«Юмор - это когда говоришь глупость, но всем нравится»: как устроен книжный стендап «Кот Бродского»
«Кот Бродского» - необычное стендап-шоу, участники которого рассказывают и шутят о книгах. Мы поговорили с главными звездами этого проекта о том, чем «Кот» отличается от Comedy Club, что было забавного во время их выступлений, какой писатель мог бы стать отличным стендапером и над какими произведениями невозможно смеяться.
Иосиф Бродский с котом Миссисипи, Нью-Йорк, США, 1987 год. Фото из Государственного литературно-мемориального музея Анны Ахматовой в Фонтанном доме, Санкт-Петербург. Иллюстрация: Саша Пожиток
Мы восстановили оплату с любых российских карт. Стоимость подписки осталась прежней!
Ольга Аристова, 33 года, идеолог проекта, Владивосток - Москва
Ольга Аристова. Фото из личного архива
В 2016-м я просто хотела сделать шоу, которое бы мотивировало людей читать современную литературу. А в это время стендап как раз становился популярным, так что я решила совместить книги и шутки.
Я терпеть не могла Comedy Club, и, если честно, у меня было мало знаний о классическом стендапе - думала, что это все в духе «Камеди». Но потом я посмотрела лекции TED и узнала, что стендап может быть и таким - не грубым, просветительским, интеллигентным. Можно сказать, что я захотела сделать TED с юмором и книгами.
В 2020-м я твердо решила, что хочу сделать ставку именно на комедийную составляющую выступления, после чего многое изменила в позиционировании шоу. И за 2021 год я наконец создала полноценную школу книжного стендапа.
Леша Зайцев, 31 год, Владивосток
Леша Зайцев. Фото из личного архива
Победитель первого в истории «Кота Бродского» (март 2016 года). Леша первый стал использовать стендап-приемы на шоу и взрывать зал своими шутками.
Click to viewЛеша Зайцев рассказывает о книге «Греховная невинность» Джулии Лонг
«В том-то и преимущество одиночества; наедине с собой можно делать что хочешь. Плачь себе на здоровье, если не видит никто» Вирджиния Вулф «Миссис Дэллоуэй. Орландо»
- Как ты пришел в стендап и узнал о «Коте Бродского»?
- Мы были знакомы с Олей Аристовой задолго до «Кота…». Я тогда работал в журналистике, писал про кино и в целом всегда, в любой непонятной ситуации рассказывал истории: то про фильмы, то про случайные события из жизни. Короче, как будто стендапил для друзей. Так я и оказался на этом шоу.
- Как прошло твое первое выступление?
- За давностью лет (в то время у меня на голове еще были волосы) детали ускользают. В то время «Кот…» только начинал жить, и не было понятно, как выступать. Поэтому получилось культурно. Но уже тогда я с ходу начал ругать книжки, это была «Миссис Дэллоуэй» Вирджинии Вулф - книга оказалась просто не для меня.
- О каких книгах рассказывал во время выступлений?
- Почему-то, как правило, это были не очень хорошие произведения. Ругал «Над пропастью во ржи», какие-то любовные романы. Как-то раз начал для «Кота…» читать серию произведений про попаданца, оказавшегося на Второй мировой. Книги были настолько ужасными, что я прочитал их две и решил, что ругать я не могу, хвалить было бы странно, а для стендапа оказалось то, что надо.
- Как понять, что выступление провальное? Как ты вообще относишься к провалам?
- Сложно сказать, что считать неудачей. Как правило, людям смешно, в какой-то нерв я попадаю. Обычно провальными выступлениями считаю те, когда забыл о чем-то рассказать или пошутить, то есть это всегда внутренняя неудача. Однажды я расписал план выступления впервые за все время, и это оказался провал. Лучше у меня получается, когда я импровизирую и что-то выдумываю на ходу.
- Когда ты читаешь книгу, то сразу думаешь, как бы рассказывал про нее?
- Почти всегда. Сказываются ведение блогов, тексты про кино и выступления на «Коте…». Когда читаю бумажные книги, ручкой пишу заметки на полях, что-то выделяю. Когда читаю электронные - делаю заметки в телефоне.
- О какой книге было тяжелее всего рассказывать?
- Сборник российского писателя Ильдара Абузярова. Книгу я прочитал за ночь перед выступлением: она цепкая, пару раз я даже прослезился. Но я не мог не рассказать о неуемной тяге Ильдара к совершенно кошмарным каламбурам, а сам Абузяров (номинант на кучу премий, напомню) сидел в жюри. Очень неловко было в лицо автору рассказывать свое невероятно экспертное мнение о его тексте. Мне тогда друзья сказали, что я очень по-стендаперски держал микрофон в одной руке, а второй опирался на микрофонную стойку. Стильно, наверное, но держался я в основном для того, чтобы не упасть.
