходимость. Либералы понимают свободу, как свободу делать все то, что хочет свободная личность, пока ее свобода не мешает свободе других. Свобода педофилии, гомосятины, зоофилии и прочих филий не мешает свободе других. Следовательно, она должна быть. Вот точка зрения всех либералов. Таже тех, что рядятся в красные одежды" ( Гомонимы). Возведя непроходимую стену между либеральным и коммунистическим пониманием свободы, Петрович тем самым хочет опровергнуть наличие идейного родства между коммунизмом и либерализмом. Можно ли признать аргумент Петровича убедительным? Во-первых, якобы имеющее место "противоречие" между определениями свободы как "осознанной необходимости" и свободой как возможности "делать что угодно, не мешая другим" высосано Петровичем из пальца и основано на смешении философской проблемы "свободы воли" и детерминизма с проблемой "вольности". Эти два определения свободы относятся к разным областям, а поэтому противопоставлять их друг другу также глупо, как противопоставлять цвет и тепло. Например, христианские мракобесы-фофудьеносцы обычно являются в философии индетерминистами, т.е. признают наличие у человека "свободы воли", но в тоже время являются ярыми противниками всевозможных общественных "вольностей", начиная от свободы абортов и однополых браков и кончая свободой слова, печати и собраний. В тоже время, либералы, и особенно коммунисты, будучи сторонниками социального освобождения, тяготеют в философии к материалистическому детерминизму. Отрицание "вздорной побасенки" о свободе воли характерно не только для марксистского, но и буржуазного материализма эпохи Просвещения, который был тесно связан с ранним либерализмом. По всей видимости, Петрович вкладывает в понятие "осознанной необходимости" совсем иной смысл, чем тот, который вкладывали в него Спиноза, Гегель и Маркс, что-то вроде "осознанного подчинения власти и моральным нормам" в противовес либеральному "своеволию". Во-вторых, Петрович похоже не совсем точно понимает, что такое "буржуазная свобода", и чем она отличается от "коммунистической свободы". Коммунистическая и буржуазная свобода отличаются друг от друга не так, как "осознанная необходимость" отличается "свободы делать что угодно, не в ущерб другим". В коммунизме и либерализме понятие свободы означает по сути одно и тоже - внешнюю, социальную свободу, "вольность", в то время как христианские консерваторы стремятся в первую очередь к "внутренней, духовной свободе" ("Внешняя свобода сама по себе - может ли быть целью сознательно живущих существ? Или она - только форма для осуществления других, высших задач? Мы рождаемся уже существами с внутреннею свободой, свободой воли, свободой выбора, главная часть свободы дана нам уже в рождении. Свобода же внешняя, общественная - очень желательна для нашего неискажённого развития, но не больше как условие, как среда, считать её целью нашего существования - бессмыслица. Свою внутреннюю свободу мы можем твёрдо осуществлять даже и в среде внешне несвободной (насмешка Достоевского: "среда заела"). В несвободной среде мы не теряем возможности развиваться к целям нравственным (например: покинуть эту землю лучшими, чем определили наши наследственные задатки). Сопротивление среды награждает наши усилия и большим внешним результатом" - А. Солженицын. На возврате дыхания и сознания, "Многие считают наиболее важной политическую свободу - на том основании, что она обеспечивает свободу гражданскую, как, в свою очередь, эта последняя позволяет человеку свободно жить своим внутренним духовным миром. Такое представление об относительной ценности различных проявлений свободы совершенно неправильно. Конечно, по чисто практическим условиям может иногда случиться, что нужно больше всего позаботиться о свободе политической и гражданской. Но источник и основу свободы, во всяком случае, составляет внутренняя свобода личности, свобода ее духовного существа" - Л. Тихомиров. О свободе), однако буржуазная и коммунистическая свобода включает в себя разный набор "вольностей". "Буржуазная свобода" представляет собой совокупность "вольностей", которые предоставляются гражданину в рамках буржуазного общества. Из всего набора данных свобод "специфически буржуазными" являются лишь те свободы, связаны непосредственно с буржуазией как общественным классом, т.