Почему популярен жанр про АИ и попаданцев в прошлое (часть 1)
Вместо предисловия
«Молодой маркетолог Вася попадает в Киевскую Русь времен Святослава. Пойманный дружинниками князя, он пытается предупредить русского Ахиллеса об опасности похода в Болгарию и коварстве печенегов. К сожалению, дружинники не понимают ни слова из того, что он говорит, даже несмотря на то, что Вася пытается вставлять в свою речь слово "понеже" и заканчивать глаголы на "-ша" и "-де". Воины наскоро продают Васю булгарскому купцу, который везет его с караваном в Бухару. В Бухаре из маркетолога делают евнуха, и оставшиеся сорок лет своей жизни он проводит в относительной тишине.» (Иван Кошкин)
«Герой - участник слета «Наших»,
Он спит и видит странный сон
Сейчас он Сталину расскажет
Про промежуточный патрон»
В России, да и в ообще на постсоветском пространстве адски популярен жанр альтернативной истории - в форме ли прямых допущений, типа, «а если бы Гитлер не повернул Гудериана на юг», так и в форме героических приключений попаданцев в различные века. Сайт Fantasy Worlds такого рода «литературы» насчитывает тысячи экземпляров, с продолжениями, сиквелами, приквелами, фанфиками разной степени убогости, и, как правило исключительной убогости. Но там же можно обнаружить массу положительных комментариев - типа, «аффтарр, пиши еще» даже под удивительными по своей наивности и безграмотности как исторической, так и литературной, равно как и орфографической, опусами. А «аффтары» пишут, а наше население потребляет и потребляет этот «продукт», несмотря на то, что произведения почти все как под копирку. Как говорится в одном мультике «кто говорит, плагиат, а я говорю - традиция».
Но дыма без огня, как известно, не бывает, потому попробую немножечко поворошить угольки, из которых возникнет пламя.
1. Попаданческая литература как форма социальной утопии.
С определенными допусками можно сказать, что первобытное общество не генерировало утопий. Не потому, что хорошо жило, а исключительно поотому, что первобытнвя община являла собой реальный идеал социального устройства общинника. Корень его бед и зол коренился не в том, что община несправедлива к нему, а в том, что дождей выпало мало, заморозки грянули в июле, на скот напала болезнь, наводнение затопило поля и так далеее, на самый худой конец, напало соседнее племя. Это нашло отражение в анимизме - то есть, в одушевлении стихийных природных сил - ручьев, лесов, ветра, дерева и т.д. Но с разложением первобытнообщинного общества, появлением социального расслоения по имущественному признаку меняется и сознание - религиозное созание как слепок с общественного, генерирует иерархию богов и героев, которые сначаала вроде как равны друг другу, но не равны людям (то есть, отслоение племенной верхушки от массы простых общинников), а потом - и строго иерархический пантеон, достигающий апогея в единобожии типа культа Атона или Иеговы. И на этом этапе общиннику козни начинают строить и демократические природные силы, одинаковые для всех - наяды, русалки и лешие, а конкретные отражения конкретных социальных классов - то есть, боги и их слуги. И в этой системе массового сознания общинники начинают генерировать первую социальную утопию - легенду о рае, который случается, правда, только в загробной жизни. В общем и целом, основных идей в этой легенде для всех народов две:
- достижение материального изобилия без труда или при небольшой терпимой доле труда
- социальное равенство
К легенде о рае часто прибавляется легенда об аде - наказании для тех или иных врагов, в том числе и классовых («легче верблюду пройти через игольное ушко, чем богатому попасть в рай»).
Эти идеи было невозможно реализовать при тогдашнем уровне производства - при низкой доле прибавочного продукта невозможно высвободить резурсы для развития общества без жесткой эксплуатации. Архимед или Герон не могли возникнуть в первобытной общине. Всякий технологический шаг в развитии производительных сил первобытного общества стоил поколений - этот темп был слишком медленен, чтобы конкурировать с античным рабством. Именно невозможность реализовать поместила идеал в загробное царство. Даже Спартак, железной волей объединивший бывших общинников, и бывших рабов в центуриии, когорты и легионы, не мог дать своим бойцам никакой РЕАЛИЗУЕМОЙ социальной идеи, и именно поэтому восстание было обречено. Наиболее разумной и реализуемой идеей у него была вывалиться войском за границы империи и или разбежаться по своим племенам, или создать новое государство,в котором бывшие рабы стали бы сами рабовладельцами. Рай на земле он даже и не пытался проповедовать. Максимум- устроить ад угнетателям.
С развитием классового общества социальный идеал низов обратился не вперед в будущее - а назад, в древность, в первобытный строй. Средневековые крестьяне, еретические общины, городские коммуны - старательно пытались из цепких дап феодала вернуться к общине, к неким «истокам», к интуитивно понятным, простым отношениям. И это при пока еще существовавшей практически повсеместно крестьянской общине То есть, общественное сознание эксплуатируемых взяла уже ИСТОРИЧЕСКИ ЗНАКОМУЮ экономическую и политическую МОДЕЛЬ