"Реальный театр". 3. Остальное
На расстоянии помнится точечно.
"Последние дни", Минусинский драматический театр
Режиссёр Сергей Потапов, пьеса Михаила Булгакова
Юмор и фантазия проявляются только в маленьких пантомимических заставках между однообразными неживыми сценами, но и эти заставки настолько не в ту степь, что всё равно мимо.
Пушкин, конечно, настолько нашевсё, что привычно готов вместить в себя любые интерпретации и любые смыслы, но чуть ли не единственный его выход со словами - это "А не спеть ли мне песню" в микрофон, ради последних строк и "Сейчас пора спать" (видимо, чтобы зрители наверняка поняли, что Дантес его таки застрелил), брр.
Мучил вопрос (помимо того, почему Жуковский дважды называет сестру Натальи Пушкиной Александрой Ивановной), с какой целью театры для реквизита непременно должны брать старые книги. Для исторической достоверности и колорита эпохи? Во-первых, тонкостей оформления всё равно не видно, во-вторых, кто бы им дал реальные библиографические редкости пушкинских времён? В лучшем случае ранне(средне)советские издания - всё равно враньё. Чтобы что? Чтобы Гончарова потрясала потрёпанным библиотечным экземпляром с пожелтевшими страницами, говоря, что сегодня из типографии пришёл свежий поэтический сборник? Или чтобы в другом спектакле Базаров так же достоверно листал "новые" затёртые до дыр журналы, отслеживая новые научные теории? Актёров ведь используют живых и относительно свежих, так почему их вещи из другого мира?
"Война, которой не было", екатеринбургская театральная платформа "В Центре"
Режиссёр Семён Серзин, по дневникам Полины Жеребцовой
Моноспектакль Екатерины Соколовой с лаконичным оформлением Александры Микляевой и живой музыкой от Дмитрия Зимина и Ивана Попова.
Екатерина бесстрашно берётся за разные образы, актёрски растёт и меняется. И роль Полины для неё - важный этап, тут большая ответственность за сложную тему, массив документального текста, неприкрытость перед зрителем и противоречие между подростковым сознанием героини и её ранним, из-за войны, взрослением. Играть есть что, трудностей хоть отбавляй, защититься нечем. Играет, тянет, справляется, поёт, катается по полу, распинывает уголь, трансформируется на глазах, вообще большая умница.
То ли что-то не случилось именно на фестивальном показе, то ли в принципе. Заметна драматургическая подтасовка эпизодов - понятно, что так и нужно бы стыковать дневниковые записи для большей трагичности, но теряется непосредственность вербатима. И разговор о чеченской войне и показном после этого глянцевом мире получился пусть страшной, но сказкой.
"Отцы и дети", Свердловский театр драмы
Режиссёр Дмитрий Зимин, по роману Ивана Тургенева
Отдельные сцены сделаны с разной подачей: то классический костюмный спектакль с заранее понятной трактовкой образов, то танцы в ночном клубе, воинствующий феминизм и вампирские поцелуи-пожирания. Возрастные и прочие "деревенские" персонажи из первоисточника, Базаров и Аркадий Кирсанов - из сегодня. Поначалу казалось, что постановщик слишком увлёкся судьбой Павла Петровича Кирсанова, и после его трагедии можно было бы ставить точку. Но вспомнил про Базарова и всё же пошёл за ним, с его печальной невозможностью ни жить, ни любить.
"Каренин", кировский театр "На Спасской"
Режиссёр Егор Чернышов, пьеса Василия Сигарева
Неожиданно, что именно в этой пьесе именно Каренин оказался не в центре внимания. Режиссёр то и дело перетягивал одеяло на Анну, в его представлении не очень-то сомневающуюся, а в целом лживую, стервозную и циничную.
"Если вы боитесь, что ваши чувства будут оскорблены - не входите!", Екатеринбургский ТЮЗ и театральная платформа "В Центре"
Режиссёр Дмитрий Зимин, инсценировка Ирины Васьковской по рассказу Ника Хорнби
Эскиз спектакля - попытка поговорить о дозволенном и недозволенном в искусстве, о намеренной провокативности, о грани между искусством и не-искусством, об оскорблении чувств неверующих, о цензуре и (не)возможности существования единого верного понимания чего угодно. Попытка была, а чувств не было. Никаких.
"Искупление", омский театр драмы
Режиссёр и автор инсценировки Алексей Крикливый, по повести Фридриха Горенштейна
Совсем не пошло, смотрела только первый акт. Не видела воздуха, простоты, вариативности. Слишком навязчивая авторская позиция с морализаторством, слишком понятно с самого начала, что всё (у персонажей) плохо и лучше не будет, что вокруг и внутри только загнанность и озлобленность, ненадёжность и недоверие.
