Что и почему после капитализма (продолжение 6.1)
Что и почему после капитализма.
Если мы признаём диалектику природы, как цикличность в её развитии в виде взаимных переходов эволюционного периода (накопления изменений в частностях с сохранением качественного состояния целого) и революционного периода (перехода целого из одного качественного состояния в другое под давлением накопившихся изменений в частностях), то мы должны признать и то, что капиталистическая общественно-экономическая формация (как эволюционный период развития общества) рано или поздно закончится и начнётся переход (как период качественных изменений) к следующему качественному состоянию общества (общественно-экономической формации), тем более, что вся предыдущая история развития общества это подтверждает.
Но прошлое всегда легче анализировать чем текущее состояние общества с выявлением направленности его развития и того состояния (ближайшего), к которому оно в этом развитии стремится. Понятно, что рабовладение наступило не по чьей-то злой воли (что не исключает и её наличие в принципе), а потому, что развитие производительных сил общества требовало содержания занимающихся этим за счёт других (всё остальное, это только побочные эффекты и формы реализации этого). Понятно, что рабовладение закончилось не по доброте душевной собственников рабов, а потому, что при определённом уровне развития производительных сил общества раб (незаинтересованный в результате своего труда) стал неэффективным работником и ключевым звеном, дающим возможность организации производства в своих интересах, стала земля (собственность на землю с закрепощением за ней бывших рабов). Понятно, что и феодализм закончился не по доброй воле феодалов, а в связи с развитием крупной (хотя и относительно) промышленности и её потребностях в свободном рынке рабочей силы, которая до этого была закрепощена феодалами. Как конкретно это происходило в тех или иных обществах и при каких конкретно государственных устройствах, совершенно не принципиально для понимания закономерности (логики) процесса развития общества, как некой саморазвивающейся субстанции. Несмотря на всё разнообразие отдельных обществ и их государственных устройств, это общие закономерности для них, как для сообществ живых организмов, осуществляющих своё развитие путём развития их производительных сил, т.е. как для однотипных субстанций с общими основными принципами их функционирования и развития.
Но в настоящее время уже просто необходимо определиться, хотя бы наиболее общими чертами, будущего состояния общества, с тем к чему оно стремиться по завершению капиталистического этапа развития, исходя именно из направленности развития его производительных сил, поскольку именно их состояние определяет и рамки всего остального. Ранее такие анализы делались исходя из борьбы классов и, в лучшем случае, из динамики развития производственных отношений, что неизбежно вело к существенным ошибкам. Это прекрасно иллюстрирует написанное Энгельсом в последний год своей жизни во введении к работе Маркса «Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 г.»: «Но здесь дело шло не о лживых приманках, а об осуществлении самых доподлинных интересов огромного большинства», т.е. исходили не из развития производительных сил, а именно из интересов. И далее: «все другие общественные классы, крестьяне и мелкие буржуа, напротив, сгруппировались вокруг пролетариата, так что при совместной победе и после нее решающим фактором должны были оказаться не они, а умудренный опытом пролетариат, - разве при этих условиях нельзя было вполне рассчитывать на то, что революция меньшинства превратится в революцию большинства?
История показала, что и мы и все мыслившие подобно нам были неправы. Она ясно показала, что состояние экономического развития европейского континента в то время далеко еще не было настолько зрелым, чтобы устранить капиталистический способ производства; она доказала это той экономической революцией, которая с 1848 г. охватила весь континент и впервые действительно утвердила крупную промышленность во Франции, Австрии, Венгрии, Польше и недавно в России, а Германию превратила прямо-таки в первоклассную промышленную страну, - и все это на капиталистической основе, которая, таким образом, в 1848 г. обладала еще очень большой способностью к расширению». Не трудно представить, что бы он мог сказать если бы дожил до наших дней.
И далее: «Ясной картины экономической истории какого-нибудь периода никогда нельзя получить одновременно с самими событиями, ее можно получить лишь задним числом, после того как собран и проверен материал. Необходимым вспомогательным средством является тут статистика, а она всегда запаздывает. Поэтому при анализе текущих событий слишком часто приходится этот фактор, имеющий решающее значение, рассматривать как постоянный, принимать экономическое положение, сложившееся к началу рассматриваемого периода, за данное и неизменное для всего периода или же принимать в расчет лишь такие изменения этого положения, которые сами вытекают из имеющихся налицо очевидных событий, а поэтому также вполне очевидны. Поэтому материалистическому методу слишком часто приходится здесь ограничиваться тем, чтобы сводить политические конфликты к борьбе интересов наличных общественных классов и фракций классов, созданных экономическим развитием, а отдельные политические партии рассматривать как более или менее адекватное политическое выражение этих самых классов и их фракций».
Это наглядно показывает, что все свои выводы и Маркс и Энгельс, и все их единомышленники делали далеко не на основе анализа развития производительных сил общества (что собственно продолжается и до сих пор в среде «марксистов»), а на основе интересов социальных слоёв общества и общественных процессах, вызванных этими интересами. И дело здесь не только, да и не столько, в запаздывании (в то время) статистики, а в основном в том, что для того, чтобы делать выводы на основе процесса развития производительных сил общества, надо знать основу их функционирования, законы их функционирования, и именно на данном (капиталистическом) этапе их развития, а над этим Маркс работал всю свою жизнь.
Но, кроме того, мыслить человек может только тем, что уже дано ему в ощущение, а значит, чтобы просто увидеть причины, ведущие к смене ОЭФ, необходимо иметь уже реально возможность наблюдать те изменения в составе производительных сил общества, которые ведут к смене способов производства. А это проявляется только на исходе текущей ОЭФ, когда уже становится заметно, какой элемент производительных сил общества приобретает в них всё большее и большее значение и стремиться к доминированию в них. А вместе с этим становится понятно и с интересами какого слоя населения, какой социально-профессиональной группы наиболее тесно связано его развитие, т.е., по сути, кто является собственником этого элемента, а, следовательно, и какой социально-профессиональный слой общества закономерно выталкивается на господствующее положение в нём.
