О людях и событиях.
Есть у меня приятель, обладающий одной, феноменальной, способностью. Объяснить её я могу лишь тем, что он посетил этот мир не в свою эпоху. Он всегда умудряется позвонить в самый не подходящий для разговора момент. Когда я принимаю ванну, или пардон, в уборной. Когда я, как в «Карты, деньги, два ствола» придерживаю что-то всеми конечностями, или одной ногой поднимаюсь на ступеньку автобуса. Он однажды позвонил, когда я была на приёме у, снова пардон, гинеколога. Удивительный человек на этот раз поразил меня безмерно.
У моей подруги вчера в час ночи скончался отец. Несмотря на изнуряющую простуду, после работы я взяла такси и поехала на кладбище. Похороны, наряду с брит-милой, бар-мицвой и свадьбой являются теми событиями, к которым я испытываю странные чувства. С одной стороны эти ритуалы призваны отмечать определённые вехи в жизни людей. Меня приглашают разделить , сопереживать вместе, будь то радость или горе. С другой стороны это спектакль, где я присутствую в качестве зрителя и могу сравнить с тем, что переживала сама или поставить себя на место главного героя. Всё начинается с вешалки. Одновременно на кладбище находилось несколько групп скорбящих. И тут я поняла, что знаю фамилию моей подруги, а точнее её мужа, но не знаю имени и фамилии покойного, да по сути ничего о нём не знаю, кроме того, что он папа замечательной дочери. Поэтому, ничтоже сумняшися, я подошла к двум пожилым дамам и спросила (перевод дословный): «Не идут ли они в направлении отца Сарит». На что получила ответ: «Нет, боже сохрани, ещё нет». Поняв весь комизм моего вопроса, я смутилась, но дамы благосклонно согласились меня проводить, так как они действительно шли проститься с искомым усопшим. Дальше я оказалась в толпе друзей и родственников, в большинстве своём людей верующих и религиозных. Я всегда очень смущаюсь в среде верующих. Их жизнь окружена миллионом правил, и я всегда попадаю в дурацкое положение человека идущего по минному полю традиций. Но не в этот раз. Сарит её друзья и семья принадлежат к либеральному течению «кипа сруга»(вязаные кипы)- это верующие люди живущие нормальной жизнью и никого не принуждающие следовать своим правилам. Так что мне улыбались, жали руки и были рады, что я пришла поддержать подругу в трудную минуту. Я узнала много интересного об отце Сарит. Множество смешных историй с ним связанных. Он преподавал математику и историю. Пожилой профессор университета поднялся на крошечную трибуну и рассказывал о своём друге. Отец Сарит был человеком глубоко верующим, «носившим веру в сердце», как он выразился. Он учил своих студентов, что наука- путь к своей сути, а значит к Богу. Познавая абстрактное, почти трансцендентальное искусство математики и тёмные недра истории , человек ищет Бога, потому, что вера для сердца, а наука для ума. Он учил студентов составлению полной картины мира с учётом всех её аспектов. Мне вдруг стало жаль, что мне не удалось познакомиться и пообщаться с таким прекрасным человеком. А неподалёку хоронили бухарского еврея. Там стоял дикий гвалт, люди пили водку и ели лаваш. Это было варварством, ведь евреи не едят на кладбищах, это совершенно невозможно. Мы ведь даже цветы не носим, только камни кладём на могилу и так же как в синагогу, нельзя приносить на кладбище ничего. Женщина в «не чистый» период месяца, не может прийти на кладбище. Шум и гам, хлеб и водка, а здесь красивым голосом кантор пел кадиш. Странные арамейские слова и мелодия. У меня мурашки по спине пробежали и тягостная печаль, неизвестно почему, вдруг комом встала в горле.
Дико и слишком контрастно .
Муж Сарит и ближайшие друзья- мужчины, понесли тело ,покрытое таласом , к могиле. Представьте себе лист тетрадки в клеточку, где границы клеток размечены литыми бетонными тропинками. Могила была в самом дальнем углу и больше здесь ещё никого не хоронили. Поэтому люди молча шли кто куда, подобно мушкам дрозофилам, описывая множество углов. Я стояла у края участка и наблюдала это почти эшеровское движение человеческих фигур. И вот когда тело опускали в могилу, в моём кармане завибрировал телефон. Да-да именно в этот момент, после года молчания позвонил мой, вышеупомянутый, приятель.
