Тростник, флейта, 23 июня.
Едва успеваем со Светиком сбегать за винегретиком и даже наполовину его проглотить, - в три часа приходит флейтист Саша Желтов.
Саша, как и Петр, высоченный, тонкий, с буйной гривой, у него худощавое улыбчивое лицо, и он сходу начинает говорить про флейту Пана, тростниковые свирели, про про свист ветра, про пустынную полночь - удивительное дело, на свете бывают музыканты, которые слушают тексты песен. Это так приятно, черт возьми. В Тростнике действительно хороший текст, - когда мне бывает очень, очень плохо, бывает, тексты получаются удачными (правда, не хотелось бы все время вот этак вот, кровью, платить за строчки, это так, апарт к дорогому мирозданию). Разве что паскалевский мыслящий тростник там не считывается - но и он там тоже есть, внутри. Однако мы решаем все-таки двигаться по линии флейт Пана.
С Сашей удивительная штука. Он очень внимательный и трепетный, очень точно слышит, где и как должна звучать флейта, - и, пока он разыгрывается, разминается, пока не сказано слово "пишем", успевает наиграть десяток невозможно красивых фраз и звуков, приговаривая "а если ещё вот так попробовать", (я дергаю звукорежиссёра Володю за руку и говорю: включай запись, включай, скорее, скорее! но эх, не успеваем) Но как только сказано слово "пишем" - ему вдруг сразу трудно. Вместо флейты Пана сначала получается "псююууу": только что играл как бог, как сам Пан - и вдруг пропал.
Я смотрю на него как на свое отражение, на меня вот тоже дико давит ответственность, когда из сотен возможных вариантов исполнения, интонаций, нюансировок - ты должен вот прямо сейчас выбрать одну, одну-единственную возможность - и осуществить ее на сто процентов. АААААА! Да, я совершенно такой же псих.
А потом он расслабляется, мы сделали ситуацию в наушниках максимально удобной, вытащили к нему поближе родес, вокал чуть прижали; его волнение проходит, - точнее, он ловит, седлает эту волну - и все происходит, и происходит и точно, и виртуозно, и с его дивной, точной и лёгкой интонацией. И появляются у нас и флейты Пана, и посвист ветра в пустынную полночь. И за оставшиеся полчаса я ещё успеваю пропеть в этот номер оставшиеся бэки.
В общем, вчера был по-настоящему удачный день; возможно, его стоило бы потратить на вокал - но все происходит как происходит, потихоньку срастается - и я постараюсь тоже потом поймать эту волну и добиться того, чего я, собственно, добиваюсь: абсолютно живые, свежевыжатые, концертные эмоции, с настоящим адреналином, - но в студийном качестве.
Все, отправила себя отдыхать.
Саша, как и Петр, высоченный, тонкий, с буйной гривой, у него худощавое улыбчивое лицо, и он сходу начинает говорить про флейту Пана, тростниковые свирели, про про свист ветра, про пустынную полночь - удивительное дело, на свете бывают музыканты, которые слушают тексты песен. Это так приятно, черт возьми. В Тростнике действительно хороший текст, - когда мне бывает очень, очень плохо, бывает, тексты получаются удачными (правда, не хотелось бы все время вот этак вот, кровью, платить за строчки, это так, апарт к дорогому мирозданию). Разве что паскалевский мыслящий тростник там не считывается - но и он там тоже есть, внутри. Однако мы решаем все-таки двигаться по линии флейт Пана.
С Сашей удивительная штука. Он очень внимательный и трепетный, очень точно слышит, где и как должна звучать флейта, - и, пока он разыгрывается, разминается, пока не сказано слово "пишем", успевает наиграть десяток невозможно красивых фраз и звуков, приговаривая "а если ещё вот так попробовать", (я дергаю звукорежиссёра Володю за руку и говорю: включай запись, включай, скорее, скорее! но эх, не успеваем) Но как только сказано слово "пишем" - ему вдруг сразу трудно. Вместо флейты Пана сначала получается "псююууу": только что играл как бог, как сам Пан - и вдруг пропал.
Я смотрю на него как на свое отражение, на меня вот тоже дико давит ответственность, когда из сотен возможных вариантов исполнения, интонаций, нюансировок - ты должен вот прямо сейчас выбрать одну, одну-единственную возможность - и осуществить ее на сто процентов. АААААА! Да, я совершенно такой же псих.
А потом он расслабляется, мы сделали ситуацию в наушниках максимально удобной, вытащили к нему поближе родес, вокал чуть прижали; его волнение проходит, - точнее, он ловит, седлает эту волну - и все происходит, и происходит и точно, и виртуозно, и с его дивной, точной и лёгкой интонацией. И появляются у нас и флейты Пана, и посвист ветра в пустынную полночь. И за оставшиеся полчаса я ещё успеваю пропеть в этот номер оставшиеся бэки.
В общем, вчера был по-настоящему удачный день; возможно, его стоило бы потратить на вокал - но все происходит как происходит, потихоньку срастается - и я постараюсь тоже потом поймать эту волну и добиться того, чего я, собственно, добиваюсь: абсолютно живые, свежевыжатые, концертные эмоции, с настоящим адреналином, - но в студийном качестве.
Все, отправила себя отдыхать.