Курашов Inc.
В такой ответственный момент, когда, заботясь о народе, губернатор формирует не покладая рук новый кабинет, не могу не перейти на отдельные личности.
Вы будете смеяться, но манипуляции с предметом охраны памятников - это вынужденная мера.
В былые времена чиновники министерства уничтожения культуры Свердловской области знали другие сравнительно честные способы отъема памятников у населения, и, надо сказать, что они были более продуктивные.
Некоторые, правда, были ну совсем уж жульнические, но о них в другой раз, а пока предлагаю ознакомиться с документом.
Обстоятельства записки.
Любой анализ начинается с выяснения того, в каких обстоятельствах появился на свет объект анализа.
31 октября 2005 года. Спустя несколько месяцев Воробьев (председатель правительства) направит письмо Швыдкому (руководителю упраздненного ФАКК) с предложением исключить из реестра несколько десятков памятников. Спустя полгода в квартале улиц Ленина-Вайнера-Урицкого (что напротив Пассажа) будут уничтожены два памятника, от трех оставлены только главные фасады. Ранее объекты культурного наследия будут включены в список, прилагаемый к письму Воробьева. Еще ранее один искусствовед найдет «слабое звено» и сделает заключение, согласно которому одно из снесенных впоследствии зданий не представляет ценности и должно быть исключено из реестра.
Швыдкой на обращение Воробьева дал «добро» в начале 2007 года. Правительство СО постановлением N 257-ПП от 29.03.2007 г. исключило памятники из реестра. Вы резонно заметите, что исключение осуществляется по закону актом правительства РФ. Все верно. Однако на тот момент действовало и Постановление Правительства № 344 от 29.03.99 г. Согласно ему субъекты по согласованию с Федерацией могли сами исключить памятники из реестра. Но только при определенных условиях: если памятники а) утрачены; б) ошибочно отнесены к памятникам; в) выполнены из недолговечных материалов; г) не обладают художественными достоинствами; д) представляют собой тиражированные копии. В этом и была суть способа исключения памятника путем «поиска слабого звена», о котором пишет Курашов в третьем абзаце снизу первой страницы записки.
Чем все кончилось? Вмешалась Росохранкультура, которая обратилась в генпрокуратуру с требованием опротестовать № 257-ПП. В августе постановление № 257 было опротестовано областной прокуратурой. Опротестовали потому, что Постановление № 347 на момент появления постановления № 257 было уже отменено. Надо сказать, что область в дальнейшем не оставляла попыток исключить памятники. В августе появилось письмо уже Росселя Швыдкому, в котором речь шла о 50-ти памятниках. Письмо попало в интернет и получилось некрасиво.
Промежуточные выводы:
1) записка появилась неслучайно; именно потому, что в то время субъектам разрешалось самостоятельно снимать памятники с охраны, в целях «избавления» от памятника работали не в направлении изменения его предмета охраны, как сейчас, а в направлении исключения из реестра.
2) очень возможно, что записка стала звеном в комбинации, в завершении которой и появилось постановление правительства № 257. Первые два абзаца в записке не должны смущать, поскольку Курашов не мог писать Ветровой про то, что может быть задействовано правительство области по вполне понятным причинам;
Вопрос: зачем Курашов писал Ветровой? Какую роль должна была сыграть эта записка?
Цель и мотивы записки.
Этот вопрос самый сложный. Попробуем рассуждать логически. Если бы Курашову дали задание напрямую «сверху», то он не писал бы служебные записки Ветровой. И вообще, в случае чего дали бы задание не напрямую ему, а через Ветрову. Структура и содержание записки говорят скорее о том, что она писалась не в продолжение поручения Ветровой, а по собственной инициативе.
Если Курашов писал по собственной инициативе, то тогда зачем? Вывод напрашивается парадоксальный. Курашов, вероятно, был инициатором и архитектором таких схем (избавления от памятников) - не исполнителем, сам выходил с предложением к некоторым власть имущим. Либо, в крайнем случае, он был одним из инициативных игроков. Для того, чтобы иметь инициативу, выходить с предложением к тем же функционерам из МУГИСО, он должен был решать проблемы со своим руководством. И он решал их успешно, вешая лапшу на уши г-же Ветровой, по образованию, кажется, химику.
Промежуточный вывод: цель записки - это убедить Ветрову в том, что а) памятники надо исключать из реестра, что это якобы часть работы министерства; б) в ситуации недофинансирования надо переложить часть работы на заинтересованных лиц. Все это в свою очередь необходимо для того, чтобы наладить конвейер исключения памятников из реестра, прикрыться "добром" министра, тем самым, обезопасив себя.
Зачем налаживать конвейер именно Курашову?
Коррупциогенность записки.
Если бы был коррупционометр, то он «сходил бы с ума» рядом с этой бумажкой.
