10 занятие. Ракушка.
10 занятие
Юбилейное. Чем не повод для маленького праздника? Хотела сделать подарочки-сувениры, штук пять, для тех, кто придёт, цветок какой-нибудь сложить или кусудаму, и торт принести. Подарки сделать не успела, торт в сумке, едет со мной на занятие. Иду, думаю, когда его доставать, в начале или в конце. В конце может смазаться, вдруг кто-то раньше уйдёт. А в начале можно рассидеться с ним и расслабиться так, что уже не до сборки. А на оригами сегодня силы нужны: я выбрала ракушку Томоко Фусе, она простая, но требует около 40 раз повторить один и тот же сгиб, и каждый раз аккуратно и точно.
Ладно, думаю, дойду, там посмотрим.
Объявления нет, забыла напомнить. Значит, скорее всего, народу будет мало.
Я на месте без десяти семь. Здороваюсь с Нинель и Ольгой, они отрываются от компьютеров:
- Сегодня вторник?
- О, лепка скульптур?
За столом ещё один мужчина, который никогда с нами не складывал, но всегда заботливо включает мне над столом свет и выходит. Почему-то до сих пор не знаю, как его зовут.
Женщины уходят за очками, вслед им кричу, чтобы несли чай, будем чаёвничать.
Возвращаются, видят торт, улыбаются. Объясняю:
- Сегодня 10 занятие, юбилейное. Будем праздновать!
Объясняю преувеличенно-радостно, видимо, от смущения.
На часах семь. Больше никого нет. Чувствую, что жду Никиту.
Торт я притащила, об остальном не подумала.
- У меня второй кружки нет, вот нашла.
Нинель протягивает мне одноразовый стаканчик. В другом смятые пакетики чая вперемешку с простыми конфетками. Её запас.
На тарелке - одноразовая ложка, на другом блюдце нож. Мысленно выговариваю себе, почему не подумала заранее, не представила мысленно. Надо было и чай принести, посуду, салфетки, не рассчитывать на то, что есть в приюте.
Нинель приносит чайник, разливает кипяток. Я разрезаю торт. Успеваю подумать: есть ли мне свой кусок, или им побольше оставить? Взвешиваю: съесть, чтобы разделить еду, чтобы всем вместе, или важнее, чтобы добавка была, редкое сладенькое? Решаю съесть за компанию, чтобы не сидеть просто напротив, пока Нинель с Ольгой будут кушать. Мне кажется, я так могу их смутить.
Ольга съедает свой кусочек раньше чая. Улыбаюсь ей?
- Ольга, вы как ребёнок. Уже съели всё сладкое.
- Так вкуснятина такая. Жалко, что больше нельзя.
- Почему нельзя? Ешьте!
Кладу ей ещё.
Едим. Молчим. Чувствуем себя неловко. Тишину хочется нарушить.
- Нинель, как ваши анализы? Вы все сдали?
Нинель рассказывает про мениск, про МРТ, про то, что надо получать справку об образовании. Ольга рядышком молчит.
- Ольга, а у вас что хорошего?
- Ничего хорошего! Надо документы восстанавливать, завтра в паспортный стол иду.
- А что хорошего?
- Ничего! Здоровье плохое, жильё надо искать и работу.
- А что хорошего?
Улыбаюсь, Нинель уже хихикает.
- Ну, смотрите, чай с тортом только что пили. А через час у вас будет собранная ракушка!
- Да, точно, - тоже улыбается, - Торт вкусный был, спасибо!
Начинаем работать. Никиты, кстати, нет.
Ракушка действительно простая. Нинель всё делает практически самостоятельно. Дала ей стек, показала, как можно его использовать. Вижу, ей понравилось: каждый сгиб делает с ним, получается аккуратнее и ровнее.
Ольге показываю по много раз, переделываю, равняю. Вижу, ей не хочется думать, самой пробовать, при малейшей неудаче говорит, что не получается, и просит помочь. Но и с ней справляемся, где-то шучу, где-то предлагаю пробовать и пробовать ещё раз.
Вдруг неожиданное, не рабочее, девичье, в мой адрес:
- Какая у вас кофточка красивая!
Посередине занятия заглядывает пожилая женщина:
- Олья, давай свою кружку, я компот сварила, налью тебе.
