Борис Пастернак «Доктор Живаго»
Мысль о том, что надо прочитать эту книгу возникла у меня после топового поста о том, что Доктор сделал Лолиту (в плане продаж книг). Набоков меня особо не привлекает, хотя его лекция об «Анне Карениной» достаточно интересная, а вот с «Доктором Живаго» я решила обязательно познакомиться.
Роман мне больше всего понравился широтой охвата исторических событий.
Так как история прошла мимо меня в школе, знакомлюсь с ней по художественным произведениям.
Описания природы и города, конечно же, хороши, не вызывали желания проскочить их мимо.
Из главных героев меня никто особо не привлек. Хоть сам Живаго описан как очень умный персонаж, но его вынужденный образ жизни мне не нравится. Пожалуй, его брат Евграф и Самдевятов вызывают интерес, но про них подробно не написано, поэтому идеализировать их не буду.
Большую часть книги прочитала как обычное описание жизни, но в конце нашла несколько интересных мыслей.
Когда увидела, что сейчас будет какая-то лекция, хоть и в виде разговора двух женщин (Симы с Ларисой), не могла даже предположить, что она будет о религии. Отметила для себя пару интересных моментов.
Как говорится в одном песнопении на Благовещение, Адам хотел стать Богом и ошибся, не стал им, а теперь Бог становится человеком, чтобы сделать Адама Богом.
Страсть по-славянски, как вы прекрасно знаете, значит прежде всего страдание, страсти Господни.
А уж когда Юрий был в гостях у Гордона и Дудорова, там вся глава интересная, но я все-таки попыталась выдернуть из нее главные мысли.
Они проводили жизнь среди хороших книг, хороших мыслителей, хороших композиторов, хорошей, всегда, вчера и сегодня хорошей, и только хорошей музыки, и они не знали, что бедствие среднего вкуса хуже бедствия безвкусицы.
Однако не мог же он сказать им: «Дорогие друзья, о как безнадежно ординарны вы и круг, который вы представляете, и блеск и искусство ваших любимых имен и авторитетов. Единственно живое и яркое в вас, это то, что вы жили в одно время со мной и меня знали». Но что было бы, если бы друзьям можно было делать подобные признания!
Добродетельные речи Иннокентия были в духе времени. Но именно закономерность, прозрачность их ханжества взрывала Юрия Андреевича. Несвободный человек всегда идеализирует свою неволю.
«- В наше время очень участились микроскопические формы сердечных кровоизлияний. Они не все смертельны. В некоторых случаях люди выживают. Это болезнь новейшего времени. Я думаю, её причины нравственного порядка. От огромного большинства из нас требуют постоянного, в систему возведенного криводушия.
Нельзя без последствий для здоровья изо дня в день проявлять себя противно тому, что чувствуешь; распинаться перед тем, чего не любишь, радоваться тому, что приносит тебе несчастие.
Наша нервная система не пустой звук, не выдумка. Она - состоящее из волокон физическое тело. Наша душа занимает место в пространстве и помещается в нас, как зубы во рту. Ее нельзя без конца насиловать безнаказанно. Мне тяжело было слышать твой рассказ о ссылке, Иннокентий, о том, как ты вырос в ней и как она тебя перевоспитала. Это как если бы лошадь рассказывала, как она сама объезжала себя в манеже.»
А вы читали «Доктора Живаго», считаете его одним из лучших романов?
Роман мне больше всего понравился широтой охвата исторических событий.
Так как история прошла мимо меня в школе, знакомлюсь с ней по художественным произведениям.
Описания природы и города, конечно же, хороши, не вызывали желания проскочить их мимо.
Из главных героев меня никто особо не привлек. Хоть сам Живаго описан как очень умный персонаж, но его вынужденный образ жизни мне не нравится. Пожалуй, его брат Евграф и Самдевятов вызывают интерес, но про них подробно не написано, поэтому идеализировать их не буду.
Большую часть книги прочитала как обычное описание жизни, но в конце нашла несколько интересных мыслей.
Когда увидела, что сейчас будет какая-то лекция, хоть и в виде разговора двух женщин (Симы с Ларисой), не могла даже предположить, что она будет о религии. Отметила для себя пару интересных моментов.
Как говорится в одном песнопении на Благовещение, Адам хотел стать Богом и ошибся, не стал им, а теперь Бог становится человеком, чтобы сделать Адама Богом.
Страсть по-славянски, как вы прекрасно знаете, значит прежде всего страдание, страсти Господни.
А уж когда Юрий был в гостях у Гордона и Дудорова, там вся глава интересная, но я все-таки попыталась выдернуть из нее главные мысли.
Они проводили жизнь среди хороших книг, хороших мыслителей, хороших композиторов, хорошей, всегда, вчера и сегодня хорошей, и только хорошей музыки, и они не знали, что бедствие среднего вкуса хуже бедствия безвкусицы.
Однако не мог же он сказать им: «Дорогие друзья, о как безнадежно ординарны вы и круг, который вы представляете, и блеск и искусство ваших любимых имен и авторитетов. Единственно живое и яркое в вас, это то, что вы жили в одно время со мной и меня знали». Но что было бы, если бы друзьям можно было делать подобные признания!
Добродетельные речи Иннокентия были в духе времени. Но именно закономерность, прозрачность их ханжества взрывала Юрия Андреевича. Несвободный человек всегда идеализирует свою неволю.
«- В наше время очень участились микроскопические формы сердечных кровоизлияний. Они не все смертельны. В некоторых случаях люди выживают. Это болезнь новейшего времени. Я думаю, её причины нравственного порядка. От огромного большинства из нас требуют постоянного, в систему возведенного криводушия.
Нельзя без последствий для здоровья изо дня в день проявлять себя противно тому, что чувствуешь; распинаться перед тем, чего не любишь, радоваться тому, что приносит тебе несчастие.
Наша нервная система не пустой звук, не выдумка. Она - состоящее из волокон физическое тело. Наша душа занимает место в пространстве и помещается в нас, как зубы во рту. Ее нельзя без конца насиловать безнаказанно. Мне тяжело было слышать твой рассказ о ссылке, Иннокентий, о том, как ты вырос в ней и как она тебя перевоспитала. Это как если бы лошадь рассказывала, как она сама объезжала себя в манеже.»
А вы читали «Доктора Живаго», считаете его одним из лучших романов?