505-й парашютно-пехотный полк. Голландия. D+2. Восточная группа выходит к мосту
Sherman Firefly гвардейскийх гренадеров возле шоссейного моста в Неймегене, 19 сентября 1944 г.
Предыдущая часть
Тем временем парашютисты и гвардейские гренадеры Восточной тактической группы прокладывали себе путь через город, проведя уже три часа в бесконечных уличных боях. Как всегда, подполковник Вандерворт был вместе со своими людьми, находясь в самой гуще боя. Он вспоминал, что Джерри сражались хорошо и отважно, однако тесное взаимодействие танков и парашютистов вынуждало их раз за разом искать новые оборонительные позиции и откатываться назад, чтобы продолжать бой. В итоге они были вынуждены бросать тяжелое вооружение и боеприпасы к нему. Гвардейские гренадеры обеспечивали великолепную поддержку танков, тем не менее, в этих боях несколько «Шерманов» вместе с экипажами было потеряно. Типичный сценарий гибели «Шермана» выглядел примерно так: слишком агрессивный экипаж выезжал на перекресток, не дождавшись, пока парашютисты обеспечат его фланги, и машина тут же подбивалась из противотанкового орудия, простреливавшего улицу. Гвардейцы быстро усвоили урок, но, к сожалению, слишком кровавым путем. Пользуясь ошеломляющим превосходством в огневой мощи, обеспеченным броней, парашютисты методично приближались к последним кварталам возле своей цели.
1-й взвод роты Е, находясь на острие наступления, вышел на широкий перекресток с бульваром Мариаплейн, который шел к развязке Кейзер Лодвийкплейн. 1-й и 2-й взводы роты Е и четыре «Шермана», с которыми были лейтенант Джим Койл и подполковник Вандерворт, преодолели перекресток одним броском, после чего немцы начали обстреливать его из пулеметов и 88-мм универсальных орудий. Взводный сержант 1-го взвода Отис Сэмпсон ждал возможности отправить остаток взвода через перекресток, укрывшись за углом здания на левой стороне улицы. Неожиданно откуда-то слева прилетел снаряд, пробил угол здания и взорвался. По счастливой случайности, никто не пострадал. Подполковник Вандерворт, находившийся на другой стороне улицы, жестами указал сержанту выслать вперед пулеметный расчет, затем он перебежал через перекресток обратно. Добровольцем на это задание вызвался Клайд Рикерд, побежавший через открытое пространство с пулеметом на плече. За ним последовал остаток взвода, все как один. Сэмпсон пошел последним и, пробегая, выпустил несколько очередей из Томпсона в направлении, откуда стреляло немецкое орудие. Теперь немцы должны были сменить позицию, так как их пушка не могла обстреливать новую позицию парашютистов.
Передовые подразделения колонны шли по улице доктора Клаэса Ноордуна, приближаясь к крайним домам перед развязкой и шоссейным мостом. Здесь лейтенант Койл наконец смог увидеть цель. Зачистив последний дом, паратруперы увидели мост. У них возникло нечто вроде шока - они не думали, что он настолько большой. Рядовой первого класса Эрл Болинг из роты Е вместе с товарищами шел по тротуару, когда головной взвод из четырех танков медленно прошел мимо него. Водитель замыкающей машины притормозил и произнес фразу, обычно использовавшуюся английскими детьми: «жвачку, дружище?» Болинг дал ему упаковку, на что танкист ответил что-то вроде «спасибо, приятель», закрыл люк и свернул налево за угол.
Танки приблизились к открытому пространству вокруг развязки, и лейтенант Койл увидел, как головной танк открыл огонь из своего орудия. Рев был оглушающим, и лейтенант был уверен, что танкисты стреляют не по какой-то конкретной цели, но просто, чтобы прижать противника. Когда первый «Шерман» вышел на развязку, он тут же получил прямое попадание из 88-мм орудия и был сразу же охвачен огнем. Болинг с товарищами видели, что случилось. Охваченный огнем танк начал сдавать назад, чтобы укрыться за углом. Парашютисты побежали к машине, чтобы помочь экипажу выбраться наружу, однако, пламя все сильнее охватывало ее. В конце концов, сдетонировал боекомплект. Паратруперы замерли в ужасе. Второй танк пытался определить позицию немецкого орудия и уничтожить его, однако, не смог это сделать. Следующий выстрел поразил машину, однако, экипаж успел выбраться и отошел обратно за угол дома.