- Что самого смешного в книгах тебе попадалось?
- Обычно литература попадается не слишком радостная, в последний раз искренне хихикал при чтении «Людей в красном» Джона Скальци - сказалась моя любовь к деконструкции жанров.
- Что такое юмор, как бы ты это объяснил?
- Для меня юмор - это умение замечать что-то обычное или не очень и быстро переворачивать вверх дном, ломать ожидания.
- Можно ли научить шутить?
- Конечно. Люди не рождаются с умением шутить, юмор формируется вместе с человеком. Ну и не зря, наверное, существуют книги про стендап. Думаю, если даже просто начать смотреть хороших (и нехороших тоже) комиков на постоянной основе, информация отложится сама собой.
- Про какую книжку ты бы не стал никогда шутить?
- Коран. К сожалению, автора не знаю, извините.
«Голливуд вечно романтизирует всяких ублюдков, и в этом его главная ложь» Квентин Тарантино «Однажды в Голливуде»
- Какую книгу ты бы сам написал?
- Если бы был чуть умнее табуретки - научную фантастику. Хочется заглянуть в будущее на чуть более сложном уровне, чем «мы научились летать далеко и надолго, а там агрессивные космические огурцы». Хорошо, что есть люди, которые умеют это делать.
А для моего уровня подойдет сборник ситуаций, которых я насмотрелся лично. Друзей и всех знакомых я этими историями уже до смерти задолбал, мне нужна новая аудитория.
- С каким писателем ты бы хотел обсудить свои шутки?
- С недавних пор таких людей, кажется, не было. Но меня спас Тарантино, написав книгу. Квентин, позвони мне, есть вопросик один.
Аля Майдан, 18 лет, Владивосток - Москва
Аля Майдан. Фото из личного архива
В проекте с 14 лет, главная из старожилов шоу, буквально выросла вместе с «Котом…». Победительница двух подростковых стендапов во Владивостоке и одного, самого громкого «Кота…» в Москве - она получила приз жюри за лучшее раскрытие темы буллинга.
Аля Майдан рассказывает о книге «Никто не спит» Катерины Киери
- Как ты впервые пришла в стендап и узнала о «Коте Бродского»?
- Случайно увидела в группе «Кота Бродского» конкурс новогодних рассказов и написала что-то депрессивное о деде, который в Новый год хочет повеситься. Организаторам, видимо, понравился рассказ, и они позвали меня выступать.
«Не все утопающие способны дать себя спасти. С такими никогда не знаешь - станешь спасителем или составишь компанию» Кристина Двойных «Дилемма выжившего»
- Как прошло твое первое выступление?
- Я человек с кучей бед с головой, поэтому, пока готовилась, несколько раз чуть не написала Оле: «Может, я все-таки не буду выступать?» Мне казалось, что мое выступление - просто ужас. Но это мне и помогло в итоге: я так переволновалась, что отрепетировала и отшлифовала материал кучу раз. Ну и победила, собственно.
- О каких книгах ты рассказывала за время выступлений?
- Я все и не вспомню, у меня много выступлений было. Это всегда был янг-эдалт: «Беги и живи», «Никто не спит», «Над пропастью во ржи», «Я выбираю Элис». Могу порекомендовать роман, по которому в конце мая буду выступать - «Дилемма выжившего». Очень хорошая, качественная, но жестокая книга о гиперопеке родителей и вообще взаимоотношениях отцов и детей. Там все происходит еще и в близких нам реалиях, поэтому вообще круто.
- Опиши процесс подготовки к книжному стендапу.
- Начинается с того, что, пока читаешь, пишешь заметки со своими мыслями. Половина из них потом отсеивается, но это очень важный этап. Дальше копаешься в себе и думаешь, как относишься к темам, поднятым в книге, героям, событиям. И решаешь, что хотел бы донести до зрителей. Потом уже придумываешь шутки, на репетициях шлифуешь материал, отсекаешь ненужное, изобретаешь что-то, что не сразу приходит в голову и не лежит на поверхности. Примерно месяц такой работы, потом уже на сцену.
«На краю дороги стоял дуб. Вероятно, в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще, и в два раза выше каждой березы» Лев Толстой «Война и мир»
- Что такое юмор, как бы ты это объяснила?
- Юмор - это когда говоришь глупость, но всем нравится.
