Feb 19, 2014 18:14
23.34. Четверг. Ресторан быстрого японского питания «Палочка». Он сидел за соседним столом по диагонали так, слово искренне желал оказаться в центре моего внимания, но и в стороне от пытливого взгляда профессионального наблюдателя. Крупный сутулый мужчина лет 38 в мятом легком костюме цвета засохшей фисташковой скорлупы уставился в меню и, казалось, не столько изучал его, сколько вглядывался в знакомые буквы и пытался сопоставить иноземные японские термины с яркими картинками сбоку. Слегка вьющиеся светлые волосы окутали его грубое лицо, широкие ноздри то и дело раздувались, губы беззвучно шевелились. Потом он щелкнул пальцами и подозвал официанта. Мужчина сделал свой выбор. Там, в ресторане, ближе к полуночи, судя по всему неженатый и выброшенный на берег жизни предприниматель заказал какое-то сюсю-мисю с имбирем и васаби, 250 скотча со льдом, шарик мороженого и картошку с мясом. Дома его никто не ждал. Об этом мужчине сегодня и, наверно, за последние пару лет никто не думает. В нынешнее время гладкость подмышек и борьба за права животных волнуют куда больше.
Как только в его жизни появлялись женщины, он расцветал и несся к ним на всех своих многоцилиндровых парусах. Им же словно было важно лишь одно: любит-нелюбит, делает-не делает, привезет-не привезет, изменил-не изменил. И эти неизменные перемены настроения…Как же он от них утомился. В постели особенно было тяжело: не так шевельнется, ей уже больно. Останется недвижим, пойдут вопросы и упреки: ты чего это замер? не любишь меня? И выкладывай живей ответ.
Великану принесли его скотч, и теперь он медленно тянул напиток, иногда ковыряя пальцами в стакане кусочки льда. Он выглядел одиноко. Может, он уже его и выбрал. Ему не нужны никакие вопросы, а всего лишь горстка ласки и понимания. Без вопросов. Кто мы? Когда мы? Почему ты? Он вздохнул, допил скотч и закрыл глаза. Ему уже и не хотелось вести свой бизнес, нести на своих широких плечах какую-либо ответственность. Ведь всем и так ясно, что он «мудак». Слово светилось и мерцало ковбойским тавро на его лице. Этот мужчина устал и жил ощущением «мудака». Когда-то и от него хотели чего-то. Чтобы любил. Чтобы женился. Чтобы розы. Не делай мне больно. Не шевелись. Или нет. Шевелись, делай мне хорошо. Не было никакого всепоглощающего и волшебно розового, пульсирующего. Великан всего-то хотел, чтобы исчез пол, и остались просто два взрослых человека, которые в состоянии поддержать, помолчать, улыбнуться.
В его мире не работают гладкие ровные ноги, большая грудь и тонкая талия. У него все по правилам. Негласным мужским правилам. В мире великанов распространена конкуренция, иерархия и субординация. Кто главный, у кого больше. А у кого не вышло, тот мудак. И сейчас великан больше всего хотел упасть ничком на свою кровать и побыть в одиночестве. Потому что даже здесь, в полуночном кафе, на глазах у безмолвных свидетелей, он - мудак, слабак и неудачник. Без права на мороженое и «Дневник Бриджит Джонс».