Лейтенант Койл шел по улице, приближаясь к развязке, вместе с третьим танком, который внезапно начал сдавать назад. Койл побежал за ним, крича высовывавшемуся из люка командиру, чтобы тот продолжал движение вместе с парашютистами. Тот отвечал, что его танк подбит. Койл ответил, что тот не подбит, поскольку не видел каких-либо отметин от вражеских снарядов на броне. Британский сержант выпрыгнул из машины и, указывая на большое отверстие на другой стороне башни, спросил: «А это что, по-твоему?»
Sherman и Universal Carrier гвардейских гренадеров в Неймегене 19 сентября 1944 г.
Койлу показалось, что пробоина была в полметра шириной, и он никак не мог взять в толк, как танк смог пережить подобное попадание и при этом не загореться, а экипаж - не пострадать. Лейтенант понял, что танки не собираются идти вперед, и постарался найти точку, с которой смог бы изучить немецкие позиции, оставаясь незамеченным. Внезапно, он увидел пожилую пару, вышедшую из задней двери одного из домов, обращенных фасадом к Хуннер парку, и побежавших изо всех сил в направлении, с которого пришли парашютисты. Койл догадался, что если он разместит своих людей в комнатах на втором этаже, то они смогут наблюдать и обстреливать немцев в парке. Он немедленно отправил свой взвод в два дома, предупредив парашютистов, чтобы они не открывали огонь без команды. Лейтенант надеялся, что паратруперы смогут заметить и уничтожить противотанковые орудия раньше, чем будут накрыты ответным огнем. Если его план будет выполнен, танки и оставшаяся часть батальона сможет продолжить наступление на мост.
Сильный огонь со стороны развязки, накрывавший пересечение с бульваром Мариаплейн, отрезал оставшуюся часть колонны от 1-го взвода роты Е и оставшихся двух танков. Лейтенант Смит, командир роты Е, был впереди вместе со взводом Койла. 2-й и 3-й взводы остановились возле перекрестка, не имея возможности продвинуться дальше, и в этот момент ситуация выглядела просто отвратительно. Британские танкисты поделились с парашютистами дымовыми гранатами, с помощью которых лейтенанту Меддогу удалось перевести оставшиеся взводы через перекресток.
Тем временем рядовой первого класса Болинг вместе с двумя отделениями 1-го взвода зачищал последний ряд зданий перед развязкой и парком Хуннер. Парашютисты прошли через задние дворы, окруженные кирпичными стенами высотой чуть больше метра. Паратруперы проверили дворы и вошли в дома и, не встретив сопротивления, прошли через четыре или пять из них, прежде чем не нашли наиболее подходящий, чтобы простреливать развязку и парк из окон второго этажа. Из них было хорошо видно, как немцы снуют по парку, подтаскивая различное оружие и боеприпасы к нему. Карл Бек и Эрл Хабл установили в одном из окон пулемет .30 калибра, в соседнем разместился Болин со своим BARом.
Лейтенант Койл разместил своих людей в ряде построенных один к другому домов на улице Граата фон Роггена, обращенных фасадами к вилле Бельвуар, развязке и Хуннер парку. Он приказал парашютистам не выглядывать в окна, чтобы немцы не заметили их, и установить пулеметы на столах в глубине комнат. Койл видел немецких солдат, идущих через мост в сторону Неймегена пешком или катящих на велосипедах. Было сложно удержать паратруперов от соблазна пострелять по ним, однако лейтенант хотел, чтобы как можно больше людей было на огневых позициях, прежде чем немцы поймут, что происходит.
