КАК УЧЕНЫЕ МУЖИ БЮРОКРАТОВ ОБЪЕГОРИТЬ ПОПЫТАЛИСЬ (часть 1)
Наконец-то у меня дошли руки до очередной статьи. Как и планировал, пишу ее про Новосибирский Академгородок. Тема оказалась очень объемной и одновременно интересной, тем более, что сам живу в нем.
Je meurs de soif auprès de la fontaine;
brûlant comme le feu, je tremble dent à dent!
En mon pays, je me trouve en exil;
près d'un brasier, tout ardent je frissonne;
(От жажды умираю над ручьем.
Смеюсь сквозь слезы и тружусь, играя.
Куда бы ни пошел, везде мой дом,
Чужбина мне - страна моя родная.)
(Франсуа Вийон)>
Феномен Академических городков явление вовсе не советское. Прообраз их мы находим в "мрачном" средневековье. Это старые университеты типа Оксфорда или Сорбонны, которые развивали традицию монастырей, как средоточия знания. Изначально словом universitas называли любые сообщества связанных взаимной присягой, корпоративный вид объединения людей, для которого характерны были горизонтальные связи, - в отличие от тех, что основывались на вертикальных отношениях господства и подчинения.
Universitas была и вся городская коммуна, и иные корпорации как в ее составе, так и вне ее пределов. Однако, с течением времени, термин закрепился за корпорациями преподавателей и студентов. Например, «Университет магистров и студентов города Парижа». Университетская организационная структура, как своеобразный инструмент для научного познания мира, оказалась эффективной и заняла лидирующие позиции в мировой науке. Собственно, эта традиция и сформировала современную науку, как систему.
Даже университеты Российской Империи сохраняли элементы свободного исследовательского труда. В них тоже присутствовали элементы демократии и самоуправления, конечно, с определенными сословными ограничениями. Именно университеты обеспечили стране те достижения, которыми мы до сих пор по праву гордимся.
Новые власти России позиционировали себя материалистами до мозга костей, а значит пропагандировали веру в силу человеческого разума и науку, как его воплощение. Оставшиеся в стране ученые в почете. У них большие по тем временам оклады, приличное жилье, прислуга. Однако, академическая независимость ученых, университетов и научного творчества как такового коммунистическим властям непонятна и противоречит принципам социалистического строительства, поэтому после революции университеты включаются в общую концепцию народного образования. Ни о какой автономии речи не идет. Во главе угла социальный заказ - производство научно-технических открытий, для обеспечения обороноспособности пролетарского государства. Ассоциации сразу с плановым процессом в промышленности. Университет не подходил для решения таких задач. Родился новый тип ВУЗа - отраслевой институт, который изначально был нацелен на выпуск специалистов для конкретных предприятий промышленности и сельского хозяйства. Университеты предполагалось озадачить производством «папуасов» (от ПэПээС -профессорско-преподавательский состав) для отраслевых ВУЗов. Наиболее талантливые студенты удостаивались чести двигать советскую науку.
Стоит заметить, что подобный подход вполне себя оправдал. За очень короткий срок из страны с малограмотным населением СССР выдвинулся на первое место в мире по количеству научных работников. Старые кадры, заставшие имперскую научную вольницу или хлебнувшие западных буржуазных свобод пищали и просились уехать (как Петр Капица или Абрам Иоффе). Молодые амбициозные ученые, вроде Лаврентьева, Соболева, Христиановича и им подобным, были рады двигать науку и в таких условиях. Хотя, судя по идеям, которые они пытались воплощать в своей деятельности, тяга к Gaudeamus Igitur присутствовала и у них.
Советской бюрократии ближе и понятнее были идеи монастырского служения. Идея аскезы, нестяжания, дисциплины коррелировала с коммунистической. Реальным воплощением такой корреляции стали "шарашки". Перед войной с легкой руки Лаврентия Берия возродились архаичные формы организации науки монастырского типа, в виде закрытых КБ и НИИ (более известных как «шарашки»). После войны идея получает далбнейшее развитие в форме закрытых городов. КРАСНОЯРСК 26, ПЕНЗА 19, ЧЕЛЯБИНСК 65 и многи други подобные - средоточие советского ВПК. Подход себя оправдал. Система работала эффективно. Доказательством стали все вундервафли советской постройки.
С появлением у США ядерного оружия облегчилась задача поражения центральных районов страны. В этих районах располагались все главные научно-исследовательские центры. Вполне понятна логика властей спрятать часть научного потенциала страны в глубоком тылу. В бескрайней тайге или диких степях.
