От станицы до столицы: урбанизация и потеря этничности и традиций
По данным Всероссийских переписей населения, более 60 % деревень находятся в стадии вымирания. Четверть от существовавших в советский период опустели полностью, еще в примерно таком же количестве численность населения не превышает 10 человек. Причиной столь стремительной гибели сел и хуторов становится отток молодежи в города, а основным населением большей части сельских населенных пунктов становятся старики. Хорошо это или нет для современной России? Сохраняют ли традиции уехавшие в город? Эти вопросы мы и попытаемся раскрыть в нашем исследовании.
Тенденции урбанизации в сегодняшней России являются наследием советского периода, лишь усилившиеся после экономического кризиса 90-х гг. XX века. Российская империя являлась аграрной страной с сильнейшими традициями, численность городского населения которой, по состоянию на 1914 год, не превышала 15% от населения страны в целом. Но Октябрьский переворот, проходивший под лозунгом «пролетарии всех стран объединяйтесь», видел своей опорой в первую очередь рабочих фабрик и заводов, на которых и сделали коммунисты свою ставку в дальнейшем развитии страны. Индустриализация, проводимая советской властью, потребовала серьезного человеческого капитала. Ее следствием стал рост числа городского населения до 66% на 1991 год.
А после распада СССР, уничтожения ряда колхозов, совхозов, птицеферм, маслобоен, неоднократного разорения фермерских хозяйств, закрытия магазинов, больниц, школ, молодежь предпочла принять на себя роль «офисного планктона» в региональных центрах или за длинным рублем поехала «покорять Москву». Естественно быстро забывая о своих корнях, оставляя погибать деревню.
За счет столь активного притока населения стали стремительно развиваться городские агломерации, один пример присоединения «Новой Москвы» и фактическое поглощение Московской области столичным регионом чего только стоит! В тоже время в соседних субъектах федерации, как например, в Тверской области, есть множество деревень, которые населяет одна семья: в деревне Осипово доживают свой век четыре члена семьи Корсаковых, чьи дети давно уехали в город и потеряли исторические связи с малой Родиной.
Уезжая в город, люди теряют связи со своей культурой или наоборот стремятся сохранить ее в новых жизненных условиях? На этот вопрос эксперты, журналисты, ученые отвечают по-разному исходя из тех или иных соображений и примеров. В советские времена, вполне был возможен процесс переноса сельской культуры в рамки города, а теперь в урбанизированной среде речь идет исключительно о поглощении идентичности. Украинская журналистка Аглая Топорова приводит яркий пример того, как послевоенный Киев населяли исключительно жители еврейских местечек и выходцы из самых различных регионов СССР, для которых единственным языком общения был русский. Но постепенно, посредством существующих в советском обществе социальных институтов, в Киев на самые различные должности начали пребывать жители сел из Центра и Запада Украинской ССР, которые следом за собой несли и «укореняли» украинскую культуру и как следствие украинский язык. Результат сельской «украинизации» «матери городов русских» стал наиболее характерно виден на парламентских выборах 2012 года, когда ультранационалисты из ВО «Свобода» набрали четверть голосов избирателей в Киеве (1).
Сегодня в системе миграции «село-город» мы сталкиваемся с противоположной тенденцией. О поглощении городом этнической идентичности писал Макс Вебер, а социологи-теоретики М. Арчер, М. Элброу, Э. Гидденс приходят к выводу, что «глобальные ценности и ориентиры получают приоритетное доминирование по отношению к локальным ценностям, включая этнический фактор, который элиминируется». Вопрос потери национальной идентичности, потери этнокультурных традиций рассматривался нами на примере убыхов, когда исследователи Института этнологии и антропологии РАН им. Н.Н. Миклухо-Маклая приходят к выводу о невозможности сохранения традиционных устоев жизни в городской среде, что непосредственно отражается и на самоидентификации человека (2). В частности, научный руководитель Института этнологии и антропологии РАН, д.ист.н. В.А. Тишков считает, что в таком мегаполисе как Москва происходит растворение национальностей и культур в пользу русскоязычной российской культуры и русской идентичности. Ассимиляция при этом приобретает добровольный характер, благодаря желанию приобретения этносами конкурентоспособности в большом российском социуме и в столичном мегаполисе. При этом происходит утрата этнической культурной традиции, которая гораздо сильнее у человека, проживающего в сельской местности (3).
Урбанизация негативно отражается и на процессе утраты связей со старшим поколением, которое в сельской местности, посредством существующих на Юге России социальных институтов старейшин или советов стариков, способно выступить в качестве проводника традиций того или иного общества, выступить в качестве фактора гармонизации межнациональных отношений и противодействия распространению идеологии экстремизма, в том числе и «Исламского Государства» (4).
В тоже время, подходу о растворении идентичности и потере традиций в городской среде оппонирует директор Центра исследований межнациональных отношений Института социологии РАН, д. ист. н. Л.М. Дробижева. По ее мнению, этническая идентичность в городах представлена не меньше чем в сельской среде, что поддерживается благодаря концепту множества матрицы идентичностей жителей городской среды. Этническая подвижность при этом приобретает более выражена, и в городе гораздо чаще, чем в селе встречаются люди, имеющие потребность в этнической солидарности, либо испытывающие негативные чувства по отношению к людям иной национальности (5). Пожалуй, лезгинка на Красной площади в Москве или улице Пушкинской в Ростове-на-Дону выступает тому достаточным подтверждением, так же как и празднование Московского «Навруза» и «Сабантуя». Однако создание землячеств той или иной этнической общности несет более экономическую потребность и культурная часть в них имеет отнюдь не доминирующую роль.
Процесс урбанизации не предусматривает обратной стороны, движения людей в село. Конечно, есть «экодеревни» или всевозможные страусиные фермы, куда приезжают горожане на выходных, но они носят «искусственный» характер и неспособны наполнить какими-либо традиционными смысловыми нагрузками. Сохранение фольклора (песен и преданий), обрядов, танцев возможно лишь в тех деревнях, где они испокон были, а не стали «новоделом». Всевозможные инновации могут увести далеко от поставленных целей, примером чему выступает родноверие и неоязычество. Потому и поддержание сельского образа жизни должно выступать одной из основ государственной национальной политики и соответствующей Стратегии.
Бредихин Антон Викторович - политолог, советник государственной гражданской службы Российской Федерации 3 класса
(1) Топорова А. Украина трех революций: Очерки, - СПб: Либмус Пресс, 2016. С. 50
(2) Бредихин А.В. Убыхи: путь коренного малочисленного народа// Кавказовед
(3) Тишков В.А. Мировые мегаполисы и проблемы межэтнического согласия// Жизнь национальностей, 2010. № 3. С. 41
(4) Бредихин А.В. Роль совета старейшин в противодействии распространению идеологии «ИГ» на Северном Кавказе»// Историческая память и диалог поколений в постсоветском обществе. Сборник статей № 1. - М.: Научное общество кавказоведов, ИП Лобанов В.И., Книжный мир. 2016, № 1
(5) Дробижева Л.М. Исчезает ли этничность в городской среде? Некоторые ответы на загадки большого города// Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Общественные науки, 2013. № 3 (27). С. 73-83
Материал подготовлен в рамках проекта Научного общества кавказоведов, «Этнокультурная идентичность в контексте интеграционных процессов на постсоветском пространстве», при реализации которого используются средства государственной поддержки, выделенные в качестве гранта в соответствии c распоряжением Президента Российской Федерации №79-рп от 01.04.2015 и на основании конкурса, проведенного Общероссийской общественной организацией «Союз пенсионеров России»