Ирбит. День третий
Вчера на "Ирбитских подмостках" был Магнитогорский драмтеатр с "Полустанком" Алексея Щербака от режиссёра Максима Кальсина.
Текст нравится. Если не ошибаюсь, именно эта пьеса была написана по заданию в живом журнале Николая Владимировича Коляды. Он и Она (а также её сын и бывший муж) на полустанке, в затерянном, почти мифическом пространстве, отделены от мира и от любой цивилизации. Всё, что происходит здесь, одновременно приземлённо-прозаично и пронизано метафорами.
Декорация Алексея Вотякова метафор лишена, здесь всё предельно жизненно, насыщенно и подробно: разделение маленьких спален-клетушек, единственный приземистый стол, полотенце вместо прихватки для железного чайника, простенькая посуда; коллекция пивных банок Вани (Семён Майоров) на шкафу - привет от далёких-несбыточных, хоть и проходящих совсем близко, поездов; пена для бритья и зубная щётка постояльца Паши (Андрей Майоров) на полочке над умывальником. Серые стены, вёдра, резиновые сапоги. Настоящая еда на столе.
Среди этого неприглядного убранства танцует Снежана (Лариса Гущина), в первый и единственный раз вырываясь из своего оцепенения.
В разговорах тоже много быта, простых неукрашенных фраз, и именно в этом их жизнеподобие. Актёры умеют молчать значительно - не затягивая паузы ради пауз, а давая возможность "читать между строк". И сразу становится ясно, что семейная идиллия только кажущаяся, и как бы ни казались чужие дети ближе своих, и как бы ни оказывались родными не те люди, что в паспорте, эта встреча будет мимолётной, и радость обретения омрачится болезненным для всех прощанием. Для Паши останется какая-то надежда, у него есть выход в другой, свой мир, а Снежана осознает беспросветность и решит с ней покончить, убив себя. Мальчик Ваня останется при своём, и в его жизни по-прежнему не будет ничего, кроме уединения, навещающего раз в две недели отца (Сергей Меледин), проходящих всё время мимо поездов и таинственного леса.
В мыслях Снежаны есть отголоски того, что "ни одна звезда не отклоняется от своего пути". Паша оказался той звездой, которая отклоняется и возвращается, но время уже потеряно.
Всё могло бы быть лучше, примерно так, как я здесь представила, но вчера многого не случилось. Нужна была камерность, нужна серьёзная работа со звуком, потому что скрипы кресел оказывались громче голосов артистов. А заявка серьёзная.
Текст нравится. Если не ошибаюсь, именно эта пьеса была написана по заданию в живом журнале Николая Владимировича Коляды. Он и Она (а также её сын и бывший муж) на полустанке, в затерянном, почти мифическом пространстве, отделены от мира и от любой цивилизации. Всё, что происходит здесь, одновременно приземлённо-прозаично и пронизано метафорами.
Декорация Алексея Вотякова метафор лишена, здесь всё предельно жизненно, насыщенно и подробно: разделение маленьких спален-клетушек, единственный приземистый стол, полотенце вместо прихватки для железного чайника, простенькая посуда; коллекция пивных банок Вани (Семён Майоров) на шкафу - привет от далёких-несбыточных, хоть и проходящих совсем близко, поездов; пена для бритья и зубная щётка постояльца Паши (Андрей Майоров) на полочке над умывальником. Серые стены, вёдра, резиновые сапоги. Настоящая еда на столе.
Среди этого неприглядного убранства танцует Снежана (Лариса Гущина), в первый и единственный раз вырываясь из своего оцепенения.
В разговорах тоже много быта, простых неукрашенных фраз, и именно в этом их жизнеподобие. Актёры умеют молчать значительно - не затягивая паузы ради пауз, а давая возможность "читать между строк". И сразу становится ясно, что семейная идиллия только кажущаяся, и как бы ни казались чужие дети ближе своих, и как бы ни оказывались родными не те люди, что в паспорте, эта встреча будет мимолётной, и радость обретения омрачится болезненным для всех прощанием. Для Паши останется какая-то надежда, у него есть выход в другой, свой мир, а Снежана осознает беспросветность и решит с ней покончить, убив себя. Мальчик Ваня останется при своём, и в его жизни по-прежнему не будет ничего, кроме уединения, навещающего раз в две недели отца (Сергей Меледин), проходящих всё время мимо поездов и таинственного леса.
В мыслях Снежаны есть отголоски того, что "ни одна звезда не отклоняется от своего пути". Паша оказался той звездой, которая отклоняется и возвращается, но время уже потеряно.
Всё могло бы быть лучше, примерно так, как я здесь представила, но вчера многого не случилось. Нужна была камерность, нужна серьёзная работа со звуком, потому что скрипы кресел оказывались громче голосов артистов. А заявка серьёзная.