"Много шума из ничего", 2011, Wyndham's theatre
После двух фильмов давайте поговорим о "Много шума из ничего" в театре - в 2011 году шли одновременно две постановки - сложно выбрать, с какой начать.
Впрочем, вчера я уже обидела популярный фильм Браны, сегодня продолжу высказывать возмутительные мысли - смело несите помидоры, очень может быть, вам захочется в меня чем-нибудь кинуть.
Эту постановку многие знают: "Много шума из ничего", 2011 год, режиссёр Джози Рурк, в главных ролях Дэвид Теннант и Кэтрин Тейт.
Скажу честно, лично у меня по поводу неё очень смешанные ощущения. И два заявления, которые наверняка вызовут у кого-нибудь бурный протест.
Джози Рурк больше всего широко известная своим "Кориоланом" с Хиддлстоном. Так вот, заявление первое. Мне не нравится тот спектакль, и именно по режиссуре - и, следовательно, не нравится Рурк как режиссёр. Я вижу у неё умение делать красивые отдельные сцены - эффектные, вернее, вот нужное слово. Она умеет делать эффектно. Чтобы в отдельные конкретные моменты было зрелищно и "вау". Но за этим дальше ничего нет, нет внятного выстроенного целого. Платье без платья, из одних рюшечек и бантиков. Её постановка "Много шума" лдя меня эо впечатление полностью подтверждает.
Действие перенесено в начало 1980-х на Гибралтар, и герцог со свитой - это вернувшиеся с Фолклендской войны офицеры. Что даёт простор для всяких зрелищных фишечек: белых мундиров, дискотек, рока в качестве поминальной песни, игрушечных синтезаторов, стриптиза на мальчишнике...
И вызывает у меня вопрос, каким образом эпоха сочетается с сюжетом. Почему в цивилизованном обществе в 1980-х годах вдруг таким ребром стоит вопрос добрачной девственности? Хорошо, предположим, для Клавдио акцент переносится на неверность, но общий уровень общественного осуждения откуда такой? Тут героине, по мнению обожающего её отца, лучше умереть на месте, чем жить опозоренной, и это подразумевается сильной, вполне оправданной, естественной реакцией - как-то странновато смотрится в 1982 году? И ещё страннее сочетается с тем, как эта самая героиня после уговора о браке, пока идут реплики других персонажей, пропадает с новоявленным женихом за сцену явно пообжиматься, или с мужским стриптизом на девишнике... На мой взгляд, это очень большой режиссёрский просчёт. Глупо переносить действие пьесы в сеттинг, который не сочетается с сюжетом и спорит с его логикой, вместо того, чтобы что-то добавлять к ней.
Постановка энергичная и полная движения - буквально, часть сцены вращается. и это используется не только для быстрой смены декораций, но и чтобы показать одновременно персонажей в разных местах или не видящих друг друга. Смена сцен наполняется собственным действием с пантомимой, создавая ощущения движения времени, добавляя маленькие штрихи к характеристикам (ну там, дон Хуан, дающий сигарету ребёнку). Ну или идея, что Педро и Клавдио приняли Маргарет за Геро оправдывается не только её одеждой, но и тем, что Хуан их старательно подпаивает перед тем. Правда, мне казалось, что, протрезвев утром, человек должен бы оценить, насколько был неадекватен накануне и поставить под сомнение, что он там видел, но, возможно, я слишком хорошо думаю о людях в целом.
Эти маленькие вставки хореографически точно сделаны и не дают действию останавливаться ни на секунду.
Раз уж заговорила про Хуана и Педро, то, 1х, в первой сцене резко подчёркнута условность их примирения, обычно обращаемую к Леонато ( весьма логично по тексту "Please it your Grace lead on? - Your hand, Leonato. We will go together") фразу "We will go together"; Педро буквально рявкает в лицо брату. Впрочем, незаметно, чтобы это что-то добавляло к пониманию дальнейших событий. Хуан ( Эллиот Леви) - похожий на хорька, нервный, получающий искренне удовольствие именно от того, чтобы что-нибудь испортить (см. ребёнка с сигаретой) - и, как и его брат, любящий сыграть шутку.
