О лыжах и китах - и обо всём остальном
У нас есть такой замечательный для нашей густонаселённой местности лес под названием Синие Холмы, и там много этих самых холмов. И ещё там есть такой голубой маршрут, skyline trail, длиной в девять миль, который проложен так, чтобы пройти как можно по большему количеству этих самых холмов. Которые весьма и весьма круты, и поход по ним превращается в непрестанное карабканье вверх и вниз.
Двадцать пятого декабря было опять 20 градусов тепла, и мы со старшеньким собрались и прошли этот маршрут. За четыре с половиной часа, то есть с героической скоростью 2 мили в час. Я был в футболке и в штанах и всё жалел, что не надел шорты. Поразительный день. Сын мой, спасибо, что пошёл со мной, уважил старика-отца! Это был самый лучший подарок.
А ещё с холмов открывались прекрасные виды на лес и на Бостонскую бухту, и в я очередной раз жалел, что не взял ни бинокля, ни фотоаппарата. Не взял нарочно, впрочем, чтобы не испытывать терпение и добрую волю старшенького. Обязательно приду сюда ещё, один и с длиннофокусным объективом.
На следующий день мы уже ехали на север в поисках снега. Побродили по городу Квебеку, любимому моему городку, единственному в Северной Америке городу с крепостной стеной, такому нарядному и праздничному, с настоящим рождественским настроением, и поехали дальше, в лес и в горы. И там нашли и снег, и холод (-13°C).
Ходили в лесу на лыжах (на равнинных; - я не любитель горных лыж, они противоречат концепции медленной жизни). И понял я (или просто вспомнил), что могу просто стоять на лыжне, и смотреть на ряды ёлок со сверкающим на солнце снегом на их лапах, и дышать морозным воздухом, и слушать тишину, или слушать журчание ручейка, пропадающего под снегом, - и вот так могу стоять долго-долго, и даже уже идти дальше не обязательно, потому что зачем? - вот ведь, пришёл уже - и ощущение неизъяснимой правильности бытия наполняет душу.
В общем, хорошо съездили.
А год назад мы были под Монреалем, и со снегом там было туго, и я даже дал себе зарок на Рождество и Новый год на север за снегом больше не ездить (и сразу же нарушил его, конечно). И я тогда сидел и читал книгу об истории острова Нантакет и дал себе два новогодних обещания: получше заисследовать Нантакет и дочитать наконец «Моби-Дика» Мелвилла.
Получилось ли исполнить задуманное?
На Нантакете я хотел вдумчиво провести недельку-другую. Этого не вышло. Но во время нашего с батюшкой ставшего традиционным заезда по Мысу трески мы доехали-таки до Нантакета, провели там две ночи и изучили все богатства острова: и леса, и поля, и велосипедные дорожки, и пляжи, и бескрайний океан, и бескрайнее небо, и даже музей морских катастроф. Так что с Нантакетом определённый прогресс имеется.
И «Моби-Дика» я-таки прочёл! Сложная книга, заняла несколько месяцев, - но, по-моему, обязательная к прочтению тем, кого интересует море и история Новой Англии. Мелвилл смешал кучу разных жанров и стилей (от классики до модернизма), но в первую очередь он, безусловно, хотел продемонстрировать, что современная ему жизнь даёт достаточно материала для шекспировского, даже библейского уровня трагедии.
Поскольку «Моби-Дик» это всё-таки классика (хотя я, тёмный человек, и открыл его для себя относительно недавно), рецензии я на него писать не буду. Замечу только, что кроме того, что эта книга - натуральная энциклопедия китобойной жизни (и вот об этом надо будет написать поподробнее), это эпическое полотно с тремя главными героями: рассказчик Ишмаэль (в русских переводах - Измаил), матрос на китобойном судне; его маниакальный капитан Ахав; и заглавный персонаж, Моби Дик, белый кит-кашалот. Как во всём в «Моби-Дике», их взаимоотношения многослойны. Ахав одержим местью Моби Дику, очевидный символ противостояния человека и... судьбы? Бога? вселенной? Но с точки зрения Ишмаэля, и Ахав, и Моби Дик - равно неостановимые силы природы. Он попал мимо между ними как зерно между жерновами. И, что очень важно, он не делает ни малейших попыток выбраться. Просто несёт свою вахту на китобойном судне, которое (ещё один очевидный символ!) несёт его навстречу судьбе.
