Тургор: первое.
Первое, что понятно, - это то, что та реальность имеет, как ни странно, нашу, привычную логику... и это все, что в ней нашего и привычного. Все остальное - непривычное не просто, а, я бы сказал, нарочито, с умыслом. Попав туда, человек оказывается в положении почти-младенца: он голый, у него ничего нет - ни опыта, ни умений, ни привычек. Есть только он сам, личность, и, может быть, память, да и та может быть полезна только для одного - связать что-то из памяти с чем-то здесь. А в то же время от того, как он, личность, собой распорядится, зависит судьба - в некоторых пределах, конечно, но зависит.
Пока что выкристаллизовывается следующее - действующее и там, и здесь. Ты - это то, что ты можешь, причем мочь и делать - одно и то же. И только за это ты в ответе. Все остальное - любые обстоятельства, любые препятствия, любая помощь, даже твое тело, словом, все, что не ты, - это призмы и линзы, которые преображают, искажают твои действия, может быть, до неузнаваемости, до противоположности, и ты это учитываешь, как можешь, но - за призмы и линзы ты не отвечаешь. Только за себя. Только за то, что ты можешь - делаешь. Зато уж за это отвечаешь - собой же.
Несправедливо? Сразу не ответишь, но, возможно, да. Но если да - тогда справедливости, пожалуй, вовсе не существует - не в реальности, а вообще - как понятия. А если справедливость есть - справедливо, наверное.
Я - пока - так понял. Конец десятого цикла.