Педро (Адам Джеймс) на куда более короткой ноге и одного возраста со своим окружением, чем в других версиях, любитель поразвлечься - и наиболее искренне восхищается Беатриче. Он действительно сам женился бы на ней, и сцена после его внезапного предложения и её отказа в этой постановке дольше всего подчёркивает его разочарование и возникшую неловкость. (и боже, как Тейт передавливает в ней)
О синьоре Леонато (Джонатан Кой) мне особо нечего сказать. Радушный хозяин, заботливый отец, озабоченный задачей пристроить дочь и в идеале сбыть бы с рук и племянницу, но куда бы.
Заодно сразу о страже. Кизил (Джон Рэмм) здесь - вероятно, отставной солдат, хвастающийся умением сто раз отжаться примерно в той же мере, что длинными красивыми словами, и рисующий мотивационные картинки для совершенно не воспринимающих его всерьёз соседей-"стражей", которые рады расслабиться на солнышке. Собственно, "пойманные" Конрад и Борачио откровенно потешаются над этой стражей, пока не прибегает Кизил с ружьём. Пожалуй, из всех Кизилов едва ли не самый не запоминающийся.
Борачио (Алекс Бекетт), кстати, не просто хочет заработать, не просто, там, упивается низовой стороной жизни, как тот же глобусовский, не просто красуется своей хитростью, как RSCшный, но так откровенно упивается именно злобностью своего плана - что потом его резкое раскаяние при известии, что этот план кого-то убил, выглядит совершенно неправдоподобно.
Есть в пьесе у Леонато брат Антонио - которого то и дело норовят сократить из текста вовсе... и, чёрт, у меня же, пока я смотрела другой спектакль, была какая-то мысль о том, почему на самом деле он нужен и важен, и Шекспир его не просто так ввёл... но я её забыла...
Так вот, здесь он заменяется на жену Леонато. Мать Геро, судя по её реакции на 2это ваша дочь? - её мать мне так говорила". С которой у неё, судя по всему, довольно отсутствующие отношения. Чьё просто сидение молча в церкви во время скандала выглядит в высшей степени странно (чтоб шекспировская мать так молчала, когда обижают её дитя?..). В сторону которой возмущение Леонато, что покажите ему другого отца с таким же горем, который бы утешился, выглядит тоже гораздо менее обоснованно, чем в сторону брата. В общем, нет, в чём был смысл такой замены, я не поняла.
Наконец, центральная четвёрка.
Геро (Сара МакРэй) - высокая худая блондинка с ярко накрашенными глазами и в розовых платьях, вылитая Барби. Текст здесь подправляют, меняя short Hero на long Hero, что, правда, не улучшает незатейливый каламбур про short praise for short у Шекспира, теперь long Leonato's daughter, но Теннант справляется убедить нас, что это всё ещё игра слов.
Но если всю первую часть спектакля Геро - просто хихикающая и улыбающаяся милая кукла, то в сцене сорванной свадьбы она проявляет неожиданные силу и достоинство. Из всех Геро она меньше всех времени проводит в истерике на полу, демонстрируя неожиданной силы внутренний стержень.
В пару к ней идёт такой же высокий широкоплечий Клавдио-Кен (Том Бейтман), прямой, как доска, но по-своему милый. Когда он ночью напивается, рыдает и порывается застрелиться на мнимой могиле Геро, это даже заставляет поверить, что он правда её любит, и этого пресонажа получается даже пожалеть в кои веки раз.
Бенедикт. Сейчас, подождите, я запру где-нибудь девочку-фанатку, иначе этот пост не закончится никогда, а вернее, не будет написан, потому что ещё и не пройдёт самоцензуру.
Как я уже писала, что Бенедикт как персонаж интересен тем, что он способен меняться, его сюжетная линия проходит через несколько точек, которые требуют от него принятия жизненно важных решений и проявления качеств, совершенно не подразумеваемых его характеристикой в первой сцене. Понятно, что в силах режиссёра и актёра проигнорировать эту возможность - в той же постановке RSC или у Браны Бенедикт совершенно статичен, например.