Ситуацией воспользовался талантливый ученый и выдающийся организатор - Михаил Алексеевич Лаврентьев. К пятидесятым годам это уже маститый корифей в мире математики и математической физики, лауреат двух Сталинских премий, организатор Московского Физтеха и один из главных организаторов восстановления научных центров Украины. Он предложил Хрущеву создать в Сибири резервную базу советской фундаментальной науки. Вместе с академиками Сергеем Львовичем Соболевым (функциональный анализ и вычислительная математика) и Серге́ем Алексе́евичем Христиано́вичем (теоретическая и прикладная механика) ему удалось доказать, что шанс потерять науку сосредоточенную в Москве, Ленинграде и Киеве с первого удара реален. Вполне возможно, что "дорогой Никита Сергеич" представлял Академгородок "шарашкой" для ученых.
Если присмотреться к результату деятельности этих ученых, то можно предположить, что им хотелось создать аналог Массачусетского технологического института с его концепцией «обучения на практике» (learning by doing), в которой применяется широкое использование лабораторных работ и привлечение студентов к реальным исследованиям и разработкам. Ведь вот он - знаменитый «треугольник Лаврентьева» в чистом виде. Хотя внешне вроде бы ничего общего.
Кроме научного интереса, отцами-основателями продвигалась идея о возврате к автономной системе научной организации. СО АН СССР и было попыткой создания научного сообщества независимого от местных чиновников. Пока они возглавляли Сибирское отделение Академии Наук их авторитет работал, бюрократическая мафия вынуждена была уступать, в Городке (именно так называют аборигены этот интеллигентский выселок, в отличии от остальных новосибирцев, которые называют его "Академ") проходили немыслимые в других местах мероприятия вроде конкурсов красоты, маевок и маскарадных шествий.
Стоило Академикам отойти от дел, вольная жизнь Городка Науки закончилась. Здесь еще возникали спорадические образования вроде Новосибирского отделения либерального "Демократического Союза" или державно-патриотической "Памяти", но это была уже совсем другая история...
Однако полтора десятилетия в СССР существовал оазис идеологической свободы. Воспоминания нынешних пенсионеров (тогдашних студиозусов и МНСов) о тех славных временах до сих пор окрашены в радужные цвета. Гавдеамус ыгитур!
(продолжение следует)
Je meurs de soif auprès de la fontaine;
brûlant comme le feu, je tremble dent à dent!
En mon pays, je me trouve en exil;
près d'un brasier, tout ardent je frissonne;
(От жажды умираю над ручьем.
Смеюсь сквозь слезы и тружусь, играя.
Куда бы ни пошел, везде мой дом,
Чужбина мне - страна моя родная.)
(Франсуа Вийон)>
Феномен Академических городков явление вовсе не советское. Прообраз их мы находим в "мрачном" средневековье. Это старые университеты типа Оксфорда или Сорбонны, которые развивали традицию монастырей, как средоточия знания. Изначально словом universitas называли любые сообщества связанных взаимной присягой, корпоративный вид объединения людей, для которого характерны были горизонтальные связи, - в отличие от тех, что основывались на вертикальных отношениях господства и подчинения.
Universitas была и вся городская коммуна, и иные корпорации как в ее составе, так и вне ее пределов. Однако, с течением времени, термин закрепился за корпорациями преподавателей и студентов. Например, «Университет магистров и студентов города Парижа». Университетская организационная структура, как своеобразный инструмент для научного познания мира, оказалась эффективной и заняла лидирующие позиции в мировой науке. Собственно, эта традиция и сформировала современную науку, как систему.
Даже университеты Российской Империи сохраняли элементы свободного исследовательского труда. В них тоже присутствовали элементы демократии и самоуправления, конечно, с определенными сословными ограничениями. Именно университеты обеспечили стране те достижения, которыми мы до сих пор по праву гордимся.