е. свободы экономические - торговли, эксплуатации наемного труда и т.д. Этих "свобод" в коммунизме, разумеется не будет, поскольку на смену рыночной организации общества придет свободно ассоциированный труд коммунистических индивидов. Свободы же совести, слова, печати, собраний, а также сексуальных "филий" нисколько не противоречат коммунизму. При разрешении вопроса о допустимости тех или иных "филий" в коммунистическом обществе, необходимо руководствоваться вовсе не абстрактными нравственными нормами (в особенности, христианской нравственностью), а интересами свободной коммунистической личности и общества в целом. Если "извращенец" не приносит ущерб свободам других лиц, если "извращение" не представляет общественной опасности, то и бороться с ним нецелесообразно, каким бы "противоестественным", "греховным" и "безнравственным" оно ни казалось нашим патриархальным моралистам. Как мы видим, софизмы Петровича (как и софизмы одного представителя правого крыла АКМ, которого я критиковал 4 года назад в статье " Коммунизм и либерализм") не имеют никакого отношения к марксизму и представляют собой банальную попытку переделать старую консервативную песню на "коммунистический" лад.
Главная проблема "красконов", таких как red_valjok и n-petrovich состоит в том, что они, критикуя либерализм, не понимают двойственного характера данной идеологии, а поэтому неспособны отделить его прогрессивные элементы либерализма, роднящие его с идеологиями левого спектра, от реакционных, которые роднят либерализм с другими идеологиями правого спектра. Поэтому, антилиберализм у наших "красконов" носит в основном огульный характер, они отрицают либерализм полностью, не признают за ним вообще никакой, даже маленькой правды, обличают в либерализме даже то, что обличению не подлежит. Взяв антилиберализм за "единственный руководящий принцип", они теряют способность понимать, что не всякая критика либерализма хороша, но только критика "слева". Не умея критиковать либерализм последовательно "слева", наши "красные консерваторы" часто смыкаются в своем антилиберализме с "белыми консерваторами". Даже когда они пытаются критиковать либерализм "слева", у них выходит махровая правизна. Ярким примером может служить процитированная выше статья red_valjok, в которой автор сравнивает Коммари с Новодворской. Мы все прекрасно знаем, что в вопросе о государстве либералы, будучи прогрессивными по отношению к феодалам, являются в тоже время реакционными по отношению к пролетариату. Либеральная концепция "конституционно-плюралистической демократии" глубоко враждебна диктатуре пролетариата, которую либералы нещадно клеймят как "тоталитарный режим". Либералы нападают на диктатуру пролетариата с позиций "демократии вообще", а на деле - буржуазной демократии, а что в ответ делают наши "красконы"? Они впадают в огульное отрицание буржуазной демократии. Антикоммунист norum-2 пишет: "Вот что изрёк сегодня yakobinets - он лефтиш и педик - в своём блоге: "Ненавистники буржуазной демократии обычно в первую очередь ненавидят демократию, и лишь потом - буржуазность". На что можно ответить примерно так: "Лефтиши любят демократию, и ради этого они готовы принять и буржуазность". Конечно тут надо уточнить, что именно лефтишня понимает под "демократией". А понимают они под ней что-то вроде "чтобы у нас всё было, а нам ничего за это не было". Чтобы можно было говорить и писать любую хрень (кроме наверно "против иммиграции"), устраивать любые митинги и конечно же гей-парады, чтобы можно было жрать наркоту, выглядеть и вести себя как свинья, и т.