Теннант из всех, пожалуй, даёт больше всего контрастов. О его Бенедикте нельзя составить мнение по отдельной сцене, он - разный, в каждой ситуации на первой план выходят разные грани его характера - и они все в итоге безупречно собираются воедино, в цельный образ человека, который заболтает и засмешит вас до смерти и будет серьёзен, только если правда нужно, но тогдавы за ним, как за каменной стеной.
В начале он - весёлая и поверхностно циничная душа компании. Ввпрочем, периодически своим бесконечным трёпом, в который ещё вслушиваться надо, чтобы всё понять, оную компанию слегка утомляющий. И контраст дальше некуда между расслабленным, нелепым Бенедиктом, просыпающимся с похмелья после маскарада, и собранным, сосредоточенным Бенедиктом, жестко осаживающим Клавдио и со спокойной решимостью подающим герцогу прошение об отставке.
И он безусловно давно влюблён в Беатриче, хотя старательно закрывает на это глаза. И то, как в самом деле в их "весёлой войне" уязвлён шутками оказывается только он, и то, как вдруг заметным в прочем тексте становится его заявление ни с того ни с сего, что он ни за что не женился бы на ней, и ещё десяток мелочей указывает на это со всей очевидностью. В монологе о том, какой должна быть идеальная женщина, сделали дешёвый ход, заставив Бенедикта во фразе " her hair shall be" проговориться "red", прежде чем тут же исправиться на , по тексту, "of what colour it please God" - что, конечно, тоже мило и забавно, но совершенно не нужно, на самом деле, потому что Теннант это всё уже и так показал.
Беатриче же в начале относится к нему чисто приятельски, её расспросы о нём в первой сцене - не более чем досужая болтовня. Болтать они оба любят, но половину несомой каждым остроумной чуши оценить совершенно некому, и Беатриче к этому привыкла, равно как к тому, что это не самая приветствуемая черта в женщине - и она в ответ подчёркнуто неженственна, в брюках или комбинезонах, с пивом и сигаретами. И соответственно не надеется на особое внимание.
А теперь моё второе заявление: я считаю, что Тейт в роли Беатриче откровенно плоха. И в этом примерно поровну вины актрисы и режиссёра, возможно, даже больше второй.
Тейт играет абсолютно так же, как в своих комедийных скетчах про Лорен или Нэн. С тем же кривлянием, нарочитым переигрыванием и передавливанием, грубым искусственным смехом и визгом. Подчас это уже клоунада, не уровня "смотри, как персонаж смутился\обрадовался\... и забавно себя ведёт", а просто "смотри, как тётка смешно разевает рот". Не то чтобы это всё нельзя было использовать - вопрос в количестве, и здесь дело режиссёра - определить меру и ограничить, а Рурк, похоже, только поощряла валять что угодно, и результат далеко выходит за рамки хорошего вкуса - да и стилистического единства с остальным кастом, кстати. Поощряла не только Тейт, Теннант тоже местами балансирует на грани срыва в утренник на Radio Absolute, но у него этого всё равно, слава богу, в разы меньше.
Сцена подслушивания у Бенедикта хороша - тут отлично задействована вращающаяся сцена, и возня с перевёрнутой банкой краски смотрится смешно и уместно, и следующий монолог с хлещущим через край изумлённым - неужто его правда возможно в самом деле любить - счастьем смешон и трогателен до чёртиков.
Сцена подслушивания у Беатриче... это провал.
Напомню простой факт: "Много шума из ничего" - пьеса частично в прозе, частично в стихах. Сцена подслушивания Беатриче - чуть ли не единственная, написанная полностью в стихах. Если в сцене подслушивания Бенедикта персонажи ведут абсолютно комический и местами на грани пристойности диалог, громоздя малоправдоподобные подробности о якобы влюблённости Беатриче, то здесь большая часть разговора касается вопросов этики и тон текста абсолютно другой.
Рурк полностью игнорирует такие незначительные различия и наполняет эту сцену клоунадой. Красящие стену рабочие по наущению служанки подцепляют Беатриче на трос, и она большую часть эпизода нелепо кувыркается в воздухе. Сами разговаривающие Геро и Урсула уделяют этому исподтишка больше внимания, чем своим репликам - что уж говорить о публике, стихотворный текст просто проходит мимо, теряясь за этим цирком.