"Последние дни", Минусинский драматический театр
Режиссёр Сергей Потапов, пьеса Михаила Булгакова
Юмор и фантазия проявляются только в маленьких пантомимических заставках между однообразными неживыми сценами, но и эти заставки настолько не в ту степь, что всё равно мимо.
Пушкин, конечно, настолько нашевсё, что привычно готов вместить в себя любые интерпретации и любые смыслы, но чуть ли не единственный его выход со словами - это "А не спеть ли мне песню" в микрофон, ради последних строк и "Сейчас пора спать" (видимо, чтобы зрители наверняка поняли, что Дантес его таки застрелил), брр.
Мучил вопрос (помимо того, почему Жуковский дважды называет сестру Натальи Пушкиной Александрой Ивановной), с какой целью театры для реквизита непременно должны брать старые книги. Для исторической достоверности и колорита эпохи? Во-первых, тонкостей оформления всё равно не видно, во-вторых, кто бы им дал реальные библиографические редкости пушкинских времён? В лучшем случае ранне(средне)советские издания - всё равно враньё. Чтобы что? Чтобы Гончарова потрясала потрёпанным библиотечным экземпляром с пожелтевшими страницами, говоря, что сегодня из типографии пришёл свежий поэтический сборник? Или чтобы в другом спектакле Базаров так же достоверно листал "новые" затёртые до дыр журналы, отслеживая новые научные теории? Актёров ведь используют живых и относительно свежих, так почему их вещи из другого мира?
"Война, которой не было", екатеринбургская театральная платформа "В Центре"
Режиссёр Семён Серзин, по дневникам Полины Жеребцовой
Моноспектакль Екатерины Соколовой с лаконичным оформлением Александры Микляевой и живой музыкой от Дмитрия Зимина и Ивана Попова.
Екатерина бесстрашно берётся за разные образы, актёрски растёт и меняется. И роль Полины для неё - важный этап, тут большая ответственность за сложную тему, массив документального текста, неприкрытость перед зрителем и противоречие между подростковым сознанием героини и её ранним, из-за войны, взрослением. Играть есть что, трудностей хоть отбавляй, защититься нечем. Играет, тянет, справляется, поёт, катается по полу, распинывает уголь, трансформируется на глазах, вообще большая умница.
То ли что-то не случилось именно на фестивальном показе, то ли в принципе. Заметна драматургическая подтасовка эпизодов - понятно, что так и нужно бы стыковать дневниковые записи для большей трагичности, но теряется непосредственность вербатима. И разговор о чеченской войне и показном после этого глянцевом мире получился пусть страшной, но сказкой.
"Отцы и дети", Свердловский театр драмы
Режиссёр Дмитрий Зимин, по роману Ивана Тургенева
Отдельные сцены сделаны с разной подачей: то классический костюмный спектакль с заранее понятной трактовкой образов, то танцы в ночном клубе, воинствующий феминизм и вампирские поцелуи-пожирания. Возрастные и прочие "деревенские" персонажи из первоисточника, Базаров и Аркадий Кирсанов - из сегодня. Поначалу казалось, что постановщик слишком увлёкся судьбой Павла Петровича Кирсанова, и после его трагедии можно было бы ставить точку. Но вспомнил про Базарова и всё же пошёл за ним, с его печальной невозможностью ни жить, ни любить.
"Каренин", кировский театр "На Спасской"
Режиссёр Егор Чернышов, пьеса Василия Сигарева
Неожиданно, что именно в этой пьесе именно Каренин оказался не в центре внимания. Режиссёр то и дело перетягивал одеяло на Анну, в его представлении не очень-то сомневающуюся, а в целом лживую, стервозную и циничную.
"Если вы боитесь, что ваши чувства будут оскорблены - не входите!", Екатеринбургский ТЮЗ и театральная платформа "В Центре"
Режиссёр Дмитрий Зимин, инсценировка Ирины Васьковской по рассказу Ника Хорнби
Эскиз спектакля - попытка поговорить о дозволенном и недозволенном в искусстве, о намеренной провокативности, о грани между искусством и не-искусством, об оскорблении чувств неверующих, о цензуре и (не)возможности существования единого верного понимания чего угодно. Попытка была, а чувств не было. Никаких.
"Искупление", омский театр драмы
Режиссёр и автор инсценировки Алексей Крикливый, по повести Фридриха Горенштейна
Совсем не пошло, смотрела только первый акт. Не видела воздуха, простоты, вариативности. Слишком навязчивая авторская позиция с морализаторством, слишком понятно с самого начала, что всё (у персонажей) плохо и лучше не будет, что вокруг и внутри только загнанность и озлобленность, ненадёжность и недоверие.