- Про какую книжку ты бы не стала никогда шутить?
- Если не брать в расчет нон-фикшн (по которому, по-моему, вообще невозможно писать шутки), то я бы не хотела выходить на сцену с классикой вроде Достоевского или Гоголя. Я зануда в этом плане, очень люблю русскую литературу и очень не люблю тех, кто ее не понимает и выдает что-то типа: «Да в „Войне и мире“ описание дуба на 100 страниц». Мой снобизм очень помешал бы в этом плане. То есть я бы не смогла пошутить со сцены про описание дуба, например, потому что знаю, зачем там дуб и что там всего-то пара абзацев про него.
- Какую книгу ты бы сама написала?
- Что-то про Владивостокское море, непонятых одиноких людей, лесбиянок и бессилие перед государством. Либо, если уж совсем мечтать, детское фэнтези, где есть лес, феи и счастливый конец.
Маша Русскова, 31 год, Красноярск - Москва
Маша Русскова. Фото из личного архива
Маша победила на первом шоу в рамках Красноярской ярмарки книжной культуры в 2017 году. Маша - журналистка, одно время, когда у «Кота…» была амбиция стать приморским литературным журналом, она была его главредом. До 29 лет жила в Красноярске, теперь обитает в Москве. Последние пару лет работала редактором нативных проектов «Медузы» (признана иноагентом в России. - Прим. ред.).
Маша Русскова рассказывает о книге «F20» Анны Козловой
- Как ты пришла в стендап и впервые узнала о «Коте Бродского»?
- Мне написала Оля Аристова, она тогда еще развивала проект во Владивостоке. А я жила в Красноярске и была довольно активной в плане всяких просветительских проектов, окончила школу культурной журналистики фонда Прохорова и ProArte по специальности «литературная критика». Ну и начинался КРЯКК - Красноярская ярмарка книжной культуры. Оля сказала, что там будет конкурс литературных стендапов, и предложила поучаствовать. Ну а я и согласилась.
«Любовь - это радость от того, что другой существует. Не более того. Ты не можешь стать им, и ты не можешь с ним слиться, оставаясь собой. Но ты можешь радоваться» Анна Козлова «F20»
- Как прошло твое первое выступление? Про какую книгу рассказывала?
- Я рассказывала про роман Анны Козловой «F20». Она получила за него «Нацбест» в 2017 году. Это история о расстройстве шизофренического спектра у подростков, семейная история. О ментальных заболеваниях в то время только-только начинали говорить, психотерапия была все еще не популярной, чем-то из европейского и американского кино, некой, страшно сказать, придурью. Думаю, мой интерес к научной журналистике и медицине помогли мне рассказать о книге так, чтобы зрителям и жюри я понравилась больше, чем другие участники шоу.
- Какой писатель мог бы быть стендапером?
- Тут все зависит от того, что мы вкладываем в понятие «книжный стендап». Если это просто «публичное выступление» - потому что, на мой взгляд, «Кот Бродского» - это не про умение «прошутить» прочитанное, - то здесь подойдет любой автор, который умеет выступать публично. Линор Горалик, Борис Акунин, Дмитрий Быков. Я бы с радостью их послушала.
Если же мы подразумеваем стендап именно как стендап, в отрыве от «Кота», то могу представить на этом месте Алексея Сальникова, Михаила Зыгаря, Марину Степнову и Оксану Васякину.
«Это просто временное помешательство. Помешательство каких-то людей. Но не может же оно быть у всех поголовно» Линор Горалик «Имени такого-то»
- Про какую книжку ты никогда не стала бы шутить?
- Да полно таких. Там, где речь идет о насилии, унижении слабых, репрессиях и всей той боли, которую способны причинять люди друг другу в обществе. Все это очень еще зависит от времени и повестки. Вряд ли сейчас можно представить, что кто-то будет шутить о войне.
Недавно я прочитала книгу Линор Горалик «Имени такого-то» - это история о военных временах и том, как люди выживали. Не могу представить, как можно шутить об этом произведении. Вероятно, впрочем, я просто не владею тем языком, на котором можно «прошутить» подобные темы и не стать объектом бесконечной ненависти - но это уже другой вопрос.
- Какую книгу ты бы сама написала?
- Думаю, как раз такую, над которой шутить не получилось бы. По крайней мере, у меня. В каждом из нас, да и во мне тоже, столько боли копится и никуда не выплескивается, не вместить это ни в те рассказы, которые и пишу время от времени, ни в какие-то еще тексты и разговоры. В каждом из нас боли на целый роман, на собрание сочинений Достоевского и Толстого. Так что да - книгу о боли, разочарованиях и том, что зовется взрослой жизнью (мы все знаем, что это - отстой).
