И мы с ней остаемся совсем одни, то есть я один и она одна...
Оригинал взят у sadalskij в И мы с ней остаемся совсем одни, то есть я один и она одна...
Мне хотелось узнать, почем треска,
и хотелось узнать, почему тоска.
А в ушах гудит: “Говорит Москва,
и в судьбе твоей не видать ни зги”.
Так в тумане невидим нам мыс Трески.
Мне хотелось узнать, почем коньяк,
а внутренний голос говорит: “Дурак,
пей коньяк, водяру ли,“Абсолют”,
вечерами, по барам ли, поутру -
все равно превратишься потом в золу”.
Я ему отвечаю: “Ты сам дурак,
рыбой в небе летит судьба!
И я знаю, что выхода не найти,
так хоть с другом выпить нам по пути
и, простившись, надеть пальто и уйти”.
“Не уйдешь далеко через редкий лес,
где начало, там тебе и конец.
Так нечистая сила ведет в лесу,
словно нас по Садовому по кольцу,
и под ребра толкает носатый бес”.
Там, я вижу, повсюду горят огни,
по сугробам текут голубые дни,
и вдали у палатки стоит она.
И мы с ней остаемся совсем одни,
то есть я один и она одна.
Андрей Грицман
Photo: Dean Conger
Мне хотелось узнать, почем треска,
и хотелось узнать, почему тоска.
А в ушах гудит: “Говорит Москва,
и в судьбе твоей не видать ни зги”.
Так в тумане невидим нам мыс Трески.
Мне хотелось узнать, почем коньяк,
а внутренний голос говорит: “Дурак,
пей коньяк, водяру ли,“Абсолют”,
вечерами, по барам ли, поутру -
все равно превратишься потом в золу”.
Я ему отвечаю: “Ты сам дурак,
рыбой в небе летит судьба!
И я знаю, что выхода не найти,
так хоть с другом выпить нам по пути
и, простившись, надеть пальто и уйти”.
“Не уйдешь далеко через редкий лес,
где начало, там тебе и конец.
Так нечистая сила ведет в лесу,
словно нас по Садовому по кольцу,
и под ребра толкает носатый бес”.
Там, я вижу, повсюду горят огни,
по сугробам текут голубые дни,
и вдали у палатки стоит она.
И мы с ней остаемся совсем одни,
то есть я один и она одна.
Андрей Грицман
Photo: Dean Conger