Во-первых, читаем 5-й абзац снизу на второй странице. По смыслу первого предложение явствует, что министерство может-таки неофициально рекомендовать заинтересованному лицу исполнителя, который подготовит документы для экспертизы, которая в свою очередь потом должна будет признать, что да, действительно, надо снимать памятник с охраны. Зачем неофициально? Все просто. Чтобы человек (исполнитель) вынужден был делиться. Ведь если официально, то все это как-то рано или поздно легализуется, станет белым и прозрачным, а значит, недосягаемым. Довольно забавно, как Курашов мотивирует нежелательность засвечивания исполнителей. Ветрову он держал явно за дуру.
Во-вторых. Как искать «клиентов»? Все просто. Дело в том, что любой собственник памятника находится в зависимости от министерства культуры СО, которое оформляет ему охранное обязательство, прописывает в нем график ремонтно-реставрационных работ. По закону бремя содержания возложено на собственника, но не всегда последний может его финансово потянуть. Поэтому легко можно представить ситуацию, когда чиновник говорит мелкому предпринимателю: «Эй, Вася, ты должен был провести в прошлый месяц реставрацию. Не провел. Меры принимать в отношении тебя, Вася?» Вася стоит, пот с лица вытирает, жалуется, что денег таких огромных у него нет (скажем, 50-ти миллионов). Тут чиновник понимающее кивает, хлопает Васю по плечу и говорит, мол, Вася, есть у меня один знакомый специалист, который за умеренную плату в 2-3 миллиона, может подготовить документы, согласно которым твой сарай совсем даже не памятник. Мол, нет, я, конечно, тебя не заставляю, но сам пойми, либо 3 млн., либо 50 (не считая последующих трат). Вася на седьмом небе от счастья. Вася согласен.
В то время, когда вместо Васи крупный девелопер, который хочет избавиться от памятника, цена вопроса может вырасти на порядки.
Возможно, коррупционная схема лишь гипотеза, в реальной ситуации ничем таким и не пахнет. Может быть, Курашов исписал 2 страницы просто так, просто так узнавал расценки на рынке и т.д. Кстати, почему такую же прыть он не предпринял в направлении выявления новых памятников, тем более, что это направление входит в задачи госоргана охраны памятников, в отличие от заботы о том, какой бы памятник исключить из реестра.
P.S. Курашов - это Мозг. За дураков он держал не только Ветрову, но и Бадаева, которого он использует в качестве своей подписи. Бадаев - это подпись Курашова. Это мозг сделал все, чтобы самому не подставляться. За идиотов, видимо, он держит также и правительство и губернатора.
Вы будете смеяться, но манипуляции с предметом охраны памятников - это вынужденная мера.
В былые времена чиновники министерства уничтожения культуры Свердловской области знали другие сравнительно честные способы отъема памятников у населения, и, надо сказать, что они были более продуктивные.
Некоторые, правда, были ну совсем уж жульнические, но о них в другой раз, а пока предлагаю ознакомиться с документом.
Обстоятельства записки.
Любой анализ начинается с выяснения того, в каких обстоятельствах появился на свет объект анализа.
31 октября 2005 года. Спустя несколько месяцев Воробьев (председатель правительства) направит письмо Швыдкому (руководителю упраздненного ФАКК) с предложением исключить из реестра несколько десятков памятников. Спустя полгода в квартале улиц Ленина-Вайнера-Урицкого (что напротив Пассажа) будут уничтожены два памятника, от трех оставлены только главные фасады. Ранее объекты культурного наследия будут включены в список, прилагаемый к письму Воробьева. Еще ранее один искусствовед найдет «слабое звено» и сделает заключение, согласно которому одно из снесенных впоследствии зданий не представляет ценности и должно быть исключено из реестра.
Швыдкой на обращение Воробьева дал «добро» в начале 2007 года. Правительство СО постановлением N 257-ПП от 29.03.2007 г. исключило памятники из реестра. Вы резонно заметите, что исключение осуществляется по закону актом правительства РФ. Все верно. Однако на тот момент действовало и Постановление Правительства № 344 от 29.03.99 г. Согласно ему субъекты по согласованию с Федерацией могли сами исключить памятники из реестра. Но только при определенных условиях: если памятники а) утрачены; б) ошибочно отнесены к памятникам; в) выполнены из недолговечных материалов; г) не обладают художественными достоинствами; д) представляют собой тиражированные копии. В этом и была суть способа исключения памятника путем «поиска слабого звена», о котором пишет Курашов в третьем абзаце снизу первой страницы записки.
Чем все кончилось? Вмешалась Росохранкультура, которая обратилась в генпрокуратуру с требованием опротестовать № 257-ПП. В августе постановление № 257 было опротестовано областной прокуратурой. Опротестовали потому, что Постановление № 347 на момент появления постановления № 257 было уже отменено. Надо сказать, что область в дальнейшем не оставляла попыток исключить памятники. В августе появилось письмо уже Росселя Швыдкому, в котором речь шла о 50-ти памятниках. Письмо попало в интернет и получилось некрасиво.
