О-сень. Одно из четырёх лучших времён года
Оригинал взят у bulat_dragon в О-сень. Одно из четырёх лучших времён года
Словно бабочка в янтаре -
Ни вздохнуть, ни взмахнуть крылом -
Замираю в своем октябре,
В ливне света, что напролом
Хлынул в мой опустевший сад,
На берёз золотую скань…
Лета бабьего полоса -
Между жизнью и смертью грань.
(© Надежда Буранова)
Как мы радуемся весной, когда распускаются листья, когда зацветают деревья, когда пробивается молодая трава сквозь заскорузлый заслон, ещё не отошедшей от зимних морозов, земли.
За лето же изумруд листвы успевает нам приесться, потерять свою силу воздействия. И такие яркие и желанные весной краски, теряют свою остроту и прелесть, меркнет цвет и насыщенность. Сначала в нашем сознании, а затем и в реальности. Но многоцветье осени - щедрый подарок природы для утомлённых однообразием зелени глаз, калейдоскопная вставка перед бело-серой эстетикой минимализма зимы
Что такое осень - это...
2.
3.
4.
... это утренняя свежесть, придающая бодрости и подстёгивающая ещё не проснувшееся сознание
5.
6.
... мягкий дневной свет, когда ещё не холодно и уже не жарко, и воздух терпок, как ягоды рябины. И всё подёрнуто лёгким флёром полупрозрачности, как граница зазеркалья
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
... вечерние контрасты и закатное вдохновение
14.
15.
16.
17.
18.
19.
... когда осенний лист, пытающийся выглядеть счастливым, разорвав связь со своими корнями, исполняет последний танец
20.
21.
22.
23.
24.
... смолистая тяжесть липких туманов, стекающая по листьям, ресницам, лёгким
25.
26.
... поздние цветы, вызванные из недр на свой пост межсезонья
27.
28.
29.
«Пьяная осень»
Мироточащее светом слово -
Евангелие от распятого лета,
Осень в наших краях снова
Бродит ржавчиной хриплого ветра.
Я завяжу чувственность солнца
В узел тугой, да сброшу дождями,
Душа по воде расходится кольцами,
Сердце в тисках листопада зажало.
Я концентрирую холод неба
В чёрных глазах, как в чёрных оковах,
Сводит остывшие, сжатые вены
Рек, золотом мажет живое,
Золотом, что отзвенело печалью
В трубах похмельных летнего пира,
Осень в наших краях причалила,
Бродит помётом сиплых зефиров.
(© Джон Ричардс)
... это кипящий отвар из листьев, ягод, грибов; из лёгкой депрессии и бесшабашного пофигизма; из фанатичной обречённости и светлых надежд; из душевной слякоти и прозрачных ручьёв устремлений
30.
31.
32.
33.
34.
и этот отвар растворяется в воздухе и с дыханием проникает в кровь. И теперь эта осень начинает бродить в самом естестве, сочась кленовой рудой по жилам, опьяняя и дурманя. И сей цепкий дурман лишь на немного прерывается отрезвляющей пощёчиной первого снега
35.
36.
37.
38.
и вновь заполоняет тебя, пока не иссякнет запас варева и не уляжется плотным влажным ковром осеннего листопада
39.
40.
«Я и Осень»
Наверно, тут бессильны доктора:
Лечить души залатанную просинь…
Сиротство, как диагноз и пора -
В пространстве света слились - Я и Осень…
Когда листы, как золото потерь,
А сам октябрь, дулом - в неизбежность,
Когда внутри, как одинокий зверь,
Ещё скулит неизжитАя нежность…
И зелень трав ещё сквозит, слегка,
Наивно позабыв сезон и сроки…
Неумолима «времени рука»,
Как приговор, безжалостно жестокий…
Нас жалостью обеих не понять,
Как сжечь и уничтожить лист последний…
И вороном кружится ветер - тать,
Гоняя по аллее «пальчик» медный…
Пора… Пора немыслимых утрат,
Но, видимо, «мы в этом мире гости»…
До слепоты, пронзительно горят
Рябины гибкой выспевшие гроздья…
И нет мне толку плакаться тебе,
Вгоняя боль иголками, до пота…
Ковром багровым по моей судьбе
Легла ты, осень, страшным поворотом…
Ещё не смею… Не переступлю…
Ещё рассудком, каверзным, владею,
Но стянут в очень жёсткую петлю
Мой белый шарф на слишком тонкой шее…
(© Уваркина Ольга)
41.
