Людмила Улицкая, Алексей Сальников, Микита Франко и другие писатели о своих любимых учителях
Шеврон (нашивка на форму) советского школьника. Иллюстрация: Букмейт
Общественная программа «Учитель для России» и телеканал «Пятница!» запустили флешмоб #УЧИЛКИЭТОКРУТО: самые разные люди делятся историями о том, как преподаватели повлияли на их жизнь. Мы в Букмейте тоже приняли участие и собрали истории писателей и писательниц - у кого одноклассники прыгали на спор со второго этажа из кабинета физики, кого учили писать белые медведи, а для кого главной учительницей в жизни стала бабушка.
Людмила Улицкая
Это маленькая история из моего детства. Мне было десять лет, а год шел 1953-й. Десять народов Кавказа и Закавказья уже были выселены со своих родных мест, и дошла очередь до московских евреев. Говорят, что уже стояли где-то на запасных путях теплушки. Один мой дед к этому времени уже отсидел и был выпущен, а второй еще сидел. В это время шли процессы евреев-вредителей, евреев-шпионов и евреев - врагов народа. Спущенный сверху государственный антисемитизм находил поддержку в широких слоях советского населения. Атмосфера была невеселая.
И вот я помню, как наша учительница Антонина Владимировна Богданова в строгом костюме, в белой блузке с брошечкой у ворота, с жидким пучочком седых волос на макушке подходит к огромному плакату, повешенному в торце класса. А на плакате изображен праздник Первомая, толпа ликующих людей всех национальностей - тут и украинец в косоворотке, и грузин в бурке, и таджик в тюбетейке. Подходит Антонина Владимировна к плакату и указывает своей указочкой: вот украинец, вот грузин, вот таджик. А далее говорит такие слова:
Короткие рассказы Людмилы Улицкой - о рождении, болезни, смерти и надежде. Людмила Улицкая «Семь концов света»
«В нашей многонациональной стране есть русские и украинцы, татары, - татарская девочка Раиса багровеет, - евреи, - пять еврейских девочек опускают глаза и багровеют, - и все народы равны, нет народов плохих и хороших. Но бывают отдельно взятые плохие люди, и такое случается у всех народов».
Была у нас в классе одна слабенькая ученица Наташа, и ее мама, работавшая в продовольственном магазине, время от времени притаскивала учительнице сумку с продуктами. У всех на глазах. И почему-то это никого не смущало. Возможно, Антонина Владимировна ставила Наташе вместо троек четверки. Этого я не помню.
А вот ее высказывание в момент антисемитского разгула я отлично помню. Она была очень мужественная женщина. Царствие Небесное, Антонина Владимировна!
Алексей Сальников
Нина Поликарповна, учительница алгебры и геометрии, удивительная женщина, чью фамилию напрочь забыл, но это вот сочетание ее имени и отчества кажется мне уникальным. Она учила мою сестру, которая на десять лет меня старше, - и уже тогда Нина Поликарповна была в возрасте.
Было время, когда у нас был счетверенный урок математики, мы выползали оттуда, уже ничего не соображая. Все эти 160 минут с лишним Нина Поликарповна проводила на ногах у доски. И ничего - сохраняла бодрость до такой степени, чтобы захватить еще и перемену перед географией, не в силах была остановиться. Когда спустя 20 лет после выпуска у меня состоялась встреча с учениками нашей школы, оказалось, что Нина Поликарповна до сих пор в деле. Сколько ей лет, бог его знает.
Герои Крапивина - мальчишки-романтики и мечтатели, которые свято верят в крепкую дружбу. Владислав Крапивин «Та сторона, где ветер»
Ирина Анатольевна - какая же она была милая. Мы пошли в первый класс, она выпустилась из института. В выигрывании творческих соревнований между классами ей не находилось равных, каждый раз она придумывала, как презентовать нас поинтереснее, чуть ли не сама шила костюмы к праздникам. Когда дошло до состязаний по арифметике, она назвала нашу команду «Архимедики» и собралась переодеть нас в греческие тоги, затем эта идея эволюционировала, а закончилось все тем, что вся команда оказалась в коротких юбочках. Необычный опыт. Она подсадила наиболее бодро читавшую часть класса на повести Крапивина. Когда мы узнали, что она переезжает, горю не было предела.
