27 лет назад
Уже 27 лет назад!
Люди, казавшиеся мне тогда стариками, попытались спасти или хотя бы замедлить гибель и великой страны, и великой социальной системы.
Как невозможно было спасти Империю усилиями последнего царя-батюшки, невинного котоубийцы, так не мог прикрыть собой СССР и советский номенклатурщик с трясущимися руками.
Хотя правда была на его стороне.
Сто раз я уже каялся за то, что понесся 20 августа 91 года «жертвовать жизнью за демократию». Потащил и друга. Правда друг на этой демократии возрос и немыслимо располнел во всех смыслах. Так что на нашем примере, вчерашних мальчишек, студентов-младшекурсников крах дал результат 1:1. Один все получил, а другой все потерял.
Но страна потеряла без всяких сомнений.
Народ подвергся истреблению.
И самое печальное сегодня, что не в среде получивших бонусы упырей, а среди простоватых преподавателей с куцей бородёшкой и вечных сотрудников мучительно умирающих советских НИИ, а еще у воспитанных ими бледных юношей все еще живет: «Тогда мы победили!».
Многие из них охотно прибавляют - но это было до 99 года… Или берут еще какую-нибудь дату «сворачивания реформ» и продолжают шаманить о том, что победа над коммунизмом все же была благим делом.
Жаркий Форос с его чистейшими водами и головокружительными скалами, над которым в 1941 году совершил подвиг пограничник, а потом партизан Александр Терлецкий, до сих пор хранит тайну последнего - генсека - гнусного долгожителя, получившего свои долгие выморочно-сумеречные дни словно от нечистой силы в обмен на предательство.
Одобрял он гкчепистов или не одобрял, запирали его в резиденции у моря или не запирали, теперь уже не так важно.
Точно так же, как не играет для меня (и думаю, даже для любого настоящего историка) решающей роли факт, сам ли подписывал Николай свое отречение или «не сам».
Мы проиграли, и я хотел бы охватить этим широким мы миллионы и тысячи тех, кто действительно проиграл.
И оставить за этим кругом выигравших - плавающих теперь на яхтах и продающих нефть, снимающих фильмы о «бесах-большевиках» и возводящих вавилонские башни во все более звереющих наших городах, власовцев и бандеровцев всех мастей, тех, кому возвращение «священного права частной собственности» позволяет топтать соседа.
Да, и 27 лет назад многие из нас не знают, ни что надо было делать тогда, ни как быть теперь.
Хотя все больше и больше моих соотечественников прозревает.
Все больше детей спрашивают о большевиках, о Ленине, о Сталине, о революции, о войне.
А в это время истекает кровью Донбасс, и хотя сочится она - вроде бы - тонкой струйкой - но рана не зажила и не лечится всерьез.
Стираются последние достижения социального и справедливого начала - пенсии, врачебная помощь, настоящее, а не лукаво-торгашеское образование.
Так же медленно, но верно западный мир готовится к войне с нами - боясь русского медведя, даже загнанного в берлогу и обессилившего. Потому что для Запада русский медведь коммунистический или капиталистический равно опасен, а значит обречен быть убитым - по возможности, прямо в берлоге, спящим, болеющим.
27 лет - не так еще много. Но только вся советская власть длилась немного более семидесяти.
Сколько было вложено в те 74 года, и сколько в нынешнее безвременье.
Знаменитый дипломат лицейский друг Пушкина Александр Горчаков писал: «Лихорадочное волнение не к лицу здоровой нации, равно как и лукавое проворство недостойно народа, перед которым открывается будущее - еще более великое, чем его прошлое; 20 лет бездеятельности и застоя - ничто для жизни такого народа, силы его лишь крепнут, в то время как одна политическая ошибка может отбросить его на полвека назад, пусть даже она и не будет чревата непоправимыми последствиями».
Что же делать, когда будущее уже закрыто?
Когда медленно, но верно ведется работа совсем не созидательного, а разрушительного для народа характера?