И после их ухода спущенная на землю Тейт выходит на авансцену и ещё стоит там и вместе с публикой откровенно ржёт, отмахиваясь от аплодисментов.
Её следующая реплика, напомню - "Ах, как пылают уши! За гордыню Ужель меня все осуждают так?2 Это сцена, после которой Беатриче должна переосмыслить хотя бы отчасти своё поведение в принципе, не просто получить ценные сведения про Бенедикта.
Более нелепого, неподготовленного и ненатурального перехода к этой реплике я не видела нигде. И сама она в результате абсолютно не производит впечатления, не работает и проходит как абсолютно не значимая. Просто какие-то слова, которые надо сказать, актрисой не прожитые вообще.
Это эпик фейл.
А потом Бенедикт и Беатриче наконец объясняются - и снова этот хрюкающий и визжащий цирк со стороны Тейт, ладно, я бы это пережила - но тут наступает момент, когда сюжет и сеттинг снова сталкиваются лбами. "Kill Claudio".
В 1982 году она требует от офицера убить сослуживца.
Вот на протяжении большей части европейской истории это было, знаете, совершено приемлемо, ожидать от своего мужчины, что он убьёт обидчика. Но не во второй половине XX века в приличном обществе. И даже не столь важно уже отягчающее обстоятельство, что в случае военных это трибунал. Просто это требование выглядит абсолютно безумным в заданном историческом контексте.
В читанных мной рецензиях этот момент в основном вызывает у зрительниц умиление"ах, какой Бенедикт герой!..".
У меня он вызывает фейспалм и немой вопрос: режиссёр, чем ты вообще думала и за что ты так с моим любимым персонажем?.. Потому что, нет, это нифига не делает Бенедикта героем (в лучшем случае дон кихотом). Это делает Беатриче истеричной дурой. Много что, знаете, можно сказать в расстроенных чувствах. Но чтобы настаивать на подобном, живя в 1980-е годы. нужно не иметь мозгов вовсе.
Видела я Бенедиктов, соглашавшихся неохотно, соглашавшихся, потому что этот фонтан слёз и возмущения иначе не остановишь, следующими репликами просто тянущих время. Теннантов Бенедикт спрашивает, уверенна ли Беатриче в глубине души в невинности Геро, абсолютно серьёзно. Её ответ для него важен, он соглашается не только потому, что она так просит, а потому, что он доверяет её (плюс к своему собственному) суждению, и так поступить правильно. И вот в этом да, вот в этом что-то героическое, пожалуй, есть.
Вообще, кажется, это единственный Бенедикт, у которого, когда все думают, что Педро всерьёз посватался к Геро сам в обход Клавдио, слова, что герцога стоило бы выпороть за это, звучат не совсем шуткой, а условно прикрытым шуткой реальным осуждением тому в лицо.
И во время скандала вместо свадьбы он сразу дёргается вмешаться и потом по собственному почину вступается за Геро, к моменту, когда Беатриче зовёт его, он уже там, заслоняет девушку от разъярённого Леонато.
Такой вот неожиданно "моральный компас" получается.
А потом наконец случается сцена, в которой Тейт почти откладывает в сторону кривляние. А заканчивается она репликой Бенедикта, которой при первом просмотре Теннант меня очередной раз убил: "Я хочу жить в твоем сердце, умереть у тебя на груди и быть погребенным на дне твоих глаз; а кроме того, хочу пойти с тобой к твоему дядюшке" - я не думала, что первые три фразы можно правда заставить звучать настолько проникновенно. И тут же перейти обратно в комедию, конечно) И эта понятная только им двоим шутка в неявном виде повторяется ещё пару раз - быть влюблёнными вообще оказывается для них самих ужасно смешно, смешно нести весь этот очевидный бред, над которым они столько раньше насмехались и который вдруг оказался таким правдивым.
В общем, сложно мне однозначно сказать, что я думаю об этой постановке. Вырежьте мне только Теннанта, пожалуйста, я буду счастлива.