Другая Ирина, Ирина Яковлевна, попала сюда из Украины по распределению, вышла замуж, детей родила, очень любила нас, литературу. Но уральский огород, которым приходилось заниматься в конце 1980-х, чтобы элементарно было чего поесть, и уральская погодка - у нее не было нормальной квартиры с водопроводом и центральным отоплением - вынудили ее вернуться на родину. Не знаю почему, но тут я испытал печаль, которая время от времени накрывала меня еще несколько лет подряд. Хотя не только печаль подкатывала. Была еще странная злость: за то, что Ирина Яковлевна уехала, я злился и на себя, и на поселок, такой неудобный во многих отношениях, и на нее - за то, что ей не хватило терпения остаться, много еще за что.
Кстати, Ирина Яковлевна была нашим классным руководителем. Скорее всего, нас она покинула очень вовремя - в конце года, когда мы оканчивали шестой класс. За эти три месяца между шестым и седьмым классом со всеми нами что-то произошло. Не взросление, нет. Не могло же оно одновременно наступить у всех. Весь мир нам стал все равно что необитаемый остров из «Повелителя мух». Понятия не имею, что нашло на руководство школы, но оно еще раз поручило нас выпускнице института. Нельзя сказать, что мы отжигали так уж сильно. Никто не забеременел, никто никого не убил и не покалечил. Но ученики прыгали на спор со второго этажа из кабинета физики. Любимым выражением учительницы биологии была фраза: «Кому неинтересно, может выйти из класса», и вот однажды, когда она так сказала, все из класса и вышли. Зимой играли в снежки прямо в школе. Не помню, что делал я, но через пару лет, после открытого урока у нашей следующей классной руководительницы, Ларисы Николаевны, та, уже бывшая класснуха (время напрочь выбило у меня из памяти и ее фамилию, и ее инициалы) отвела меня в сторону и похвалила:
«Алексей, а я ведь весь тот год думала, что у тебя серьезные проблемы с головой, думала, что ты умственно отсталый, а тут вон что, оказывается».
Рассказ Алексея Сальникова о том, как ипотечный договор может обернуться смертельно опасной игрой. Алексей Сальников «Общайся, живи!»
Лариса Николаевна вообще, конечно, была манипулятором: «Другому я бы за такое поставила пять, а тебе четверка». Не помню, чтобы она кричала и ругалась, но, когда мы, слегка озверев после четверного урока Нины Поликарповны, довели до слез географичку, которая, заплакав, выбежала и привела завуча, и мы довели до слез и ее, и завуч выбежала и привела директрису, но и та ничего не смогла сделать, Лариса Николаевна пришла и остановила нас - буквально несколькими словами.
Когда вспоминаешь все это, просто думаешь об учителях с нежностью, с восхищением, с грустью, с улыбкой. Ты сейчас старше, чем были они, когда тебя учили, а все равно ощущение, что они и тогда были взрослее и умнее тебя нынешнего.
Оксана Васякина
Мне повезло, потому что в пятом классе я встретила Наталью Вениаминовну Марченко. На осенних каникулах она приехала вместе со Школой социального успеха в гимназию, где я училась и вела что-то типа школьного сбора. Меня на него отправила классная руководительница, потому что я, по ее мнению, была самая активная. На деле я была тревожным ребенком из неблагополучной семьи, но на это тогда никто не обращал внимания.
Роман о взрослении, женственности и смерти. Оксана Васякина «Рана»
Наталья Вениаминовна заметила меня и пригласила на занятия в их клуб, так я попала в ШСУ. Сейчас я понимаю, что работа Натальи Вениаминовны не сводилась к организации сборов и семинаров по групповой психологии. Она помогала сложным детям, давала им ощущение, что они не одиноки. Она не пыталась никого перевоспитать и не вмешивалась в дела семьи. Наталья Вениаминовна работала только с детьми и, самое главное, принимала нас любыми.
Недавно я нашла ее в соцсетях и написала слова благодарности. На что она ответила мне, что всегда видела во мне «скрытую звездочку».
Она учила нас быть благодарными и не судить других. Не уверена, что справляюсь с ее уроками. Но понимаю, что она была опорой для меня в период подросткового смятения. Мне 31, и я до сих пор иногда лежу и благодарю мир, который позволяет мне быть. Так она учила успокаивать тревогу. Теперь мы это называем медитацией.
Ольга Птицева и Микита Франко об учителях - в продолжении материала в Bookmate Journal
«Учитель для России» - это общественная программа, благодаря которой выпускники вузов и профессионалы из разных сфер в течение двух лет работают учителями в массовых школах, чтобы обеспечить равенство образовательных возможностей для детей из регионов. Поддержать программу «Учитель для России» можно подписавшись на пожертвования.
Расскажите о своем любимом учителе в Фейсбуке, Инстаграме или ВКонтакте с хештегом #училкиэтокруто. Посмотреть все истории можно на официальном сайте акции
Наше новое медиа Bookmate Review - раз в неделю, только в вашей почте