Нинели подчёркнуто не предлагают. Снова закулисье жизни в приюте, взаимоотношений там, того, как люди живут вместе. Уживаются.
- У вас есть, где готовить?
- Да, у них плитка, такая, немецкая, на ней и суп можно варить!
Наконец ракушки готовы, у Ольги немного мятая, у Нинель более аккуратная, обе - настоящие, томокофусековские. Ольга просит взять ещё кусочек торта, «угостить».
Недальновидно удивляюсь:
- Вы же вместе живёте, несите так, целиком.
Нинель, скорее больше для себя:
- Вместе, но все по раздельности.
Откладываю Ольге кусочек, остальное отдаю Нинель. Уточняю:
- Холодильник есть?
Улыбается:
- Есть, но до холодильника он не доживёт.
Уходят. Я остаюсь одна, собираю бумагу. Смотрю на флипборды: на них всегда свежая надпись “Зенит”. Интересно, кто её пишет?
Заходит тот самый мужчина, который заботится о свете.
- Настя, угощайтесь.
Протягивает апельсин. Как приятно!
- Спасибо!
Выхожу, начинаю подниматься в офис, разворачиваюсь, возвращаюсь в библиотеку, подхожу к нему:
- Как вас зовут? Я до сих пор не знаю.
- Зенит. Вообще Максим, но все, даже мама зовут меня Зенит. Когда говорят «Максим», я даже не сразу понимаю, что это ко мне обращаются.
- А мне как говорить, Максим или Зенит?
- Зенит, так все зовут, даже мама.
- Так это вы пишете на досках?
- Я, да.
Улыбается, видно, что ему приятно, что мы разговариваем, что я спрашиваю.
- Приятно было познакомиться.
- И мне.
Никиты не было.
Выхожу, почему-то уставшая. Хочется либо вина, либо на пробежку. На пробежку нет сил, на вино наличных, а карты в баре рядом с домом не принимают. Иду домой.
Добираюсь до интернета, пишу Владе, спрашиваю про Никиту. Ответа пока не получила.
#ночлежка, #горадолина, #всесложится
Юбилейное. Чем не повод для маленького праздника? Хотела сделать подарочки-сувениры, штук пять, для тех, кто придёт, цветок какой-нибудь сложить или кусудаму, и торт принести. Подарки сделать не успела, торт в сумке, едет со мной на занятие. Иду, думаю, когда его доставать, в начале или в конце. В конце может смазаться, вдруг кто-то раньше уйдёт. А в начале можно рассидеться с ним и расслабиться так, что уже не до сборки. А на оригами сегодня силы нужны: я выбрала ракушку Томоко Фусе, она простая, но требует около 40 раз повторить один и тот же сгиб, и каждый раз аккуратно и точно.
Ладно, думаю, дойду, там посмотрим.
Объявления нет, забыла напомнить. Значит, скорее всего, народу будет мало.
Я на месте без десяти семь. Здороваюсь с Нинель и Ольгой, они отрываются от компьютеров:
- Сегодня вторник?
- О, лепка скульптур?
За столом ещё один мужчина, который никогда с нами не складывал, но всегда заботливо включает мне над столом свет и выходит. Почему-то до сих пор не знаю, как его зовут.
Женщины уходят за очками, вслед им кричу, чтобы несли чай, будем чаёвничать.
Возвращаются, видят торт, улыбаются. Объясняю:
- Сегодня 10 занятие, юбилейное. Будем праздновать!
Объясняю преувеличенно-радостно, видимо, от смущения.
На часах семь. Больше никого нет. Чувствую, что жду Никиту.
Торт я притащила, об остальном не подумала.
- У меня второй кружки нет, вот нашла.
Нинель протягивает мне одноразовый стаканчик. В другом смятые пакетики чая вперемешку с простыми конфетками. Её запас.
На тарелке - одноразовая ложка, на другом блюдце нож. Мысленно выговариваю себе, почему не подумала заранее, не представила мысленно. Надо было и чай принести, посуду, салфетки, не рассчитывать на то, что есть в приюте.