Интересный момент, который вряд ли может оценить большинство русских читателей: библейские имена ключевых персонажей. Дело в том, что большинство жителей Нантакета принадлежало тогда общине квакеров. Оттуда происходил и капитан Ахав со своим характерно-квакеровским «библейским» способом выражать своим мысли (начиная с непереводимых thou и глагольного окончания -st). У квакеров было принято давать библейские имена, часто весьма заковыристые. Ахав (и таинственный матрос Илия-Elijah-Элиягу) были бы там абсолютно дома. Мелвилл берёт известную тогда всем деталь местной жизни и оборачивает её другой стороной, делает частью своей повести библейской драмы, библейских страстей.
Я вам уже цитировал кусочек из первой, самой гениальной главы книги, у которой и название-то на русский толком не переведёшь: Loomings, феномен, когда в море скрытые ещё за горизонтом предметы становятся неясно видны отражениями в воде и в небе.
Не удержусь и переведу ещё один кусочек, где Ишмаэль размышляет, почему он собирается записаться именно в китобойное путешествие. Мелвилл берёт одну из важных тем своей книги - Судьбы, Рока - и обозначает её в первой главе так решительно, что уже никаких сомнений оставаться не может.
Почему мне, неоднократно нюхавшему запах моря в торговом флоте, теперь втемяшилось в голову записаться в китобойное плавание? Невидимый полицейский офицер трёх богинь Судьбы, тот кто постоянно выслеживает меня, следует за мной скрытно, манипулирует мной своими неисповедимыми способами, - он лучше всех может ответить на этот вопрос. И, безусловно, моя запись в это самое китобойное плавание составляет часть великой программы Провидения, написанной давным-давно тому назад. Что-то вроде краткой интерлюдии, соло между между более значительными номерами. Я так понимаю, что эта часть программки должна выглядеть примерно так:
Упорная борьба на выборах президента Соединённых Штатов Америки
КИТОБОЙНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ НЕКОЕГО ИШМАЭЛЯ
КРОВАВАЯ БИТВА В АФГАНИСТАНЕ
И, хотя я и не могу точно сказать, почему эти режиссёры, богини Судьбы, отвели мне эту жалкую роль в китобойном плавании, в то время как других записали в величественные роли в высоких трагедиях, в простые и короткие роли в изысканных комедиях, в весёлые роли в фарсах, - хотя я и не могу точно сказать, почему всё сложилось именно так, но теперь, вспоминая всё, что со мной произошло, мне кажется, я могу видеть проблески пружин и механизмов, мотивов, которые были, хитроумно скрыты, представлены мне под разными личинами, привели меня к выполнению назначенной мне роли и притом создали у меня иллюзию того, что все мои действия были основаны исключительно на моей свободе воли и рассудительном выборе.
Ну вот и всё, что я вам могу доложить. Новый год - естественное время задуматься о будущем. И, прищурившись, мы можем различить где-то на горизонте loomings, неясные очертания того, что ждёт нас. Ощутить солёный вкус брызг от неясных очертаний океанских волн на наших губах.
Все мы запишемся в будущем году в путешествие. Кто в китобойное, а кто и в торговый флот. Кто матросом, а кто пассажиром. Но ведь обязательно будет!
Прищуривается, тщетно пытаясь разглядеть вещи за горизонтом.