Спектакль энергичный, яркий, безусловно смешной. Но на уровне концепции слабый.
Впрочем, вчера я уже обидела популярный фильм Браны, сегодня продолжу высказывать возмутительные мысли - смело несите помидоры, очень может быть, вам захочется в меня чем-нибудь кинуть.
Эту постановку многие знают: "Много шума из ничего", 2011 год, режиссёр Джози Рурк, в главных ролях Дэвид Теннант и Кэтрин Тейт.
Скажу честно, лично у меня по поводу неё очень смешанные ощущения. И два заявления, которые наверняка вызовут у кого-нибудь бурный протест.
Джози Рурк больше всего широко известная своим "Кориоланом" с Хиддлстоном. Так вот, заявление первое. Мне не нравится тот спектакль, и именно по режиссуре - и, следовательно, не нравится Рурк как режиссёр. Я вижу у неё умение делать красивые отдельные сцены - эффектные, вернее, вот нужное слово. Она умеет делать эффектно. Чтобы в отдельные конкретные моменты было зрелищно и "вау". Но за этим дальше ничего нет, нет внятного выстроенного целого. Платье без платья, из одних рюшечек и бантиков. Её постановка "Много шума" лдя меня эо впечатление полностью подтверждает.
Действие перенесено в начало 1980-х на Гибралтар, и герцог со свитой - это вернувшиеся с Фолклендской войны офицеры. Что даёт простор для всяких зрелищных фишечек: белых мундиров, дискотек, рока в качестве поминальной песни, игрушечных синтезаторов, стриптиза на мальчишнике...
И вызывает у меня вопрос, каким образом эпоха сочетается с сюжетом. Почему в цивилизованном обществе в 1980-х годах вдруг таким ребром стоит вопрос добрачной девственности? Хорошо, предположим, для Клавдио акцент переносится на неверность, но общий уровень общественного осуждения откуда такой? Тут героине, по мнению обожающего её отца, лучше умереть на месте, чем жить опозоренной, и это подразумевается сильной, вполне оправданной, естественной реакцией - как-то странновато смотрится в 1982 году? И ещё страннее сочетается с тем, как эта самая героиня после уговора о браке, пока идут реплики других персонажей, пропадает с новоявленным женихом за сцену явно пообжиматься, или с мужским стриптизом на девишнике... На мой взгляд, это очень большой режиссёрский просчёт. Глупо переносить действие пьесы в сеттинг, который не сочетается с сюжетом и спорит с его логикой, вместо того, чтобы что-то добавлять к ней.
Постановка энергичная и полная движения - буквально, часть сцены вращается. и это используется не только для быстрой смены декораций, но и чтобы показать одновременно персонажей в разных местах или не видящих друг друга. Смена сцен наполняется собственным действием с пантомимой, создавая ощущения движения времени, добавляя маленькие штрихи к характеристикам (ну там, дон Хуан, дающий сигарету ребёнку). Ну или идея, что Педро и Клавдио приняли Маргарет за Геро оправдывается не только её одеждой, но и тем, что Хуан их старательно подпаивает перед тем. Правда, мне казалось, что, протрезвев утром, человек должен бы оценить, насколько был неадекватен накануне и поставить под сомнение, что он там видел, но, возможно, я слишком хорошо думаю о людях в целом.
Эти маленькие вставки хореографически точно сделаны и не дают действию останавливаться ни на секунду.
Раз уж заговорила про Хуана и Педро, то, 1х, в первой сцене резко подчёркнута условность их примирения, обычно обращаемую к Леонато ( весьма логично по тексту "Please it your Grace lead on? - Your hand, Leonato. We will go together") фразу "We will go together"; Педро буквально рявкает в лицо брату. Впрочем, незаметно, чтобы это что-то добавляло к пониманию дальнейших событий. Хуан ( Эллиот Леви) - похожий на хорька, нервный, получающий искренне удовольствие именно от того, чтобы что-нибудь испортить (см. ребёнка с сигаретой) - и, как и его брат, любящий сыграть шутку.