Промежуточные выводы:
1) записка появилась неслучайно; именно потому, что в то время субъектам разрешалось самостоятельно снимать памятники с охраны, в целях «избавления» от памятника работали не в направлении изменения его предмета охраны, как сейчас, а в направлении исключения из реестра.
2) очень возможно, что записка стала звеном в комбинации, в завершении которой и появилось постановление правительства № 257. Первые два абзаца в записке не должны смущать, поскольку Курашов не мог писать Ветровой про то, что может быть задействовано правительство области по вполне понятным причинам;
Вопрос: зачем Курашов писал Ветровой? Какую роль должна была сыграть эта записка?
Цель и мотивы записки.
Этот вопрос самый сложный. Попробуем рассуждать логически. Если бы Курашову дали задание напрямую «сверху», то он не писал бы служебные записки Ветровой. И вообще, в случае чего дали бы задание не напрямую ему, а через Ветрову. Структура и содержание записки говорят скорее о том, что она писалась не в продолжение поручения Ветровой, а по собственной инициативе.
Если Курашов писал по собственной инициативе, то тогда зачем? Вывод напрашивается парадоксальный. Курашов, вероятно, был инициатором и архитектором таких схем (избавления от памятников) - не исполнителем, сам выходил с предложением к некоторым власть имущим. Либо, в крайнем случае, он был одним из инициативных игроков. Для того, чтобы иметь инициативу, выходить с предложением к тем же функционерам из МУГИСО, он должен был решать проблемы со своим руководством. И он решал их успешно, вешая лапшу на уши г-же Ветровой, по образованию, кажется, химику.
Промежуточный вывод: цель записки - это убедить Ветрову в том, что а) памятники надо исключать из реестра, что это якобы часть работы министерства; б) в ситуации недофинансирования надо переложить часть работы на заинтересованных лиц. Все это в свою очередь необходимо для того, чтобы наладить конвейер исключения памятников из реестра, прикрыться "добром" министра, тем самым, обезопасив себя.
Зачем налаживать конвейер именно Курашову?
Коррупциогенность записки.
Если бы был коррупционометр, то он «сходил бы с ума» рядом с этой бумажкой.
Во-первых, читаем 5-й абзац снизу на второй странице. По смыслу первого предложение явствует, что министерство может-таки неофициально рекомендовать заинтересованному лицу исполнителя, который подготовит документы для экспертизы, которая в свою очередь потом должна будет признать, что да, действительно, надо снимать памятник с охраны. Зачем неофициально? Все просто. Чтобы человек (исполнитель) вынужден был делиться. Ведь если официально, то все это как-то рано или поздно легализуется, станет белым и прозрачным, а значит, недосягаемым. Довольно забавно, как Курашов мотивирует нежелательность засвечивания исполнителей. Ветрову он держал явно за дуру.
Во-вторых. Как искать «клиентов»? Все просто. Дело в том, что любой собственник памятника находится в зависимости от министерства культуры СО, которое оформляет ему охранное обязательство, прописывает в нем график ремонтно-реставрационных работ. По закону бремя содержания возложено на собственника, но не всегда последний может его финансово потянуть. Поэтому легко можно представить ситуацию, когда чиновник говорит мелкому предпринимателю: «Эй, Вася, ты должен был провести в прошлый месяц реставрацию. Не провел. Меры принимать в отношении тебя, Вася?» Вася стоит, пот с лица вытирает, жалуется, что денег таких огромных у него нет (скажем, 50-ти миллионов). Тут чиновник понимающее кивает, хлопает Васю по плечу и говорит, мол, Вася, есть у меня один знакомый специалист, который за умеренную плату в 2-3 миллиона, может подготовить документы, согласно которым твой сарай совсем даже не памятник. Мол, нет, я, конечно, тебя не заставляю, но сам пойми, либо 3 млн., либо 50 (не считая последующих трат). Вася на седьмом небе от счастья. Вася согласен.
В то время, когда вместо Васи крупный девелопер, который хочет избавиться от памятника, цена вопроса может вырасти на порядки.
Возможно, коррупционная схема лишь гипотеза, в реальной ситуации ничем таким и не пахнет. Может быть, Курашов исписал 2 страницы просто так, просто так узнавал расценки на рынке и т.д. Кстати, почему такую же прыть он не предпринял в направлении выявления новых памятников, тем более, что это направление входит в задачи госоргана охраны памятников, в отличие от заботы о том, какой бы памятник исключить из реестра.
P.S. Курашов - это Мозг. За дураков он держал не только Ветрову, но и Бадаева, которого он использует в качестве своей подписи. Бадаев - это подпись Курашова. Это мозг сделал все, чтобы самому не подставляться. За идиотов, видимо, он держит также и правительство и губернатора.