"Я, бабушка, Илико и Илларион"
Давно живёт со мной и греет, пора делиться.
Моноспектакль Георгия Иобадзе (Георгий тут - актёр, режиссёр, хореограф и автор инсценировки по роману Нодара Думбадзе).
Про национальную самоидентичность. Честно, без намёка на клюкву, без примеси ретро. Взгляд современного молодого грузина (по лёгким неправильностям произношения - словно недавно переученного красиво, сценически говорить по-русски) на себя в мире, на Грузию, на Думбадзе. Даже классическая лезгинка выглядит очень личной, будто переосмысленной средствами современной хореографии.
Тот вариант моновыступления, когда не актёр наедине с залом, а напротив зрителей - человек, за спиной которого нация. Мощь. Стихия.
Он один за всех, он даёт представление о каждом герое - речью, мимикой, движениями, походкой - смешно, трогательно, обаятельно, карикатурно, с любовью. Его много, он населяет всю сцену полнотой жизни, использует всё пространство.
Проникаешься каждым персонажем, они все становятся понятными, близкими соседями, которым не всё равно. И про которых - не всё равно. Но когда у мальчика Зурико умирает любимая (уже и всеми зрителями тоже) собака Мурада, это не становится трагедией. Вообще трагичности, драматичности здесь нет; смерть - лишь обязательный элемент эпоса, движущая сила для взросления души, повод для светлой (обязательно!) грусти. Когда умирает бабушка, единственный родственник почти вышедшего из детства героя, это не останавливает поток жизни. И тут же словами, жестами обозначается то, что так любит Ирина ayuthaya: провозглашение жизни и "даже если завтра умирать - хлеб сей". Скоро придёт новая весна, и будут новые люди.
Уточнила для себя понимание этой нации. Они не существуют без своего прошлого и своего будущего, не мыслят себя в отрыве от своей земли, рода, деревни. Искренне (чего мы не умеем) любят себя, своё окружение, страну, всё то, из чего они сделаны, из чего выросли. Это не эгоизм, это принятие и цельность восприятия, не-оторванность от корней.
"...А потом я поселю в моём доме всех - Илико, Иллариона, тётю Марту. Мы будем жить вместе. У меня будет много детей, внуков, правнуков. Нас будет много, очень много, целое село. А потом нас станет ещё больше, и весь мир будем мы. Мы никогда не умрём, мы будем жить вечно..."
Час яркой влюблённости в актёра, в текст, в автора, в народ, в театр в целом, в жизнь в целом - и грустное удивление в конце: как, уже? так быстро?
Небольшая видеонарезка из сети:
[тут должна быть бегущая строка: хочувГрузиюхочувГрузиюхочувГрузию]
P.S. Москвичи! Георгий есть в Театре на Юго-Западе. И, кажется, этот спектакль там тоже ещё есть.
Моноспектакль Георгия Иобадзе (Георгий тут - актёр, режиссёр, хореограф и автор инсценировки по роману Нодара Думбадзе).
Про национальную самоидентичность. Честно, без намёка на клюкву, без примеси ретро. Взгляд современного молодого грузина (по лёгким неправильностям произношения - словно недавно переученного красиво, сценически говорить по-русски) на себя в мире, на Грузию, на Думбадзе. Даже классическая лезгинка выглядит очень личной, будто переосмысленной средствами современной хореографии.
Тот вариант моновыступления, когда не актёр наедине с залом, а напротив зрителей - человек, за спиной которого нация. Мощь. Стихия.
Он один за всех, он даёт представление о каждом герое - речью, мимикой, движениями, походкой - смешно, трогательно, обаятельно, карикатурно, с любовью. Его много, он населяет всю сцену полнотой жизни, использует всё пространство.
Проникаешься каждым персонажем, они все становятся понятными, близкими соседями, которым не всё равно. И про которых - не всё равно. Но когда у мальчика Зурико умирает любимая (уже и всеми зрителями тоже) собака Мурада, это не становится трагедией. Вообще трагичности, драматичности здесь нет; смерть - лишь обязательный элемент эпоса, движущая сила для взросления души, повод для светлой (обязательно!) грусти. Когда умирает бабушка, единственный родственник почти вышедшего из детства героя, это не останавливает поток жизни. И тут же словами, жестами обозначается то, что так любит Ирина ayuthaya: провозглашение жизни и "даже если завтра умирать - хлеб сей". Скоро придёт новая весна, и будут новые люди.
Уточнила для себя понимание этой нации. Они не существуют без своего прошлого и своего будущего, не мыслят себя в отрыве от своей земли, рода, деревни. Искренне (чего мы не умеем) любят себя, своё окружение, страну, всё то, из чего они сделаны, из чего выросли. Это не эгоизм, это принятие и цельность восприятия, не-оторванность от корней.
"...А потом я поселю в моём доме всех - Илико, Иллариона, тётю Марту. Мы будем жить вместе. У меня будет много детей, внуков, правнуков. Нас будет много, очень много, целое село. А потом нас станет ещё больше, и весь мир будем мы. Мы никогда не умрём, мы будем жить вечно..."
Час яркой влюблённости в актёра, в текст, в автора, в народ, в театр в целом, в жизнь в целом - и грустное удивление в конце: как, уже? так быстро?
Небольшая видеонарезка из сети:
Click to view[тут должна быть бегущая строка: хочувГрузиюхочувГрузиюхочувГрузию]
P.S. Москвичи! Георгий есть в Театре на Юго-Западе. И, кажется, этот спектакль там тоже ещё есть.