Артем Фролов, 26 лет, Ейск - Владивосток - Москва
Артем Фролов. Фото из личного архива
Артем победил на студенческом книжном шоу и остался в тусовке «Кота…». Потом попробовал себя в качестве ведущего подросткового шоу, и у него круто получилось. В Москву Артем переехал в середине прошлого года, и теперь он главный ведущий «Кота…». Помимо прочего, он единственный в команде, кто профессионально занимается стендапом.
Артем Фролов рассказывает о книге «Князь моих запретных снов» Оливии Штерн
- Как ты пришел в стендап и впервые узнал о «Коте Бродского»?
- Я из города Ейска, во Владивосток поехал учиться, окончил Дальневосточный федеральный университет и теперь дипломированный религиовед. Там, собственно, с «Котом…» и познакомился. В стендап я заходил, можно сказать, с заднего двора - потому что сперва начал выступать во всяких развлекательных форматах во Владивостоке, типа «Гикторий» и «Сайнс Слэмов», а потом вошел в обычный стендап и выступал в кальянных, мешая людям дымить. Примерно в то же время мой знакомый загорелся желанием провести «Кота» в стенах ДВФУ и позвал меня выступить.
«Мы не имеем права умирать только потому, что это кажется нам наилучшим выходом» Этель Войнич «Овод»
- Как прошло твое первое выступление? Про какую книгу рассказывал?
- Мне попалась книга Войнич «Овод», и она меня вдохновила до такой степени, что появилось дикое желание сделать выступление в стихах. Написал целую поэму на 2,5 листа А4. Во время выступления я, естественно, все забыл еще на втором четверостишии, и мне пришлось импровизировать, превращая зал в баптистскую церковь. К счастью или к сожалению, никакого текста как запасного варианта у меня не было, была только альтернативная идея, и я вместо образа сурового католического пастыря, какой был в романе, перевоплотился в харизматичного настоятеля и начал кричать «Аллилуйя!».
- Когда ты читаешь книгу, то сразу думаешь, как бы рассказывал про нее?
- Да, к сожалению, если книга для шоу, то ее невозможно читать вне рамок того, как бы ты о ней рассказал. Сидишь и превращаешь кусочки сюжета в наброски шуток, пытаешься прикрутить произведение к теме выступления. Даже когда я читаю текст без привязки к чему-то, то на автомате подмечаю забавные цитаты или аналогии и метафоры, на основе которых можно пошутить.
- Что самое смешное в книгах тебе попадалось?
- Как-то читал книгу, в которой главного героя звали Дункан Маклауд. И там реально автор, похоже, сочиняла роман за просмотром «Горца», переписывая под себя сюжет сериала - меня позабавило.
Еще обожаю, когда у философов попадаются цитаты-афоризмы, которым только «ауф!» в конце добавить не хватает. К примеру, когда Эмиль Чоран говорит: «Умереть можно в любое время, кроме тех случаев, когда нужно умереть».
- Можно ли научить шутить?
- Конечно. Шутки - это достаточно простая структура. Как в математике, на формулы раскидал и слова вставляешь, пока равенство не сложится. Остальное уже зависит от того, как упорно будешь тренироваться и насколько далеко в актерское мастерство подашься, чтобы их хорошо доносить до людей.
- Какую книгу ты бы сам написал?
- Когда-то я даже написал художку, где все истории были от разных героев, но их связывали особые вещества на слизистой носа. Своего рода «Твое имя» Макото Синкая в стиле наркотрипа. Сейчас подумываю о том, чтобы эссе с учебы собрать воедино и написать книжку по религиоведению, но это сделаю после магистратуры, либо вообще в аспирантуре.
- С каким писателем ты бы хотел обсудить свои шутки?
- С Юнгом было бы прикольно обсудить мои шутки про поверья и загробные истории.
- Какой писатель мог бы быть стендапером?
- Да их так много было, тот же Диккенс собирал людей на шоу, где по памяти зачитывал куски из «Оливера Твиста» и люди смеялись, протостендап своего рода. Еще Чехов. И Горький, который мог бы быть представителем нуар-комедии. Кинг бы классно залетел с каким-нибудь монологом про страшное детство. Руссо в «Исповеди» мощно стендапит о том, как хотел свою мачеху.
Ещё два интервью, ссылки на аудиокниги и книги о стендапе - здесь
Bookmate Review - такого вы еще не читали!