Педро (Адам Джеймс) на куда более короткой ноге и одного возраста со своим окружением, чем в других версиях, любитель поразвлечься - и наиболее искренне восхищается Беатриче. Он действительно сам женился бы на ней, и сцена после его внезапного предложения и её отказа в этой постановке дольше всего подчёркивает его разочарование и возникшую неловкость. (и боже, как Тейт передавливает в ней)
О синьоре Леонато (Джонатан Кой) мне особо нечего сказать. Радушный хозяин, заботливый отец, озабоченный задачей пристроить дочь и в идеале сбыть бы с рук и племянницу, но куда бы.
Заодно сразу о страже. Кизил (Джон Рэмм) здесь - вероятно, отставной солдат, хвастающийся умением сто раз отжаться примерно в той же мере, что длинными красивыми словами, и рисующий мотивационные картинки для совершенно не воспринимающих его всерьёз соседей-"стражей", которые рады расслабиться на солнышке. Собственно, "пойманные" Конрад и Борачио откровенно потешаются над этой стражей, пока не прибегает Кизил с ружьём. Пожалуй, из всех Кизилов едва ли не самый не запоминающийся.
Борачио (Алекс Бекетт), кстати, не просто хочет заработать, не просто, там, упивается низовой стороной жизни, как тот же глобусовский, не просто красуется своей хитростью, как RSCшный, но так откровенно упивается именно злобностью своего плана - что потом его резкое раскаяние при известии, что этот план кого-то убил, выглядит совершенно неправдоподобно.
Есть в пьесе у Леонато брат Антонио - которого то и дело норовят сократить из текста вовсе... и, чёрт, у меня же, пока я смотрела другой спектакль, была какая-то мысль о том, почему на самом деле он нужен и важен, и Шекспир его не просто так ввёл... но я её забыла...
Так вот, здесь он заменяется на жену Леонато. Мать Геро, судя по её реакции на 2это ваша дочь? - её мать мне так говорила". С которой у неё, судя по всему, довольно отсутствующие отношения. Чьё просто сидение молча в церкви во время скандала выглядит в высшей степени странно (чтоб шекспировская мать так молчала, когда обижают её дитя?..). В сторону которой возмущение Леонато, что покажите ему другого отца с таким же горем, который бы утешился, выглядит тоже гораздо менее обоснованно, чем в сторону брата. В общем, нет, в чём был смысл такой замены, я не поняла.
Наконец, центральная четвёрка.
Геро (Сара МакРэй) - высокая худая блондинка с ярко накрашенными глазами и в розовых платьях, вылитая Барби. Текст здесь подправляют, меняя short Hero на long Hero, что, правда, не улучшает незатейливый каламбур про short praise for short у Шекспира, теперь long Leonato's daughter, но Теннант справляется убедить нас, что это всё ещё игра слов.
Но если всю первую часть спектакля Геро - просто хихикающая и улыбающаяся милая кукла, то в сцене сорванной свадьбы она проявляет неожиданные силу и достоинство. Из всех Геро она меньше всех времени проводит в истерике на полу, демонстрируя неожиданной силы внутренний стержень.
В пару к ней идёт такой же высокий широкоплечий Клавдио-Кен (Том Бейтман), прямой, как доска, но по-своему милый. Когда он ночью напивается, рыдает и порывается застрелиться на мнимой могиле Геро, это даже заставляет поверить, что он правда её любит, и этого пресонажа получается даже пожалеть в кои веки раз.
Бенедикт. Сейчас, подождите, я запру где-нибудь девочку-фанатку, иначе этот пост не закончится никогда, а вернее, не будет написан, потому что ещё и не пройдёт самоцензуру.
Как я уже писала, что Бенедикт как персонаж интересен тем, что он способен меняться, его сюжетная линия проходит через несколько точек, которые требуют от него принятия жизненно важных решений и проявления качеств, совершенно не подразумеваемых его характеристикой в первой сцене. Понятно, что в силах режиссёра и актёра проигнорировать эту возможность - в той же постановке RSC или у Браны Бенедикт совершенно статичен, например.