п." ( Лефтиши любят "демократию", даже если она "буржуазная"). "Красконы" этим "грехом" не страдают - они готовы ненавидеть буржуазную "демократию вообще" не только в той степени, в какой она противоположна диктатуре пролетариата, но даже в той степени, в какой она противоположна буржуазному авторитаризму и тоталитаризму. Либералы кричат о "тоталитаризме" коммунизма, а наши "коммунисты" в ответ начинают прославлять тоталитаризм как таковой. Известная левая группа "Эшелон" в пику либералам назвала свой альбом "Totalitarism Now!". Вообще-то, подобное название больше бы подошло для названия альбома какой-нибудь фашистской группы, поскольку только фашисты являются сторонниками тоталитаризма как такового: "для фашиста все в государстве и ничто человеческое или духовное не существует и тем более не имеет ценности вне государства. В этом смысле фашизм тоталитарен и фашистское государство, как синтез и единство всех ценностей, истолковывает и развивает всю народную жизнь, а также усиливает ее ритм" - писал Муссолини в "Доктрине фашизма". Я, конечно же, не собираюсь обвинять группу Эшелон в том, что они "назло либералам" действительно поддерживают любой тоталитаризм, даже буржуазный (фашизм), но ряд "коммунистов", которые "правые в политике, левые в экономике" действительно готовы защищать любую "сильную власть" от нападок либералов. Ярким примером может служить red_valjok, который считает, что Коммари смыкается с Новодворской в своей ненависти к силовым структурам. Логика здесь проста: раз ты любишь ЧК времен Феликса Эдмундовича, то люби путинскую охранку и брежневско-горбачевскую гебню. А за что ее любить? Для нас, коммунистов, государство - это орудие в руках господствующего класса, а поэтому самостоятельной ценности не представляет. Марксизм никогда не был этатистским учением, и никогда не проповедовал пиетет перед государством, наоборот, классики марксизма утверждали, что всякое государство "не-свободно и не-народно", а поэтому должно быть уничтожено. Пролетарское государство есть орудие, при помощи которого пролетариат подавляет свергнутые эксплуататорские классы и осуществляет поэтапную трансформацию общественных отношений в сторону коммунизма. Против пролетарского авторитаризма и даже тоталитаризма мы ничего не имеем, поскольку без террора социализм не построишь. Но совсем другое дело буржуазная диктатура - диктатура над пролетариатом. Ненавидеть буржуазное государство и его цепных псов в погонах - не только не зазорно, но и почетно для коммуниста. Красный государственный террор - это хорошо, а белый (и любых других цветов, кроме красного) - плохо. Классики марксизма, как и либералы, всегда были противниками полицейского государства, более того, марксистская программа пролетарской диктатуры изначально включала в себя полное упразднение "особых отрядов вооруженных людей" (полиции, армии) и замена их всеобщим вооружением народа. "Против нас, против маленьких групп социалистов, ютящихся по широкому русскому "подполью", стоит гигантский механизм могущественнейшего современного государства, напрягающего все силы, чтобы задавить социализм и демократию. Мы убеждены, что мы сломим в конце концов это полицейское государство, потому что за демократию и социализм стоят все здоровые и развивающиеся слои всего народа" - писал Ленин (ПСС, т.4, с.194). Да, либералы реакционны, когда они выступают против диктатуры пролетариата, но они прогрессивны, когда выступают против феодальной и буржуазной полицейщины и авторитаризма. Поэтому, то что коммунисты (и Коммари в том числе) "сходятся с Новодворской" в ненависти к путинскому полицейскому государству, есть не минус для коммунистов, а плюс для Новодворской. Если с Новодворской у коммунистов действительно есть точки соприкосновения по отдельным вопросам программы-минимум, то с какой-нибудь Нарочницкой их нет вовсе.
Как это ни странно, но порой "красконы" незаметно для себя сами демонстрируют либеральный образ мышления. В качестве примера можно привести спор между "красконами" и "лефтишами" на тему т.н. "ювенальной юстиции", под которой консерваторы понимают не особые суды для совершеннолетних, а неких злых дядь и теть, обязанностью которых является ходить по домам и отбирать детей у родителей. Если "красконы" в большинстве своем выступили за "неприкосновенность семьи", то "лефтиши" выступили за ограничение "права собственности родителей на детей" и, в перспективе, полный переход к общественному воспитанию детей. В данном вопросе к "лефтишам" примкнул бывший кургиняновец Лекс Кравецкий, назвавший борьбу с "ювеналкой" "ложным антилиберализмом". Кравецкий очень точно подметил, что образ мышления"левых" антиювенальщиков напоминает образ мышления либералов: "«мой ребёнок, я его и