Вкусоборец. О новом альбоме Ревякина
Сперва о мотивации: с чего это вдруг Братья Забадай решили написать о музыке? Мы последние меломаны, живущие в мире сублимационного быдлорэпа и автомагнитольной примитивной электроники. Мы живём в мире, где снова слушают радио или любимые песенки, подобранные в «Контакте», где понятия «альбом», «жанр», «стилистика» давно канули в Москва-реку. Кому в этой обстановке нужна наша рецензия на музыку, которую давно никто не слушает, кроме кучки эстетствующих отморозков? Да никому! Просто, как говорил сахалинский писатель Тоболяк, «если я не выскажусь - взорвусь».
Нам до последнего десятилетия нравилось творчество «Калинова моста» и Дмитрия Ревякина - даже когда мы наслушались и «Пентангла», и «Фэйрпорта», и прочего, сплагиаченного талантливыми сибиряками, но, ввиду безграмотности совкового слушателя, представляющегося оригинальностью. Последние годы по причинам, означенным ниже, мы прекратили слушать ревякинское творчество, а новый альбом долго держали-держали, затем решили-таки побаловаться, с опаской для психики.
И нас просто захлестнули эмоции! Такого парадоксального сочетания несочетаемых чувств мы давно не изведывали: восторг и отвращение, уважение и презрение, вдохновение и обрыдлость. Некоторые в поисках таких узелков ощущений годами околачиваются по наркопритонам, а нам Ревякин это презентовал одним махом. Чувства настолько разрывали нас, что, возможно, эта двойственность запомнится надолго или даже навсегда. Об этом стоит написать, поделиться с читателями - решили мы.
Калинов мост
Шаг назад. Для поколений, зажатых между Лепсом, «Фабрикой звёзд», Оксимироном и Скриллексом: что за фрукт «Калинов мост»? Мы люди вредные, и в эпоху Гугла и Википедии считаем зазорным приводить исторические и биографические справки: ткни пальцем в экран, сам всё узнаешь. Дмитрий Ревякин и его «Калинов мост» оказали огромное влияние на вкусы, стили и духовность нашего поколения. «С боевыми глазами» и «Уходили из дома», «Набекрень голова» и «Родная» - тропки по которым русские меломаны переоткрывали для себя отечественный мелос, перевдохновлялись вечнозелёным хиппанством, переосмысливали гумилёвщину и дугинизм, протаптывая тропки в контркультурное неоязычество и моднеющий неонацизм. Когда было модно читать Бердяева и коптить свечки в свежеоткрытых храмах, Ревякин пел о «израненности баграми языкастых пророков». Когда попы́ всех мастей полезли в парламенты и зомбоящики, чтобы вещать о любви к ближнему, которая автоматически превращается в любовь к еврейскому богу, которая почему-то тут же превращается в лояльность к государству, Ревякин пел о совсем другой любви: тихой и сногсшибательной, бодрящей и умиляющей, интимной и боевой. Тогда Дмитрия некоторые даже величали «нашим Джимом Моррисоном»...
Впоследствии Ревякин вдруг остановился в своей борьбе с «иудео-христианством» и переметнулся в стан противника. Правда, выговорил себе у еврейского бога особые условия: Ревякин окрестился в Катакомбной Церкви «барона фон Сиверса». Это т.н. «Истинно-Православные Христиане», которые крестятся двуперстно, как староверы, почитают «Адольфа Алоизовича» как пророка и «христолюбивого Фюрера», проводят молебны у Мавзолея об изгнании духа Ленина и вообще всячески стремятся к симбиозу фантастического неоязычества и не менее фантастической старорусской культуры. Дмитрий отрастил бороду и стал писать песни о белогвардейцах, казаках и метафизической геополитике. По-своему, это была творческая перезагрузка: поэтический язык Ревякина мало кто уже понимал, и он попробовал сменить «узареней» и «выворотеней» на модные тогда «апостасии», «катехоны», «мессии» и т.п.
Что удивительно, альбомы 2010-х в музыкальном плане были весьма удачными. Навороченная мелодика, множество приглашённых музыкантов-профессионалов, высококачественная студийная запись. Однако массового хода весь этот альтеркультурный заряд не смог обеспечить, и христианский «Калинов мост» осел в субкультурный осадок. Его продолжали слушать либо верные и страдающие фаны, либо осатанелая безотцовщина, старающаяся посредством «Русских маршей», «Движений против нелегальной иммиграции», «Славянских Союзов» и «нео-опричнины» доказать, что они на что-то годны в этом государстве. Хотя бы на то, чтобы скалить зубы и хвастаться свеженаколотыми свастиками перед впечатлительными фотокорреспондентами (иногда - в ютубе колотить арматуринами беззащитных среднеазиатских работяг).
Православныя медia-отморозки рвутъ Мадонну.
Потом неоязыческий-неонацистский тренд пошёл на спад: отморозков пересажали, а более грамотные обучились носить пиджаки и присели на среднезначимые чиновничьи кресла, окопались в ЛДПР, КРПФ и в ЕдРосовских отделениях для душевнобольных (демидовцы, нашисты, молодогвардейцы). В усечённом и обезкофеиненном виде тренд стал официальным: Президент превратился в спасителя-защитника, социальная риторика и правдорубство стали неотъемлемыми деталями экранных балаганов - в общем, всё как обычно, когда нефть дешевеет, а многоэтажные хозяйские яхты ещё чуть-чуть не достроены. Всё это привело к Крыму-2014 и к тому, что верховный вождь всех россиян начал называть самого страшного палача нашей истории (отныне: «эффективного менеджера») по имени-отчеству: «Иосиф Виссарионович».