Нинель приносит чайник, разливает кипяток. Я разрезаю торт. Успеваю подумать: есть ли мне свой кусок, или им побольше оставить? Взвешиваю: съесть, чтобы разделить еду, чтобы всем вместе, или важнее, чтобы добавка была, редкое сладенькое? Решаю съесть за компанию, чтобы не сидеть просто напротив, пока Нинель с Ольгой будут кушать. Мне кажется, я так могу их смутить.
Ольга съедает свой кусочек раньше чая. Улыбаюсь ей?
- Ольга, вы как ребёнок. Уже съели всё сладкое.
- Так вкуснятина такая. Жалко, что больше нельзя.
- Почему нельзя? Ешьте!
Кладу ей ещё.
Едим. Молчим. Чувствуем себя неловко. Тишину хочется нарушить.
- Нинель, как ваши анализы? Вы все сдали?
Нинель рассказывает про мениск, про МРТ, про то, что надо получать справку об образовании. Ольга рядышком молчит.
- Ольга, а у вас что хорошего?
- Ничего хорошего! Надо документы восстанавливать, завтра в паспортный стол иду.
- А что хорошего?
- Ничего! Здоровье плохое, жильё надо искать и работу.
- А что хорошего?
Улыбаюсь, Нинель уже хихикает.
- Ну, смотрите, чай с тортом только что пили. А через час у вас будет собранная ракушка!
- Да, точно, - тоже улыбается, - Торт вкусный был, спасибо!
Начинаем работать. Никиты, кстати, нет.
Ракушка действительно простая. Нинель всё делает практически самостоятельно. Дала ей стек, показала, как можно его использовать. Вижу, ей понравилось: каждый сгиб делает с ним, получается аккуратнее и ровнее.
Ольге показываю по много раз, переделываю, равняю. Вижу, ей не хочется думать, самой пробовать, при малейшей неудаче говорит, что не получается, и просит помочь. Но и с ней справляемся, где-то шучу, где-то предлагаю пробовать и пробовать ещё раз.
Вдруг неожиданное, не рабочее, девичье, в мой адрес:
- Какая у вас кофточка красивая!
Посередине занятия заглядывает пожилая женщина:
- Олья, давай свою кружку, я компот сварила, налью тебе.
Нинели подчёркнуто не предлагают. Снова закулисье жизни в приюте, взаимоотношений там, того, как люди живут вместе. Уживаются.
- У вас есть, где готовить?
- Да, у них плитка, такая, немецкая, на ней и суп можно варить!
Наконец ракушки готовы, у Ольги немного мятая, у Нинель более аккуратная, обе - настоящие, томокофусековские. Ольга просит взять ещё кусочек торта, «угостить».
Недальновидно удивляюсь:
- Вы же вместе живёте, несите так, целиком.
Нинель, скорее больше для себя:
- Вместе, но все по раздельности.
Откладываю Ольге кусочек, остальное отдаю Нинель. Уточняю:
- Холодильник есть?
Улыбается:
- Есть, но до холодильника он не доживёт.
Уходят. Я остаюсь одна, собираю бумагу. Смотрю на флипборды: на них всегда свежая надпись “Зенит”. Интересно, кто её пишет?
Заходит тот самый мужчина, который заботится о свете.
- Настя, угощайтесь.
Протягивает апельсин. Как приятно!
- Спасибо!
Выхожу, начинаю подниматься в офис, разворачиваюсь, возвращаюсь в библиотеку, подхожу к нему:
- Как вас зовут? Я до сих пор не знаю.
- Зенит. Вообще Максим, но все, даже мама зовут меня Зенит. Когда говорят «Максим», я даже не сразу понимаю, что это ко мне обращаются.
- А мне как говорить, Максим или Зенит?
- Зенит, так все зовут, даже мама.
- Так это вы пишете на досках?
- Я, да.
Улыбается, видно, что ему приятно, что мы разговариваем, что я спрашиваю.
- Приятно было познакомиться.
- И мне.
Никиты не было.
Выхожу, почему-то уставшая. Хочется либо вина, либо на пробежку. На пробежку нет сил, на вино наличных, а карты в баре рядом с домом не принимают. Иду домой.
Добираюсь до интернета, пишу Владе, спрашиваю про Никиту. Ответа пока не получила.
#ночлежка, #горадолина, #всесложится