Дети, в школу собирайтесь !
"Родился я в 1842 году в селе Черкутине, в 40 верстах от Владимира (Отец служил диаконом в селе Черкутине с 20-х годов.). <....>
Шести лет посадили меня за славянскую азбуку. Бывало зимой, вечером, при лучине (свечей не полагалось), сидишь на скамеечке около матушки и с плачем твердишь: буки-аз-ба-ба, веди-аз-ва-ва; или: Аз - Ангел - ангельский, буки - Бог, божество, Богородица. Все это проделывалось на память - механически. Отец часто называл меня тупицей за то, что я не так быстро усваивал славянскую азбуку, как старшие братья. Но я замечу от себя, что большого труда и терпения стоила эта грамота.
В мое время я знал крестьянских детей, которые 5 - 6 лет убивали на то, чтобы, с грехом пополам, прочитать первый псалом: «Блажен муж, иже не иде на совет нечестивых», - но второй псалом тот же мальчик не мог прочитать самостоятельно. Слова второго псалма представляли для него что-то новое, требующее продолжительной выучки. Тот из крестьянских детей, который проходил первую кафизму из псалтири, считался мастером своего дела, настоящим грамотеем, хотя бы он потратил на это минимум пять лет.
Начальной школы в селе не было. Грамоте учили старые девы, посвятившие себя богоугодной жизни, чисто монашеской. За выучку они получали всякие жизненные припасы: муку, крупу, масло, яйца, сметану и проч., и жили своим ремеслом. Этим набожным женщинам крестьяне охотно отдавали детей учить грамоте.
Я, слава Богу, в год одолел премудрость чтения по-славянски, а на другой стал читать, хотя и не бойко, по-русски. Русская грамота давалась легче, - славянская помогала.
К 8 годам я читал по-русски, знал несколько событий из священной истории ветхого завета и писал с прописи по линейкам. За чистописанием следили очень строго, особенно в начале учения, с целью выработать красивый, правильный почерк.
За всякую небрежность в выписывании букв полагалось наказание: розгами, линейками, драньем за уши, рваньем за волосы и подзатыльниками. Без этих традиционных атрибутов обучение грамоте и письму считалось немыслимым - невозможным. Поучить, да не побить - значило не выполнить учительской задачи.Пошалить, побегать, порезвиться выпускали не надолго: зимой покататься на санках, а весной - поиграть в бабки. Впрочем за игру в бабки преследовали, так как после долгой игры получался дрожащий почерк и страдало чистописание. Писать учился я гусиными перьями. <....>
1-го сентября 1850 года, 8-ми лет, повезли меня в духовное училище. <....>
По Владимиру ехали вечером. Высокие каменные здания и старинные церкви, тускло освещенные фонарями, казались грандиознее. На каждом шагу испытывались впечатления новой невиданной жизни и обстановки, особенно в центре города, начиная от Золотых ворот до Архиерейского монастыря. Знаменитый Успенский собор и присутственные места чуть вырисовывались в тумане осеннего вечера. Нападал какой-то страх, и чувствовалось, что город поглотит меня - маленького беззащитного человечка.
Старшая сестра, у которой мы остановились на первое время, хорошо накормила нас, и я заснул мертвым сном после утомительной неприятной дороги в ненастную погоду.
В 8 часов на другой день, отец, принарядившись в суконную темно-синюю рясу, которую он носил с чрезвычайною бережливостью и аккуратностью чуть ли не тридцать лет, надевая ее раза три в год, - повел меня к ректору духовного училища - протоиерею Надеждину, который жил за Золотыми воротами. Мы пришли туда рано, так что надо было с полчаса обождать. Меня настроили держать себя и отвечать на вопросы смелее.
Отец ректор, заставив почитать по-славянски и по-русски и задав мне два - три вопроса из священной истории, сказал отцу, что я принят."
И.И. Архангельский из "Воспоминаний студента 1850-1864 гг."
------------------------------------------------------------------------------------------
Требования к поступлению в православную гимназию сейчас практически такие же, как 150 лет назад в духовное училище, хотя методика подготовки детей, конечно, изменилась. В особенности интересно, что сначала их учили славянской, а затем русской грамоте.
Возможно, поэтому тогда все понимали богослужебные тексты, или старались понимать (и не зря старались).
А теперь якобы никто ничего не понимает. Главное, оказывается, не понимают некоторые священники и диаконы, говорят, мол, 15 лет служу и не понимаю, - чудеса да и только.