Омыв руки при выходе, я перезвонила, чтобы задать только один вопрос: «То, что ты хочешь сказать, стоит того?»
У моей подруги вчера в час ночи скончался отец. Несмотря на изнуряющую простуду, после работы я взяла такси и поехала на кладбище. Похороны, наряду с брит-милой, бар-мицвой и свадьбой являются теми событиями, к которым я испытываю странные чувства. С одной стороны эти ритуалы призваны отмечать определённые вехи в жизни людей. Меня приглашают разделить , сопереживать вместе, будь то радость или горе. С другой стороны это спектакль, где я присутствую в качестве зрителя и могу сравнить с тем, что переживала сама или поставить себя на место главного героя. Всё начинается с вешалки. Одновременно на кладбище находилось несколько групп скорбящих. И тут я поняла, что знаю фамилию моей подруги, а точнее её мужа, но не знаю имени и фамилии покойного, да по сути ничего о нём не знаю, кроме того, что он папа замечательной дочери. Поэтому, ничтоже сумняшися, я подошла к двум пожилым дамам и спросила (перевод дословный): «Не идут ли они в направлении отца Сарит». На что получила ответ: «Нет, боже сохрани, ещё нет». Поняв весь комизм моего вопроса, я смутилась, но дамы благосклонно согласились меня проводить, так как они действительно шли проститься с искомым усопшим. Дальше я оказалась в толпе друзей и родственников, в большинстве своём людей верующих и религиозных. Я всегда очень смущаюсь в среде верующих. Их жизнь окружена миллионом правил, и я всегда попадаю в дурацкое положение человека идущего по минному полю традиций. Но не в этот раз. Сарит её друзья и семья принадлежат к либеральному течению «кипа сруга»(вязаные кипы)- это верующие люди живущие нормальной жизнью и никого не принуждающие следовать своим правилам. Так что мне улыбались, жали руки и были рады, что я пришла поддержать подругу в трудную минуту. Я узнала много интересного об отце Сарит. Множество смешных историй с ним связанных. Он преподавал математику и историю. Пожилой профессор университета поднялся на крошечную трибуну и рассказывал о своём друге. Отец Сарит был человеком глубоко верующим, «носившим веру в сердце», как он выразился. Он учил своих студентов, что наука- путь к своей сути, а значит к Богу. Познавая абстрактное, почти трансцендентальное искусство математики и тёмные недра истории , человек ищет Бога, потому, что вера для сердца, а наука для ума. Он учил студентов составлению полной картины мира с учётом всех её аспектов. Мне вдруг стало жаль, что мне не удалось познакомиться и пообщаться с таким прекрасным человеком. А неподалёку хоронили бухарского еврея. Там стоял дикий гвалт, люди пили водку и ели лаваш. Это было варварством, ведь евреи не едят на кладбищах, это совершенно невозможно. Мы ведь даже цветы не носим, только камни кладём на могилу и так же как в синагогу, нельзя приносить на кладбище ничего. Женщина в «не чистый» период месяца, не может прийти на кладбище. Шум и гам, хлеб и водка, а здесь красивым голосом кантор пел кадиш. Странные арамейские слова и мелодия. У меня мурашки по спине пробежали и тягостная печаль, неизвестно почему, вдруг комом встала в горле.
Дико и слишком контрастно .
Муж Сарит и ближайшие друзья- мужчины, понесли тело ,покрытое таласом , к могиле. Представьте себе лист тетрадки в клеточку, где границы клеток размечены литыми бетонными тропинками. Могила была в самом дальнем углу и больше здесь ещё никого не хоронили. Поэтому люди молча шли кто куда, подобно мушкам дрозофилам, описывая множество углов. Я стояла у края участка и наблюдала это почти эшеровское движение человеческих фигур. И вот когда тело опускали в могилу, в моём кармане завибрировал телефон. Да-да именно в этот момент, после года молчания позвонил мой, вышеупомянутый, приятель.
Омыв руки при выходе, я перезвонила, чтобы задать только один вопрос: «То, что ты хочешь сказать, стоит того?»