Таким образом, чтобы научно обосновать грядущие, как способ производства, так и основы будущей ОЭФ, необходимы два фактора: первый, это знание законов функционирования текущего способа производства, и второй, уже видимую тенденцию того, на что должен смениться текущий способ производства, т.е. то, что становится наиболее значимым элементом производительных сил общества на текущем этапе его развития. У Маркса и Энгельса не было ни того, ни другого, у Ленина не было второго, а у современных коммунистов есть всё, но использовать это для анализа уровня развития производительных сил общества на предмет зарождения и возможного начала доминирования в нём нового способа производства, они даже не пытаются и по сей день. Авторитет Маркса, Энгельса, Ленина в коммунистической среде настолько велик, что вместе с их научными достижениями коммунистами принимаются и их ошибки (обусловленные вполне объективными обстоятельствами) как истины в последней инстанции. Поэтому, как и Маркс, Энгельс, Ленин, они в своих анализах исходят не из анализа производительных сил общества с выявлением в их составе изменений в значимости тех или иных их компонентов в процессе их развития, не из анализа того, как это меняет социальный состав общества, какие социальные слои населения начинают доминировать (как численно, так и по значимости), а какие сокращаются, теряя свою значимость в составе производительных сил общества в целом, а всё так же исключительно из интересов больших групп населения и их борьбы за них. Такой волюнтаристический подход (при полном игнорировании законов развития общества) к организации борьбы трудящихся за их интересы, лишает коммунистов возможности выработки научно обоснованных стратегии и тактики этой борьбы, обеспечивая, соответственно, и практически полное отсутствие её результатов.
Если же рассматривать общество, как самостоятельную субстанцию, развивающуюся на основе развития своих производительных сил, то не трудно заметить, что в современном обществе, в его наиболее развитой части (странах) идёт непрерывное замещение физического труда трудом интеллектуальным. Можно сколько угодно говорить о том, что передовые страны, это не показатель, что в большей части мира господствует ещё простой, далеко не интеллектуальный труд, но здесь вопрос не о состоянии мировых производительных сил в целом на текущий момент времени, а о направленности их развития. А направленность их развития говорит о том, что автоматизация и роботизация вытесняют не только чисто физический труд (труд рабочих) но и весь (по видам) низкоквалифицированный труд. В связи с этим, эксперты различных международных институтов уже давно говорят о грядущей проблеме занятости населения. В России об этом наиболее ярко высказался президент компании SuperJob Алексей Захаров на круглом стол на тему «Цифровая безработица» https://www.youtube.com/watch?feature=youtu.be&v=GbZ6viPpQs8&fbclid=IwAR3DWACGNT4Vo9vaULL6W1EIssZC6E4HM5LgHaEWMUYWEfhmXerQ7ENVr1Y&app=desktop#menu : - в ближайшие десять лет могут потерять работу 90% водителей; шахты строятся в концепции ноль людей в шахте: - заводы в концепции ноль людей на заводе; Яндекс объявил, что уже 2021-2022 годы выведет одну-две тысячи беспилотных такси на рынки Москвы; сократить число бухгалтеров в экономике в десять раз уже сегодня можно за три месяца; обрабатывающая и добывающая промышленность - сокращение занятости в ближайшие двадцать лет ориентировочно в десять раз; цифровая экономика требует цифровых людей (медицина плюс математика, сельское хозяйство плюс математика … всё, что угодно плюс математика); на настоящий момент у нас есть огромная нехватка людей в IT и если сейчас такого же качества специалистов в этой области выйдет на рынок в десять раз больше, чем их есть, то они будут в день трудоустроены при том, что это не вызовет обвала их зарплат, в целом уже всё готово, чтобы на беспилотные автомобили перейти в ближайшие три года.
А вот публикации из газеты «Известия» https://iz.ru/918814/anna-ivushkina/kiberavral-roboty-mogut-otobrat-u-rossiian-polovinu-rabochikh-mest?utm_referrer=https%3a%2f%2fiz.ru%2f918814%2fanna-ivushkina%2fkiberavral-roboty-mogut-otobrat-u-rossiian-polovinu-rabochikh-mest&fa821dba_ipp_key=v1571208882518%2Fv3394bdb37d5572aa937f1f163aeca6afa04ab3%2FhcVYowWSW3j0kPmUNAbmMQ%3d%3d&fa821dba_ipp_uid=1568138716961%2frUrjpIB2nmcPlUvS%2f4E4tIGdsyjGdVx2Urrz2HA%3d%3d&fa821dba_ipp_uid2=rUrjpIB2nmcPlUvS%2f4E4tIGdsyjGdVx2Urrz2HA%3d%3d&fa821dba_ipp_uid1=1568138716961 : «Кибераврал: роботы могут отобрать у россиян половину рабочих мест Под «риск автоматизации» попадают больше 20 млн граждан, рассчитали в РАНХиГС». «К 2030 году компетенции 45,5% работников в России будут неактуальны и им придется либо уйти с рынка труда, либо переобучаться». «в гостиничном и ресторанном бизнесе (под риском автоматизации находятся 73% занятых здесь), обрабатывающих производствах (60%), сельском и лесном хозяйстве (58%), розничной торговле (53%) и добыче полезных ископаемых (51%)». И это при том, что «Оснащенность роботами в России гораздо ниже среднемировой. Вместо 75-80 роботов на 10 тыс. работников у нас три-четыре. В силу дешевизны рабочей силы …».