Новые власти России позиционировали себя материалистами до мозга костей, а значит пропагандировали веру в силу человеческого разума и науку, как его воплощение. Оставшиеся в стране ученые в почете. У них большие по тем временам оклады, приличное жилье, прислуга. Однако, академическая независимость ученых, университетов и научного творчества как такового коммунистическим властям непонятна и противоречит принципам социалистического строительства, поэтому после революции университеты включаются в общую концепцию народного образования. Ни о какой автономии речи не идет. Во главе угла социальный заказ - производство научно-технических открытий, для обеспечения обороноспособности пролетарского государства. Ассоциации сразу с плановым процессом в промышленности. Университет не подходил для решения таких задач. Родился новый тип ВУЗа - отраслевой институт, который изначально был нацелен на выпуск специалистов для конкретных предприятий промышленности и сельского хозяйства. Университеты предполагалось озадачить производством «папуасов» (от ПэПээС -профессорско-преподавательский состав) для отраслевых ВУЗов. Наиболее талантливые студенты удостаивались чести двигать советскую науку.
Стоит заметить, что подобный подход вполне себя оправдал. За очень короткий срок из страны с малограмотным населением СССР выдвинулся на первое место в мире по количеству научных работников. Старые кадры, заставшие имперскую научную вольницу или хлебнувшие западных буржуазных свобод пищали и просились уехать (как Петр Капица или Абрам Иоффе). Молодые амбициозные ученые, вроде Лаврентьева, Соболева, Христиановича и им подобным, были рады двигать науку и в таких условиях. Хотя, судя по идеям, которые они пытались воплощать в своей деятельности, тяга к Gaudeamus Igitur присутствовала и у них.
Советской бюрократии ближе и понятнее были идеи монастырского служения. Идея аскезы, нестяжания, дисциплины коррелировала с коммунистической. Реальным воплощением такой корреляции стали "шарашки". Перед войной с легкой руки Лаврентия Берия возродились архаичные формы организации науки монастырского типа, в виде закрытых КБ и НИИ (более известных как «шарашки»). После войны идея получает далбнейшее развитие в форме закрытых городов. КРАСНОЯРСК 26, ПЕНЗА 19, ЧЕЛЯБИНСК 65 и многи други подобные - средоточие советского ВПК. Подход себя оправдал. Система работала эффективно. Доказательством стали все вундервафли советской постройки.
С появлением у США ядерного оружия облегчилась задача поражения центральных районов страны. В этих районах располагались все главные научно-исследовательские центры. Вполне понятна логика властей спрятать часть научного потенциала страны в глубоком тылу. В бескрайней тайге или диких степях.
Ситуацией воспользовался талантливый ученый и выдающийся организатор - Михаил Алексеевич Лаврентьев. К пятидесятым годам это уже маститый корифей в мире математики и математической физики, лауреат двух Сталинских премий, организатор Московского Физтеха и один из главных организаторов восстановления научных центров Украины. Он предложил Хрущеву создать в Сибири резервную базу советской фундаментальной науки. Вместе с академиками Сергеем Львовичем Соболевым (функциональный анализ и вычислительная математика) и Серге́ем Алексе́евичем Христиано́вичем (теоретическая и прикладная механика) ему удалось доказать, что шанс потерять науку сосредоточенную в Москве, Ленинграде и Киеве с первого удара реален. Вполне возможно, что "дорогой Никита Сергеич" представлял Академгородок "шарашкой" для ученых.
Если присмотреться к результату деятельности этих ученых, то можно предположить, что им хотелось создать аналог Массачусетского технологического института с его концепцией «обучения на практике» (learning by doing), в которой применяется широкое использование лабораторных работ и привлечение студентов к реальным исследованиям и разработкам. Ведь вот он - знаменитый «треугольник Лаврентьева» в чистом виде. Хотя внешне вроде бы ничего общего.
Кроме научного интереса, отцами-основателями продвигалась идея о возврате к автономной системе научной организации. СО АН СССР и было попыткой создания научного сообщества независимого от местных чиновников. Пока они возглавляли Сибирское отделение Академии Наук их авторитет работал, бюрократическая мафия вынуждена была уступать, в Городке (именно так называют аборигены этот интеллигентский выселок, в отличии от остальных новосибирцев, которые называют его "Академ") проходили немыслимые в других местах мероприятия вроде конкурсов красоты, маевок и маскарадных шествий.
Стоило Академикам отойти от дел, вольная жизнь Городка Науки закончилась. Здесь еще возникали спорадические образования вроде Новосибирского отделения либерального "Демократического Союза" или державно-патриотической "Памяти", но это была уже совсем другая история...
Однако полтора десятилетия в СССР существовал оазис идеологической свободы. Воспоминания нынешних пенсионеров (тогдашних студиозусов и МНСов) о тех славных временах до сих пор окрашены в радужные цвета. Гавдеамус ыгитур!
(продолжение следует)