воспитываю» - частный случай другого тезиса: «мой дом - моя крепость». А это именно что либеральный тезис. Либерализм как концепция имеет своим основным положением атомизацию индивидов. То есть, каждый гражданин - максимально сам по себе. Насколько это возможно сам по себе. Роль государства - только чтобы друг друга не поубивали. В остальном индивид сам распоряжается собой, своим имуществом и, в данном случае, своими детьми. В нелиберальном же варианте родитель - это тот, на кого общество возложило часть воспитания и ухода. Заметьте, именно что общество возложило. Не он сам дал чуть-чуть прав обществу - ну там, лечить его ребёнка и обучать математике, - а, наоборот, общество ему дало. Родителю хочется сказать: блин, но это же мы сами его родили, он - однозначно наш. Однако нет, и это тоже либеральный подход: сделал я, следовательно, оно - моё... Настаивать на расширении прав собственности индивида - это либерализм. В антилиберальном государстве бо́льшая часть собственности принадлежит обществу (или монарху, феодалам, духовенству). Кроме того, правом к принуждению обладает только, исключительно государство. Оно может частично делегировать это право гражданам, но даже абсолютный монарх реализует это право только как монарх, а не как личность - утеряв корону он утеряет вместе с ней и прилагающиеся к ней права. Изъятие у государства данной монополии и вручение её индивидам - это тоже либеральный подход. Иными словами, и тут попытка доказать, что право принуждать своих детей строго по своему разумению неотъемлемо, - либерализм и есть. «Мой дом - моя крепость, я в нём - абсолютный хозяин»" ( Ложный антилиберализм и дети). Либералы исповедуют культ Частного в противовес Общественному. Антиювенальшики тоже защищают Частное в противовес Общественному. Человек, читавший либеральную литературу (например, "Человеческую деятельность" Мизеса) не может не заметить, что аргументы "антиювенальщиков" против общественного воспитания детей, в защиту частного, семейного воспитания напоминают аргументы либералов против социалистической экономики. Либералы (и вообще все "экономически правые") видят в социализме, плановой экономике, государственной собственности торжество бездушной бюрократической машины над живым человеком, свободной экономической деятельностью. "Социализм диктатура бюрократии, передать средства производства в общественную собственность - значит передать их в руки бездушных чиновников" - заявляют в один голос все правые от Мюррея Ротбарда до Ивана Солоневича. У "антиювенальщиков", защитников частного воспитания детей имеет место та же дихотомия: "бездушное государство/чиновники" vs. "живые люди". Подобно тому, как "экономически правые" отстаивают частную собственность на средства производства в противовес "бездушному автоматизму" социализма, антиювенальщики отстаивают "частную собственность родителей на детей" в противовес "бездушному автоматизму" ювенальных чиновников (что самое страшное, "антиювенальщики" часто говорят о "собственности" на полном серьезе, по аналогии с временами рабовладения, когда дети были собственностью родителей в самом прямом смысле, отец мог продать сына в рабство, исповедуют мораль Тараса Бульбы: я тебя породил, значит имею право делать с тобой что угодно, хоть убить). Наличие родства между "ювеналкой" и социализмом налицо. Известный либерал А. Никонов открыто назвал ювеналку " гнойным порождением социализма" Так что, читая посты отдельных "коммунистов" против "разрушения семьи ювеналами-либералами" порой поражаешься их глубоко правой (в смысле правизны, а не правоты) психологии. Кравецкий не прав только в одном - в том, что "антиювенальная" позиция противоречит консерватизму ("Однако на самом деле ряд граждан, уверенно считающих себя патриотами и консерваторами, в регулярном порядке излагают самые настоящие либеральные тезисы"). Консерватизму данная позиция нисколько не противоречит, поскольку она вопроизводит именно те реакционные (антиколлективистские, антиэгалитарные) черты либерализма, которые роднят либерализм с другими идеологиями "правого" спектра, и которые милы сердцу Федора Мамонова, но к коммунизму, особенно марксистскому, она действительно не имеет никакого отношения.