Jan 15, 2010 21:53
Наверное, только 20 век может позволить себе литературу без эвфемизмов и с такой открытой раскрепощенностью, когда автор не думает о том, как не шокировать читателя, и вытягивает из себя все, даже самые отвратные, жизнеощущения, создавая впечатление вскрывшегося гнойного нарыва, будто если размазать по жизни внутренние миазмы станет то ли легче, то ли вольготней. Но герои все больше консервируются в собственных зловониях, распространяя их в и над собой в прямом и переносном значении, совершая что-то наподобие акта получения анархической свободы. И эта безумная телега, без сюжета, без начала и конца все катиться и катиться на протяжении четырехсот страниц, и саморассуждения то сливаются, то пересекаются, создавая впечатления исповеди подсознания, которая должна привести к какому-то знаку препинания, то или к точке, то ли к знаку вопроса на худой конец. Но этого не случается. Мысль всегда обрывается на том месте, когда есть шанс получить отгадку и разбавляется самыми откровенными описаниями, которые в своем противодействия не дают возможность схватить мысль за хвост и она остается, одинокая, недосказанная, впрочем как и вся книга.
P.s. а ведь Коэн когда-то (давно...) мне очень полюбился за это: