Подлинные мотивы противников абортов
Кое-кто из тех, кто в наши дни называет себя правыми, активно выступает за запрет абортов. И хотя сами они говорят, что борются с ними, потому считают убийством, они также не скрывают, что попросту следуют предписаниям древнеиудейского сборника мифов и легенд. И действительно, похоже, что они и правда руководствуются некоторыми принципами, которые можно почерпнуть там. Есть одна мысль, высказанная в книге Еноха, которая максимально проста и понятна каждому. Грешникам там обещаны страшные муки в аду, или шеоле, где их уделом станут «мрак, и цепи, и огненное пламя»; «родившихся во мраке во мрак и потащат, в то время как праведные воссияют».
Речь, таким образом, идёт об обыкновенной мстительности; мысль о страшной каре, уготованной тем, кто жил в своё удовольствие, должна согревать души тех, кто вместо этого умерщвлял свою плоть, надеясь на вознаграждение в другом мире. Нет ничего зазорного, по мнению автора книги Еноха, в том, чтобы радоваться предстоящим страданиям грешников и даже просить о них: «праведные станут взывать о мщении и мольбы их будут услышаны».
В чём-то схожие рассуждения можно встретить и у противников абортов; часто там слышно нечто в духе «надо было думать раньше, головой рассуждать, а не другими частями». Что перед нами, как не возмущение тем, что кто-то вёл образ жизни, который запретен для нашего поборника библейской морали? Однако вероятного посмертного наказания для эдакой падшей женщины ему мало; он жаждет, чтобы та, кто наслаждалась недоступными для этого праведника удовольствиями, пострадала также здесь и сейчас. Для этого-то он и хочет помешать той, кого считает распутницей, сделать аборт; он вовсе не думает о каком-либо благе для эмбриона, но надеется, что доставит неудачно забеременевшей хоть какие-то неудобства, и тем самым он будет отомщён хотя бы так. Это заметно по тому, что сразу после родов интерес нашего поборника морали к новоявленной матери и младенцу немедленно пропадает, как это заметил ещё сатирик Карлин.
Как нетрудно увидеть, всё это есть мышление неудачника, попросту завидующего тем, у кого есть то, чего он лишён в силу различных обстоятельств. Такими неудачниками были и сами авторы идеи о посмертном мщении, иудеи, которые постоянно были кем-то обижены. Сперва из изгоняли с родной земли ассирийцы, затем то же сделали вавилоняне; наконец, греки столь успешно проводили политику ассимиляции, что иудеи были даже не в шаге, а в полушаге от растворения в могучей эллинской культуре. Наконец, римляне разрушили Второй храм и попросту запретили иудеям появляться в пределах Иудеи. Видя, что праведность вознаграждается лишь пинками да побоями, «богоизбранный народ» замкнулся в себе и придумал доктрину загробного вознаграждения, а также божественной кары для своих обидчиков.
Нечто подобное пришлось пережить и подобному правому (которого, впрочем, некоторые советуют выписать из числа таковых, полагая диверсантами, призванными маргинализировать всё движение). Это также нередко неудачник, по крайней мере, в вопросах взаимоотношениях с противоположным полом. Многие даже из весьма, кхм, видных идеологов отечественного правого движения признавались, что заводили свои блоги и писали в них статьи в надежде привлечь хоть какое-то внимание со стороны женщин, обрести хотя бы некоторую взаимность. Это-то отсутствие успеха у прекрасного пола и вызвало по отношению к последнему необычайной силы ненависть. Беременность в данном случае оказывается неприятным признаком того, что женщина предавалась времяпровождению, совершенно недоступному этому условному правому, что только усиливает его страдания. Из этой ситуации ему помогает найти выход уже упоминавшаяся книжка, которая, кроме того, помогает ему почувствовать некую причастность к другим схожим с ним личностям; как известно, в наше время с коллективной идентичностью у людей стало совсем всё плохо. Книжка легитимизирует его желание, оправдывает его, ведь теперь он может сослаться на неё, заявить, что это в ней запрещены аборты, а вовсе не он сам этого хочет, он как бы исполняет божественную волю. Хотя на самом деле, конечно, всё куда прозаичнее.