Немцы не имели ни малейшего понятия, где находились парашютисты. Койл отметил, что немцы закатили в парк 50-мм противотанковую пушку и сейчас разворачивали ее на позиции прямо под окнами дома, в котором он находился, нацелив ее на улицу справа, как раз в сторону недавно уничтоженных танков. Внезапно, в комнату вошли подполковник Вандерворт и капитан Билл Харрис, оперативный офицер батальона. Стоя возле окна, Вандерворт осмотрел немецкие позиции на подходах к шоссейному мосту. Хуннер парк был переполнен немцами. Некоторые разместились в небольшом скоплении построек, окруженных кирпичными стенами садов и дорожек перед древними каменными руинами на отвесном берегу реки - остатками замка Карла Великого в северо-западной части парка. Другие вражеские подразделения были спрятаны в небольших бомбоубежищах и укрепленных мешками с песком траншеях в открытой части парка. Основу их обороны составляли три наспех переоборудованных для нужд сухопутной обороны зенитных позиции 88-мм универсальных пушек возле южной оконечности моста. Также Вандерворт заметил два или три самоходных орудия, а также одно или два противотанковых орудия, установленных слева от моста.
Чтобы добраться до моста, парашютистам было необходимо пересечь парк. Немцев, несмотря на их количество, необходимо было вытеснить из парка, чтобы те не могли досаждать танкам, идущим к мосту. Оценивая обстановку, Вандерворт понял, что парашютисты взяли противника за глотку. Время утекало, а немцы не предпринимали ничего для изменения ситуации. Несмотря на их количество, паратруперы лишили их возможности маневра и использования огневой мощи, несмотря на меньшую численность. Почему бы не воспользоваться обстановкой и не выпроводить их подальше от квартала?
У Койла, однако, был свой план, который он изложил Вандерворту. Он сказал ему, что его люди смогут вывести из строя ближайшее орудие, как только откроют огонь. Лейтенант сообщил, что ему требуется еще пять минут до открытия огня. Но подполковник ответил, чтобы Койл не спешил, так как собирается двинуть вперед танки под прикрытием огня его парашютистов, и ушел, чтобы переговорить с британским командиром. В это время в комнату вошел взводный сержант Отис Сэмпсон. Он увидел, как через улицу бежит немецкий солдат, и вскинул свой Томпсон, чтобы подстрелить его, однако Койл одним движением опустил ствол пистолета-пулемета, зашипев: «Не сейчас! Ты выдашь нашу позицию!» Сэмпсон расстроился - это должен был быть просто прекрасный выстрел. Он считал, что немцы знают, где засели парашютисты. Койл вошел в здание гораздо раньше сержанта и был прав - если немцы не знают, где они, то очередь из Томпсона должна была рассказать им об этом.
Сэмпсон спустился в подвал, где несколько человек из его взвода из темноты наблюдали за улицей, глядя через окошки на уровне мостовой. Как только сержант вышел из задней двери во внутренний двор, кто-то открыл огонь из соседнего с домом Койла здания. Тут же ожили парашютисты и в этом доме, начав стрелять изо всех стволов. В общем шуме выделялись очереди пулемета и звук автоматической винтовки Браунинга. Рядовой первого класса Джон Келлер вывел из строя 50-мм противотанковую пушку прямым попаданием ружейной гранаты.
Значительное количество немцев было срезано огнем парашютистов в первые несколько секунд, прежде чем они смогли спрятаться в траншеях и огневых точках и начали методично расстреливать каждый дом, пытаясь прижать американцев при помощи стрелкового оружия и пулеметов. Рядовой первого класса Болинг стрелял из своего BAR'а длинными очередями, расстреливая магазин за магазином, когда внезапно почувствовал укол. Осколки кирпича попали в правую сторону шеи. Болинг ощупал шею и увидел на ладони кирпичную пыль, смешанную с кровью. Он решил, что был ранен, однако паратруперы, осмотрев его, подтвердили, что это всего лишь царапина.
Когда стрельба преждевременно началась, лейтенант Смит дал сигнал гвардейским гренадерам выдвигаться к перекрестку на правом фланге 1-го взвода, как и планировалось. Пара 75-мм противотанковых орудий, остававшихся незамеченными до того момента, открыла огонь, тут же выбив два «Шермана». Остальные танки отошли, чтобы дождаться другой возможности для атаки. Потеряв всякую осторожность, лейтенант Койл и его люди стреляли по немцам в парке, и тут в комнате раздался ужасный взрыв, наполнивший пространство пылью штукатурки. Когда пылевое облако рассеялось, Койл увидел, что снаряд противотанковой пушки, пробив стену, влетел в комнату откуда-то из дома слева и через дверь улетел дальше в дом справа. По счастливой случайности, единственным раненым был рядовой Карл Бек, однако, у него были серьезно повреждены голова и лицо. Парашютисты вынесли товарища на задний двор, где медики подобрали его. Рядовой Бек вспоминал, что осколок влетел ему в рот и вышел из левой стороны головы, разбив все на своем пути. Он был бесконечно благодарен своему командиру, лейтенанту Джеймсу Койлу, за своевременную первую помощь, которая, без сомнения, спасла ему жизнь. Сержант Сэмпсон видел, как Бека и Хабле выносят из задней двери дома. Бек был серьезно ранен, а Хабле говорил несущим его товарищам, что он вернется так скоро, как сможет. Это звучало очень искренне.
Оказав помощь Беку, лейтенант Койл вернулся в комнату. Вместе с рядовым первого класса Клайдом Рикердом лейтенант снова установил пулемет и открыл огонь, однако, парашютисты не могли точно установить позицию противотанковой пушки, стрелявшей откуда-то слева. Как только Койл догадался, что трассирующие выстрелы, входившие в стандартную набивку ленты, выдают немцам их позицию, следующий снаряд влетел в комнату слева, ударился в стену справа и упал на пол. Парашютисты не могли продолжать вести огонь и покинули комнату.
Койл вошел в соседнюю комнату, где было другое отделение его взвода, чтобы проверить их. Ни один парашютист не был ранен или убит, однако британский передовой артиллерийский наблюдатель, который пришел на позиции без ведома Койла, был убит ударной волной. Койл был взбешен, так как его указание не стрелять без приказа было грубо нарушено. Он спросил подчиненных, кто нарушил приказ, но те ответили, что британский наблюдатель, войдя в комнату, увидел немцев на улице перед домом и начал стрелять.
Между 18:00 и 18:30 2-й взвод роты Е занял два здания на юго-восточном углу улиц Граадта Ван Роггена и Барбароссы на правом фланге 1-го взвода. Из-за высокой плотности многоэтажной застройки взвод 81-мм минометов из штабной роты 2/505 смог найти только одно место, которое допускало использование его оружия. 81-мм минометы были вкопаны между каменными надгробиями и памятниками древнего кладбища в нескольких кварталах позади. Когда минометчики открыли огонь, кладбище заполнилось сизым дымом, создавшим совершенно демоническую картину - не для суеверных. Парашютисты понимали, что проявляют непочтительность к подобному месту, но у них не было иного выхода - старое кладбище было единственным открытым пространством по соседству с мостом, дававшим необходимые вертикальные углы для стрельбы из миномета.
Минометчики из HQ/2/505 на городском кладбище Неймегена, 19 сентября 1944 г.
Проходящие мимо Томми посчитали, что подобная позиция - хороший повод для веселья. Британцы подшучивали над парашютистами, что Янки не иначе как заделались в грабители могил, раз накопали столько глубоких ям. Горожане предусмотрительно покинули этот район города, и союзники чувствовали себя довольно свободно в выборе средств для ведения боя. Минометный взвод начал обстрел немецких предмостных позиций при помощи фугасных мин. Парашютисты надеялись, что с их помощью удастся повредить закопанные в землю кабели, ведущие к подрывным зарядам, установленным на мосту. Один из минометчиков поинтересовался, что случится, если взрыв мины не повредит, а наоборот замкнет провода: «Он ведь взлетит на воздух, правда?» «Тогда мы узнаем, что это была мина-ловушка» - последовал ответ.
Помимо предмостных укреплений на южной оконечности моста, минометчики обстреливали, и немецкие позиции на другом берегу Ваала. Один из немцев попытался пересечь реку в северном направлении. Передовой наблюдатель запросил один выстрел, сбивший его с ног. Он встал и продолжил бежать, но уже без винтовки. Затем он остановился, повернул обратно, подобрал свое оружие и побежал с винтовкой в руках. Командир минометного взвода приказал прекратить огонь, позволив хорошему солдату уйти.
Вандерворт приказал роте F обойти левый фланг роты Е и приблизиться к мосту с юго-запада. Лейтенант Расти Хэйс был новичком - помощником командира взвода из роты F. Он вспоминал, что после пересечения улиц, идущих перпендикулярно фронту роты, парашютисты взяли паузу, разбились на небольшие группы и начали продвигаться перебежками, чтобы уменьшить воздействие огня противника. Предполагалось, что немцы находились где-то на правом фланге, поэтому приданные роте танки должны были пересечь широкую улицу, развернув башни направо, чтобы немедленно ответить на вражеский огонь.
Парашютисты вышли на широкий бульвар. Они знали, что со стороны развязки в двух кварталах отсюда эту улицу простреливает немецкое 88-мм орудие. Взвод Хэйса перебежал через улицу без помех, однако, когда за ним последовали танки, одна из машин задела длинным стволом 17-фунтовки небольшое дерево, развернувшее башню. С перепугу британский наводчик выстрелил, поразив группу парашютистов из взвода Хэйса, отдыхавшую, прислонившись спиной к стене здания. В этой группе был сержант Спенсер Вюрст. Он вспоминал, что снаряд разорвался слишком близко, оглушив его. Он упал на землю без чувств и не мог ничего слышать в течение нескольких последующих часов, однако, сразу вспомнил, что произошло, едва очнулся. Танк укатил дальше по улице. По счастью, снаряд оказался бронебойным. Если бы он был фугасным, последствия были бы катастрофическими, однако происшедшее и без того выглядело плохо.
Второй справа от Вюрста парашютист рядовой Альфонсо Агвирре был убит на месте. Бывший рядом с сержантом капрал Джордж Земски был серьезно ранен, но выжил. Как только Вюрст пришел в себя, он сорвал со снаряжения пакет первой помощи и начал перевязывать его так хорошо, как мог. Парашютистов учили использовать пакет первой помощи раненого товарища как свой собственный, таким образом, они могли перебинтовать друг друга, если были оба ранены. В суматохе Вюрст не думал об этом, хотя, его подготовка сработала, и он действовал на автомате.
Командир минометного отделения роты F сержант Расс Браун разместил свой 60-мм миномет на широком бульваре, который шел к юго-западу от развязки. Позиция в середине улицы обеспечивала необходимое Брауну для использования миномета пространство. Лейтенант Джон Додд, пробегавший мимо, остановился и подозвал к себе сержанта. Он достал карту и указал Брауну цели, по которым хотел открыть огонь. Установив миномет, парашютисты начали пристреливаться, когда лейтенант Додд появился снова, теперь на грузовике, до краев загруженным минометными минами. У Брауна и его людей никогда не было такого количества боеприпасов. Рядовой первого класса Дуглас Трибер и рядовой Гарри Петермэн стреляли из миномета, постоянно меняя наводку, чтобы добиться большего эффекта. Очевидно, их огонь оказался слишком результативен, так как позиции минометчиков накрыло крупнокалиберное орудие, гораздо более мощное, чем 88-мм. Немцы пристрелялись, и Гарри Петермэн был убит осколком.
После проверки своих людей лейтенант Хэйс выдвинул свой взвод вперед примерно на еще один квартал. Темнело, и лейтенант получил приказ присоединиться со своим взводом к британской танковой роте. Целью сводной группы был парк в двух кварталах дальше по улице. Всякий раз, когда танки останавливались, парашютисты должны были зачищать дома по обе стороны улицы, чтобы помешать немцам с гранатометами Панцерфауст стрелять по танкам.
Сержант Вюрст и его отделение шли прямо за танками, которые шли по два в ряд. Парашютисты следовали за ними настолько близко, насколько это было возможно, обеспечивая машинам максимальную защиту от возможного нападения, всматриваясь в двери и окна на верхних этажах. Вюрст не запомнил, стреляли ли они и видели ли вообще вражеских солдат, однако они точно были поблизости. Как только колонна свернула за угол, танки немедленно открыли огонь из своих 75-мм пушек и пулеметов. Грохот был оглушительный.
Немцы ответили плотным огнем из стрелкового оружия. В дополнение к пулеметам, винтовкам и пистолетам-пулеметам в конце улицы они вкопали в землю пару 20-мм зенитных автоматов. Парашютисты не могли установить, были те спаренными или счетверенными, но, когда зенитки начали их обстреливать, это потеряло всякое значение. Каждый их четвертый выстрел был трассирующим, и уже достаточно стемнело, чтобы они были хорошо видны.
Вражеский огонь стал настолько сильным, что танки моментально остановились. Они не могли быть повреждены стрелковым оружием или 20-мм зенитками, однако, для стрелкового отделения это была опасная ситуация. Сержант Вюрст распластался на улице, пытаясь стать ниже ближайшего бордюра и ощущая, как пули разрезают воздух у него над головой. Он лежал, обняв мостовую в попытке уцепиться за такую дорогую жизнь, и был в этом не одинок. Он не думал, насколько хорошо бордюр защитит его. Если бы не мостовая, он бы уже давно окапывался.
Танки, подавив огонь противника, начали движение, и лейтенант Хэйс и его люди вскочили и пошли следом за ними. Танки медленно шли по направлению к парку, парашютисты укрывались за их корпусами. Вблизи от парка танки наткнулись на завал из деревьев, поваленных через улицу. Танкисты опасались, что под деревьями могут быть противотанковые мины, и потому остановили свои машины, чтобы досмотреть их. Взвод Хэйса тут же рассеялся по домам по обе стороны улицы. Часть домов горела после попаданий немецких тяжелых снарядов, и парашютисты отчетливо вырисовывались на фоне пламени. Особенную опасность подобная подсветка представляла для танкистов, так как те знали, что где-то впереди находилась 88-мм зенитка.
Тем временем стало совсем темно. Отделение сержанта Вюрста прошло мимо танков с другой стороны улицы. Сержант неохотно действовал вместе с танками после инцидента эти днем. Ночью танк, не отличающийся прекрасным обзором и днем, становится практически слепым. Наступление в обход танков и появление перед их фронтом сопровождалось вполне реальным риском попасть под их огонь точно также, как и под огонь противника. Парашютисты продвинулись вперед ровно настолько, чтобы развязка оказалась у них на виду справа от их фронта. На ней немцы вкопали в землю одну 88-мм зенитку, а также другое тяжелое вооружение. Паратруперы точно определили, что там было несколько 20-мм зениток. Несмотря на это, они обошли танки слева, чтобы зачистить развалины перед развязкой. В тот же миг немецкая противотанковая пушка выстрелила. Немецкий наводчик стрелял наугад и промахнулся. Снаряд прилетел откуда-то справа и прошел вдоль фронта танков. Судя по всему, наводчик не видел парашютистов, однако ожидал их движение через свой сектор обстрела.
Вюрст вспоминал, что когда 88-мм зенитка стреляет по вам с дистанции в 100 метров или меньше, у вас нет времени на реакцию. Танки развернулись и двинулись назад так быстро, как позволяли их двигатели. Единственное, что спасало парашютистов от разгрома - позиция отделения Вюрста, находившегося слева от танков. Хэйс и его люди теперь находились на улице как на ладони, лишенные защиты брони. Как только танки ушли, кто-то закричал «Контратака!!!», и немецкая ручная граната разорвалась перед зданием, в котором находился сержант Вюрст со своими людьми. Один из британских солдат был тяжело ранен.
Из-за пламени пожаров позади парашютисты не спешили покидать свою позицию, не зная, сколько немцев находится перед ними, и собираются ли они контратаковать. Атака противника ожидалась с минуты на минуту. Внезапно, танки с ревом вернулись, очевидно, сорвав все планы немцев. Парашютисты вынесли из здания раненого британца и положили его на корму танка, и, под прикрытием брони отошли на два квартала назад, к школе, где уже находилась оставшаяся часть роты F. Рота F провела ночь, занимая здание школы.
В то время, как британские танки вернулись, командир взвода лейтенант Джек Кэррол был в том же доме, что и отделение сержанта Вюрста, и расположился в подвале с выходом на улицу. После обмена в темноте ручными гранатами с противником, Кэррол решил ворваться в дом дальше по улице, выйти на задний двор и затем двигаться назад, чтобы найти оставшуюся часть своего взвода. Найдя пару своих людей в доме, оставшиеся нашлись, так как сами вышли на задний двор. Один из парашютистов во время предыдущей перестрелки выдернул кольцо из гранаты и все еще сжимал ее, чтобы та не взорвалась. Кэррол сказал ему, чтобы тот выкинул гранату за стену, и, когда он это сделал, она попала в проволоку, отскочила и взорвалась не более чем в трех метрах от паратруперов. Они не получили даже царапины. Отходя к периметру роты, парашютисты слышали вокруг голоса немцев, беспечно болтающих, не подозревая об их присутствии.