Теннант из всех, пожалуй, даёт больше всего контрастов. О его Бенедикте нельзя составить мнение по отдельной сцене, он - разный, в каждой ситуации на первой план выходят разные грани его характера - и они все в итоге безупречно собираются воедино, в цельный образ человека, который заболтает и засмешит вас до смерти и будет серьёзен, только если правда нужно, но тогдавы за ним, как за каменной стеной.
В начале он - весёлая и поверхностно циничная душа компании. Ввпрочем, периодически своим бесконечным трёпом, в который ещё вслушиваться надо, чтобы всё понять, оную компанию слегка утомляющий. И контраст дальше некуда между расслабленным, нелепым Бенедиктом, просыпающимся с похмелья после маскарада, и собранным, сосредоточенным Бенедиктом, жестко осаживающим Клавдио и со спокойной решимостью подающим герцогу прошение об отставке.
И он безусловно давно влюблён в Беатриче, хотя старательно закрывает на это глаза. И то, как в самом деле в их "весёлой войне" уязвлён шутками оказывается только он, и то, как вдруг заметным в прочем тексте становится его заявление ни с того ни с сего, что он ни за что не женился бы на ней, и ещё десяток мелочей указывает на это со всей очевидностью. В монологе о том, какой должна быть идеальная женщина, сделали дешёвый ход, заставив Бенедикта во фразе " her hair shall be" проговориться "red", прежде чем тут же исправиться на , по тексту, "of what colour it please God" - что, конечно, тоже мило и забавно, но совершенно не нужно, на самом деле, потому что Теннант это всё уже и так показал.
Беатриче же в начале относится к нему чисто приятельски, её расспросы о нём в первой сцене - не более чем досужая болтовня. Болтать они оба любят, но половину несомой каждым остроумной чуши оценить совершенно некому, и Беатриче к этому привыкла, равно как к тому, что это не самая приветствуемая черта в женщине - и она в ответ подчёркнуто неженственна, в брюках или комбинезонах, с пивом и сигаретами. И соответственно не надеется на особое внимание.
А теперь моё второе заявление: я считаю, что Тейт в роли Беатриче откровенно плоха. И в этом примерно поровну вины актрисы и режиссёра, возможно, даже больше второй.
Тейт играет абсолютно так же, как в своих комедийных скетчах про Лорен или Нэн. С тем же кривлянием, нарочитым переигрыванием и передавливанием, грубым искусственным смехом и визгом. Подчас это уже клоунада, не уровня "смотри, как персонаж смутился\обрадовался\... и забавно себя ведёт", а просто "смотри, как тётка смешно разевает рот". Не то чтобы это всё нельзя было использовать - вопрос в количестве, и здесь дело режиссёра - определить меру и ограничить, а Рурк, похоже, только поощряла валять что угодно, и результат далеко выходит за рамки хорошего вкуса - да и стилистического единства с остальным кастом, кстати. Поощряла не только Тейт, Теннант тоже местами балансирует на грани срыва в утренник на Radio Absolute, но у него этого всё равно, слава богу, в разы меньше.
Сцена подслушивания у Бенедикта хороша - тут отлично задействована вращающаяся сцена, и возня с перевёрнутой банкой краски смотрится смешно и уместно, и следующий монолог с хлещущим через край изумлённым - неужто его правда возможно в самом деле любить - счастьем смешон и трогателен до чёртиков.
Сцена подслушивания у Беатриче... это провал.
Напомню простой факт: "Много шума из ничего" - пьеса частично в прозе, частично в стихах. Сцена подслушивания Беатриче - чуть ли не единственная, написанная полностью в стихах. Если в сцене подслушивания Бенедикта персонажи ведут абсолютно комический и местами на грани пристойности диалог, громоздя малоправдоподобные подробности о якобы влюблённости Беатриче, то здесь большая часть разговора касается вопросов этики и тон текста абсолютно другой.
Рурк полностью игнорирует такие незначительные различия и наполняет эту сцену клоунадой. Красящие стену рабочие по наущению служанки подцепляют Беатриче на трос, и она большую часть эпизода нелепо кувыркается в воздухе. Сами разговаривающие Геро и Урсула уделяют этому исподтишка больше внимания, чем своим репликам - что уж говорить о публике, стихотворный текст просто проходит мимо, теряясь за этим цирком.