Так что нацистская тема перестала быть пощёчиной общественному вкусу - обществу потихоньку поменяли вкусы (то есть той его части, которая не смогла свалить ни за бугор, ни на тот свет, ни в элитарно-творческий эскапизм). Рокеру Ревякину, несомненно, стало некомфортно - тем паче, и на его персоне лежит толика ответственности за новые общественные вкусы a-la Германия 1930-х. Такого роды музыканты привыкли выкаблучиваться, и это хорошо и правильно и для них, и для нас, их поклонников. И вот, Ревякин шустро соскоблил бородищу, убрал из Википедии сведения о членстве в экстремистской религиозной организации «ИПХ» и стал сотрудничать с модными и умными христорэперами «25/17». Плодом явился отличный рэп-рок альбом «Русский подорожник»: и нашим и вашим, и круглоногой пацанве в капюшонах, и тем, кто ещё носит косухи.
И вот, всё созрело для ревякинского сольника нового стиля, нового типа, нового вкуса. И он выдал… вдохновенную дрянь. Музыка «Змееборца» - сплошная радость: плотный постгранжевый драйв, залихватские гитары, меткие барабаны, вяжущие басы, вёрткие и напевные мелодии. Великолепная, чуточку олдскульная музыка - это то, к чему рокеры вернулись после рабства у ню-метала, альт-рока, рэпкора и прочей сиюминутчины. А тексты… Снова «катехоны-глобализмы-штрихкоды-антихристы-колготни-каганы-жЫды-изуверы». Уф… Это то, из-за чего блевать тянуло от предыдущих альбомов «КМ» и Ревякина. И полная нестыковка музыки и текстов.
Что есть музыка? Это способ вхождения в определённое настроение, состояние, ментальность. Ум и мысль в музыке вторичны, они - подспорье для чувственности и могут лишь выражать ощущения. Это подробно объяснял Боб Дилан, различая стихи и песенные тексты. Одна духовность, чувственность у блюза, совсем другая - у хауса. Соответственно, разные аудитории, разные возрасты, разные социальные группы и интеллектуальные уровни. Но русский рок всегда стремился к ублюдческому сочетанию разных стилистик в рамках одного альбома: от хард-рока до рэгги и фанка. Потому за столько лет и не появилось значимого числа виртуозов игры и доморощенных «битлов» - за исключением гениальных постмодернистских комбинаторов типа «Аквариума», «НОМа» или «Несчастного случая».
О музыке говорить трудно, да и вообще нельзя - музыку нужно слушать. Чтобы понять, что не вызывающие шипы и берцы объединяют металлистов, а некая особая духовность, нужно наслушать «Металлику» и «Слэйер». Музыка - это всё вокруг чувственности: способ настройки, вхождения, восстановления, очищения. Трип-хоп 2000-х вводит в одно состояние, дабстэп 2010-х - совсем в другое. И если под модный и актуальный (порождённый современностью) постгранжевый саунд вопить оккультные мантры, ныть о Китеж-граде и изрыгать антисемитские проклятья - это приведёт только к полному рассогласованию души и ума, к шизофрении (впрочем, и это сейчас снова в моде). Даже если подбавить чуточку речитатива, аккуратно сторонясь впадения в хип-хоп. Для какой аудитории всё это?..
Была в США одна группа, которой, возможно, подражает Ревякин, называлась она «RaHoWa» (от «радикальная святая война»). Этот ансамбль известен меломанам, интересующим прогрессив-металом и сложным современным роком. «RaHoWa» воспевали «white power», проклинали евреев, негров и католиков, призывали вступать в «белое братство» и кидали зиги. Но сопровождали это шикарной и сложнейшей музыкой, основанной на виртуозной гитарной игре, композиционной чуткости и блестящем симбиозе гармонии и ритма - это отличительные черты раннего и ещё здравого прог-метала. И всё это - для беснующихся скинхедов, бьющихся лбами, плюющих друг другу в рты, фонтанно блюющих пивом. В общем, для аудитории, привыкших к «Oi», хардкору и нац-панку, привыкших носиться под сценой хороводами и сшибающихся «стенка на стенку». Разумеется, такое несоответствие не могло долго длиться, и группа выдавилась, как прыщ, на одном уголовной деле с убийством темнокожего. Никто из популярных в Америке наци-панков в тюрьму не сел, а модничающий виртуоз-нацист - сел. После выхода из тюряги, разумеется, от всего отрёкся и тал играть более устаканенную музыку для более приличных налогоплательщиков.
Вот кому можно уподобить Ревякина. Вряд ли он подражает «РаХоВе», хотя, как подлинный музолюб и эстет, в советское время плагиативший тех, о ком у нас не ве́дали, несомненно, он осведомлён об этом ансамбле. Надеемся, Дмитрий Александрович надёжно застраховался от тюремной аналогии с названными музыкантами.
Что даёт музыка «Змееборца»? Ничего, ибо мы - слушатели - русскоязычны. Несколько раз во время прослушивания мы делились сожалениями об этом. Поскольку восторг от музыке мучил нас невероятным смешением с омерзением от шизоидных текстов на опостылевшие темы. И мы так запутались в чувствах к благоразумному безумию, что решили выдать сию рецензию. В ней нет мыслей - только чувства. Потому что музыка и не должна воздействовать на мысли, она всегда воздействует на чувства, порождая мысли лишь опосредованно.
Так что слушайте и делитесь впечатлениями. Одни ли мы нетерпимы к мутантам под благородными наименованиями кентавров?
