Алгебра и гармония.
Поскольку мне трудно сразу вот так угомониться после вечерне-ночной работы, я ещё поразмышляю о ней, - хотя понимаю, что достала всех уже, наверное, этой темой до последней невозможности.
Вот я думаю о Сергее Сергеиче Чекрыжове, дважды аспиранте - мехмата МГУ и теоретико-композиторского отделения консерватории, и о том, как тщательно он всегда поверяет алгеброй гармонию, как приносит с собой на запись партитуры, в которых расписано все до малейшего вздоха, - и какой он молодец, ведь иначе совершенно невозможно там, где у тебя серьёзное производство, конвейер, верфь и стапели - и с них вовремя должны сойти саундтреки к сериалам, фильмам или спектаклям.
И сколько спонтанного, импровизационного и интуитивного в моем подходе. Если сравнивать с вышивкой, то я знаю, какой рисунок, какой узор, какую картинку я в итоге хочу получить, но вот цвета и фактуры - все зависит от живых, конкретных музыкантов, с которыми я работаю. Мне очень везет, сейчас я работаю с лучшими, - и, возможно, поэтому я так доверяю им, так открыта к тому, что они предлагают. Ну то есть, это, конечно, большой риск - прямо в студии экспериментировать с басом - ладовый-безладовый - или вот с кахоном.
Но тут есть такая тонкая штука. Музыка - это ведь не только алгебра; да, ее можно просчитать, но она состоит не только из функций, описываемых некими формулами, а ещё и из некоторых неформализуемых элементов, - давайте для простоты назовём их вибрациями - которые мы считываем на подсознательном уровне. И вот тут мой спонтанный подход мне кажется в полной мере эвристичным. Когда я с полным доверием и любовью открываю свое пространство навстречу пространству другого человека - тут могут произойти, и наша нынешняя запись тому примером, происходят некие чудесные взаимодействия. Одна интуиция работает с другой интуицией, одно подсознание с другим - и получается волшебная, очень, очень живая ткань.
Меня до сих пор дико трогает звук губной гармошки, записанной когда-то в песне "Шарманка-осень" - а ведь это было очень спонтанное решение, принятое буквально в последний момент. Или вот, в песню "Пароход" надо было бы записать духовые, но у нас, кроме Мордюкова, не было ни друзей-духовиков, ни денег, чтобы позвать профессионалов - и тогда Лёша Кортнев взял и спел все эти партии на "пам-пам-пам", губами. И такие вещи всегда остаются живыми и всегда цепляют.
Для моей музыки, отчасти очень наивной, это важно.
На сем прекращаю дозволенные речи, - кажется, теперь получится уже утихомириться.
Вот я думаю о Сергее Сергеиче Чекрыжове, дважды аспиранте - мехмата МГУ и теоретико-композиторского отделения консерватории, и о том, как тщательно он всегда поверяет алгеброй гармонию, как приносит с собой на запись партитуры, в которых расписано все до малейшего вздоха, - и какой он молодец, ведь иначе совершенно невозможно там, где у тебя серьёзное производство, конвейер, верфь и стапели - и с них вовремя должны сойти саундтреки к сериалам, фильмам или спектаклям.
И сколько спонтанного, импровизационного и интуитивного в моем подходе. Если сравнивать с вышивкой, то я знаю, какой рисунок, какой узор, какую картинку я в итоге хочу получить, но вот цвета и фактуры - все зависит от живых, конкретных музыкантов, с которыми я работаю. Мне очень везет, сейчас я работаю с лучшими, - и, возможно, поэтому я так доверяю им, так открыта к тому, что они предлагают. Ну то есть, это, конечно, большой риск - прямо в студии экспериментировать с басом - ладовый-безладовый - или вот с кахоном.
Но тут есть такая тонкая штука. Музыка - это ведь не только алгебра; да, ее можно просчитать, но она состоит не только из функций, описываемых некими формулами, а ещё и из некоторых неформализуемых элементов, - давайте для простоты назовём их вибрациями - которые мы считываем на подсознательном уровне. И вот тут мой спонтанный подход мне кажется в полной мере эвристичным. Когда я с полным доверием и любовью открываю свое пространство навстречу пространству другого человека - тут могут произойти, и наша нынешняя запись тому примером, происходят некие чудесные взаимодействия. Одна интуиция работает с другой интуицией, одно подсознание с другим - и получается волшебная, очень, очень живая ткань.
Меня до сих пор дико трогает звук губной гармошки, записанной когда-то в песне "Шарманка-осень" - а ведь это было очень спонтанное решение, принятое буквально в последний момент. Или вот, в песню "Пароход" надо было бы записать духовые, но у нас, кроме Мордюкова, не было ни друзей-духовиков, ни денег, чтобы позвать профессионалов - и тогда Лёша Кортнев взял и спел все эти партии на "пам-пам-пам", губами. И такие вещи всегда остаются живыми и всегда цепляют.
Для моей музыки, отчасти очень наивной, это важно.
На сем прекращаю дозволенные речи, - кажется, теперь получится уже утихомириться.