Люди, казавшиеся мне тогда стариками, попытались спасти или хотя бы замедлить гибель и великой страны, и великой социальной системы.
Как невозможно было спасти Империю усилиями последнего царя-батюшки, невинного котоубийцы, так не мог прикрыть собой СССР и советский номенклатурщик с трясущимися руками.
Хотя правда была на его стороне.
Сто раз я уже каялся за то, что понесся 20 августа 91 года «жертвовать жизнью за демократию». Потащил и друга. Правда друг на этой демократии возрос и немыслимо располнел во всех смыслах. Так что на нашем примере, вчерашних мальчишек, студентов-младшекурсников крах дал результат 1:1. Один все получил, а другой все потерял.
Но страна потеряла без всяких сомнений.
Народ подвергся истреблению.
И самое печальное сегодня, что не в среде получивших бонусы упырей, а среди простоватых преподавателей с куцей бородёшкой и вечных сотрудников мучительно умирающих советских НИИ, а еще у воспитанных ими бледных юношей все еще живет: «Тогда мы победили!».
Многие из них охотно прибавляют - но это было до 99 года… Или берут еще какую-нибудь дату «сворачивания реформ» и продолжают шаманить о том, что победа над коммунизмом все же была благим делом.
Жаркий Форос с его чистейшими водами и головокружительными скалами, над которым в 1941 году совершил подвиг пограничник, а потом партизан Александр Терлецкий, до сих пор хранит тайну последнего - генсека - гнусного долгожителя, получившего свои долгие выморочно-сумеречные дни словно от нечистой силы в обмен на предательство.
Одобрял он гкчепистов или не одобрял, запирали его в резиденции у моря или не запирали, теперь уже не так важно.
Точно так же, как не играет для меня (и думаю, даже для любого настоящего историка) решающей роли факт, сам ли подписывал Николай свое отречение или «не сам».
Мы проиграли, и я хотел бы охватить этим широким мы миллионы и тысячи тех, кто действительно проиграл.
И оставить за этим кругом выигравших - плавающих теперь на яхтах и продающих нефть, снимающих фильмы о «бесах-большевиках» и возводящих вавилонские башни во все более звереющих наших городах, власовцев и бандеровцев всех мастей, тех, кому возвращение «священного права частной собственности» позволяет топтать соседа.
Да, и 27 лет назад многие из нас не знают, ни что надо было делать тогда, ни как быть теперь.
Хотя все больше и больше моих соотечественников прозревает.
Все больше детей спрашивают о большевиках, о Ленине, о Сталине, о революции, о войне.
А в это время истекает кровью Донбасс, и хотя сочится она - вроде бы - тонкой струйкой - но рана не зажила и не лечится всерьез.
Стираются последние достижения социального и справедливого начала - пенсии, врачебная помощь, настоящее, а не лукаво-торгашеское образование.
Так же медленно, но верно западный мир готовится к войне с нами - боясь русского медведя, даже загнанного в берлогу и обессилившего. Потому что для Запада русский медведь коммунистический или капиталистический равно опасен, а значит обречен быть убитым - по возможности, прямо в берлоге, спящим, болеющим.
27 лет - не так еще много. Но только вся советская власть длилась немного более семидесяти.
Сколько было вложено в те 74 года, и сколько в нынешнее безвременье.
Знаменитый дипломат лицейский друг Пушкина Александр Горчаков писал: «Лихорадочное волнение не к лицу здоровой нации, равно как и лукавое проворство недостойно народа, перед которым открывается будущее - еще более великое, чем его прошлое; 20 лет бездеятельности и застоя - ничто для жизни такого народа, силы его лишь крепнут, в то время как одна политическая ошибка может отбросить его на полвека назад, пусть даже она и не будет чревата непоправимыми последствиями».
Что же делать, когда будущее уже закрыто?
Когда медленно, но верно ведется работа совсем не созидательного, а разрушительного для народа характера?