Подполковник Вандерворт разместил своих людей на позиции, удобной для штурма южных подходов к шоссейному мосту. Он оптимистично оценивал обстановку. Роты Е и F заняли дома на южном краю парка, ожидая приказа закончить работу. Парашютисты не испытывали недостатка в боеприпасах, особенно в 60-мм минометных минах. Все средства коммуникации батальона - радиостанции и полевые телефоны - работали на «пять из пяти», то есть громко и ясно, лучше, чем Ма Белл (Ma Bell - прозвище американской American Telephone and Telegraph Corporation). 12 танков «Шерман» с моторами на холостом ходу были готовы начать движение по команде. Рота D была ниже по течению реки, сражаясь и умирая в бою за железнодорожный мост. За исключением роты D, потери и танков, и парашютистов были незначительны. Батальон и гвардейские гренадеры были на исходных позициях для комбинированного штурма. Наступало время прорваться через мост и установить предмостные укрепления на той стороне Ваала, пока мост не скроется в темноте и немцы не взорвут его.
Вандерворт доложил Гевину, что 2-й батальон готов занять Хуннер парк и провести танки по мосту. Однако, после совещания с британскими генералами, было принято решение оставаться на занимаемых позициях всю ночь, чтобы обеспечить выход батальона Колдстримских гвардейцев на левый фланг батальона следующим утром. Решение взять паузу было разочаровывающим. Возможность взять мост была только этим вечером. Парашютисты ожидали приказа продолжить, однако были вынуждены подчиниться высшему командованию.
Офицер разведки дивизии по результатам опроса раненых немцев определил, что оборону возле моста занимает разведывательный батальон 9-й танковой дивизии СС. Вандерворт ломал голову, что это могло значить. Головные подразделения чертовой танковой дивизии? Именно так обычно использовали разведывательные батальоны. Штатная структура разведывательного батальона СС подразумевала численность около 600 человек, примерно как и 2/505. Знаки различия СС - мертвая голова и скрещенные кости - объясняли, почему было взято так мало пленных. Вандерворт считал, что в бою солдаты СС были коварными, расстреливающими пленных ублюдками, и, несмотря ни на что, жестокими сукиными детьми, которых стоило воспринимать всерьез.
Темнота спускалась на Неймеген. Парашютисты, гвардейцы и гренадеры СС были утомлены боем и нуждались в отдыхе. Однако, сон был рискованным делом, поскольку обе стороны использовали ночь, чтобы скрыть свои перемещения. Немцы обстреливали здания по своему периметру, чтобы предотвратить просачивание американцев и отправляли собственные патрули с той же целью.
Парашютисты использовали темноту, чтобы подобраться поближе к немецким опорным пунктам на подходах к мосту, занимая удобные позиции для утреннего штурма. Около 20:00 лейтенант Смит приказал 3-му взводу роты Е выдвинуться на позицию на открытом пространстве к юго-востоку от шоссейного моста. Там паратруперы нашли окопы и траншеи, занятые врагом. Они примкнули штыки и атаковали без единого выстрела, в короткой рукопашной заставив немцев оставить свои окопы. В этом бою траншейные ножи стали главным оружием.
После захвата немецких траншей рядовой первого класса Дон Лассен завязал разговор с одним из своих товарищей, Фредом Хебейном. Пока они болтали, на клоне холма послышался какой-то шум. Фред предложил приятелю спуститься и посмотреть, что там происходит. Лассен попросил его подождать, чтобы предупредить своего соседа по окопу, Уильяма Мюллера, куда собирается идти. На все про все Лассен потратил пару минут, и когда он вернулся к Фреду, разверзся ад. С середины склона по ним начали палить из десятка стволов. Целое отделение немцев пробралось туда, и, если бы Лассен не задержался на пару минут, парашютисты пришли бы прямо к ним в руки.
Продолжение следует