_______________________________________________
Словно бабочка в янтаре -
Ни вздохнуть, ни взмахнуть крылом -
Замираю в своем октябре,
В ливне света, что напролом
Хлынул в мой опустевший сад,
На берёз золотую скань…
Лета бабьего полоса -
Между жизнью и смертью грань.
(© Надежда Буранова)
Как мы радуемся весной, когда распускаются листья, когда зацветают деревья, когда пробивается молодая трава сквозь заскорузлый заслон, ещё не отошедшей от зимних морозов, земли.
За лето же изумруд листвы успевает нам приесться, потерять свою силу воздействия. И такие яркие и желанные весной краски, теряют свою остроту и прелесть, меркнет цвет и насыщенность. Сначала в нашем сознании, а затем и в реальности. Но многоцветье осени - щедрый подарок природы для утомлённых однообразием зелени глаз, калейдоскопная вставка перед бело-серой эстетикой минимализма зимы
Что такое осень - это...
2.
3.
4.
... это утренняя свежесть, придающая бодрости и подстёгивающая ещё не проснувшееся сознание
5.
6.
... мягкий дневной свет, когда ещё не холодно и уже не жарко, и воздух терпок, как ягоды рябины. И всё подёрнуто лёгким флёром полупрозрачности, как граница зазеркалья
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
... вечерние контрасты и закатное вдохновение
14.
15.
16.
17.
18.
19.
... когда осенний лист, пытающийся выглядеть счастливым, разорвав связь со своими корнями, исполняет последний танец
20.
21.
22.
23.
24.
... смолистая тяжесть липких туманов, стекающая по листьям, ресницам, лёгким
25.
26.
... поздние цветы, вызванные из недр на свой пост межсезонья
27.
28.
29.
«Пьяная осень»
Мироточащее светом слово -
Евангелие от распятого лета,
Осень в наших краях снова
Бродит ржавчиной хриплого ветра.
Я завяжу чувственность солнца
В узел тугой, да сброшу дождями,
Душа по воде расходится кольцами,
Сердце в тисках листопада зажало.
Я концентрирую холод неба
В чёрных глазах, как в чёрных оковах,
Сводит остывшие, сжатые вены
Рек, золотом мажет живое,
Золотом, что отзвенело печалью
В трубах похмельных летнего пира,
Осень в наших краях причалила,
Бродит помётом сиплых зефиров.
(© Джон Ричардс)
... это кипящий отвар из листьев, ягод, грибов; из лёгкой депрессии и бесшабашного пофигизма; из фанатичной обречённости и светлых надежд; из душевной слякоти и прозрачных ручьёв устремлений
30.
31.
32.
33.
34.
и этот отвар растворяется в воздухе и с дыханием проникает в кровь. И теперь эта осень начинает бродить в самом естестве, сочась кленовой рудой по жилам, опьяняя и дурманя. И сей цепкий дурман лишь на немного прерывается отрезвляющей пощёчиной первого снега
35.
36.
37.
38.
и вновь заполоняет тебя, пока не иссякнет запас варева и не уляжется плотным влажным ковром осеннего листопада
39.
40.
«Я и Осень»
Наверно, тут бессильны доктора:
Лечить души залатанную просинь…
Сиротство, как диагноз и пора -
В пространстве света слились - Я и Осень…
Когда листы, как золото потерь,
А сам октябрь, дулом - в неизбежность,
Когда внутри, как одинокий зверь,
Ещё скулит неизжитАя нежность…
И зелень трав ещё сквозит, слегка,
Наивно позабыв сезон и сроки…
Неумолима «времени рука»,
Как приговор, безжалостно жестокий…
Нас жалостью обеих не понять,
Как сжечь и уничтожить лист последний…
И вороном кружится ветер - тать,
Гоняя по аллее «пальчик» медный…
Пора… Пора немыслимых утрат,
Но, видимо, «мы в этом мире гости»…
До слепоты, пронзительно горят
Рябины гибкой выспевшие гроздья…
И нет мне толку плакаться тебе,
Вгоняя боль иголками, до пота…
Ковром багровым по моей судьбе
Легла ты, осень, страшным поворотом…
Ещё не смею… Не переступлю…
Ещё рассудком, каверзным, владею,
Но стянут в очень жёсткую петлю
Мой белый шарф на слишком тонкой шее…
(© Уваркина Ольга)
41.
_______________________________________________