И после их ухода спущенная на землю Тейт выходит на авансцену и ещё стоит там и вместе с публикой откровенно ржёт, отмахиваясь от аплодисментов.
Её следующая реплика, напомню - "Ах, как пылают уши! За гордыню Ужель меня все осуждают так?2 Это сцена, после которой Беатриче должна переосмыслить хотя бы отчасти своё поведение в принципе, не просто получить ценные сведения про Бенедикта.
Более нелепого, неподготовленного и ненатурального перехода к этой реплике я не видела нигде. И сама она в результате абсолютно не производит впечатления, не работает и проходит как абсолютно не значимая. Просто какие-то слова, которые надо сказать, актрисой не прожитые вообще.
Это эпик фейл.
А потом Бенедикт и Беатриче наконец объясняются - и снова этот хрюкающий и визжащий цирк со стороны Тейт, ладно, я бы это пережила - но тут наступает момент, когда сюжет и сеттинг снова сталкиваются лбами. "Kill Claudio".
В 1982 году она требует от офицера убить сослуживца.
Вот на протяжении большей части европейской истории это было, знаете, совершено приемлемо, ожидать от своего мужчины, что он убьёт обидчика. Но не во второй половине XX века в приличном обществе. И даже не столь важно уже отягчающее обстоятельство, что в случае военных это трибунал. Просто это требование выглядит абсолютно безумным в заданном историческом контексте.
В читанных мной рецензиях этот момент в основном вызывает у зрительниц умиление"ах, какой Бенедикт герой!..".
У меня он вызывает фейспалм и немой вопрос: режиссёр, чем ты вообще думала и за что ты так с моим любимым персонажем?.. Потому что, нет, это нифига не делает Бенедикта героем (в лучшем случае дон кихотом). Это делает Беатриче истеричной дурой. Много что, знаете, можно сказать в расстроенных чувствах. Но чтобы настаивать на подобном, живя в 1980-е годы. нужно не иметь мозгов вовсе.
Видела я Бенедиктов, соглашавшихся неохотно, соглашавшихся, потому что этот фонтан слёз и возмущения иначе не остановишь, следующими репликами просто тянущих время. Теннантов Бенедикт спрашивает, уверенна ли Беатриче в глубине души в невинности Геро, абсолютно серьёзно. Её ответ для него важен, он соглашается не только потому, что она так просит, а потому, что он доверяет её (плюс к своему собственному) суждению, и так поступить правильно. И вот в этом да, вот в этом что-то героическое, пожалуй, есть.
Вообще, кажется, это единственный Бенедикт, у которого, когда все думают, что Педро всерьёз посватался к Геро сам в обход Клавдио, слова, что герцога стоило бы выпороть за это, звучат не совсем шуткой, а условно прикрытым шуткой реальным осуждением тому в лицо.
И во время скандала вместо свадьбы он сразу дёргается вмешаться и потом по собственному почину вступается за Геро, к моменту, когда Беатриче зовёт его, он уже там, заслоняет девушку от разъярённого Леонато.
Такой вот неожиданно "моральный компас" получается.
А потом наконец случается сцена, в которой Тейт почти откладывает в сторону кривляние. А заканчивается она репликой Бенедикта, которой при первом просмотре Теннант меня очередной раз убил: "Я хочу жить в твоем сердце, умереть у тебя на груди и быть погребенным на дне твоих глаз; а кроме того, хочу пойти с тобой к твоему дядюшке" - я не думала, что первые три фразы можно правда заставить звучать настолько проникновенно. И тут же перейти обратно в комедию, конечно) И эта понятная только им двоим шутка в неявном виде повторяется ещё пару раз - быть влюблёнными вообще оказывается для них самих ужасно смешно, смешно нести весь этот очевидный бред, над которым они столько раньше насмехались и который вдруг оказался таким правдивым.
В общем, сложно мне однозначно сказать, что я думаю об этой постановке. Вырежьте мне только Теннанта, пожалуйста, я буду счастлива.
Спектакль энергичный, яркий, безусловно смешной. Но на уровне концепции слабый.