Двадцать пятого декабря было опять 20 градусов тепла, и мы со старшеньким собрались и прошли этот маршрут. За четыре с половиной часа, то есть с героической скоростью 2 мили в час. Я был в футболке и в штанах и всё жалел, что не надел шорты. Поразительный день. Сын мой, спасибо, что пошёл со мной, уважил старика-отца! Это был самый лучший подарок.
А ещё с холмов открывались прекрасные виды на лес и на Бостонскую бухту, и в я очередной раз жалел, что не взял ни бинокля, ни фотоаппарата. Не взял нарочно, впрочем, чтобы не испытывать терпение и добрую волю старшенького. Обязательно приду сюда ещё, один и с длиннофокусным объективом.
На следующий день мы уже ехали на север в поисках снега. Побродили по городу Квебеку, любимому моему городку, единственному в Северной Америке городу с крепостной стеной, такому нарядному и праздничному, с настоящим рождественским настроением, и поехали дальше, в лес и в горы. И там нашли и снег, и холод (-13°C).
Ходили в лесу на лыжах (на равнинных; - я не любитель горных лыж, они противоречат концепции медленной жизни). И понял я (или просто вспомнил), что могу просто стоять на лыжне, и смотреть на ряды ёлок со сверкающим на солнце снегом на их лапах, и дышать морозным воздухом, и слушать тишину, или слушать журчание ручейка, пропадающего под снегом, - и вот так могу стоять долго-долго, и даже уже идти дальше не обязательно, потому что зачем? - вот ведь, пришёл уже - и ощущение неизъяснимой правильности бытия наполняет душу.
В общем, хорошо съездили.
А год назад мы были под Монреалем, и со снегом там было туго, и я даже дал себе зарок на Рождество и Новый год на север за снегом больше не ездить (и сразу же нарушил его, конечно). И я тогда сидел и читал книгу об истории острова Нантакет и дал себе два новогодних обещания: получше заисследовать Нантакет и дочитать наконец «Моби-Дика» Мелвилла.
Получилось ли исполнить задуманное?
На Нантакете я хотел вдумчиво провести недельку-другую. Этого не вышло. Но во время нашего с батюшкой ставшего традиционным заезда по Мысу трески мы доехали-таки до Нантакета, провели там две ночи и изучили все богатства острова: и леса, и поля, и велосипедные дорожки, и пляжи, и бескрайний океан, и бескрайнее небо, и даже музей морских катастроф. Так что с Нантакетом определённый прогресс имеется.
И «Моби-Дика» я-таки прочёл! Сложная книга, заняла несколько месяцев, - но, по-моему, обязательная к прочтению тем, кого интересует море и история Новой Англии. Мелвилл смешал кучу разных жанров и стилей (от классики до модернизма), но в первую очередь он, безусловно, хотел продемонстрировать, что современная ему жизнь даёт достаточно материала для шекспировского, даже библейского уровня трагедии.
Поскольку «Моби-Дик» это всё-таки классика (хотя я, тёмный человек, и открыл его для себя относительно недавно), рецензии я на него писать не буду. Замечу только, что кроме того, что эта книга - натуральная энциклопедия китобойной жизни (и вот об этом надо будет написать поподробнее), это эпическое полотно с тремя главными героями: рассказчик Ишмаэль (в русских переводах - Измаил), матрос на китобойном судне; его маниакальный капитан Ахав; и заглавный персонаж, Моби Дик, белый кит-кашалот. Как во всём в «Моби-Дике», их взаимоотношения многослойны. Ахав одержим местью Моби Дику, очевидный символ противостояния человека и... судьбы? Бога? вселенной? Но с точки зрения Ишмаэля, и Ахав, и Моби Дик - равно неостановимые силы природы. Он попал мимо между ними как зерно между жерновами. И, что очень важно, он не делает ни малейших попыток выбраться. Просто несёт свою вахту на китобойном судне, которое (ещё один очевидный символ!) несёт его навстречу судьбе.
Интересный момент, который вряд ли может оценить большинство русских читателей: библейские имена ключевых персонажей. Дело в том, что большинство жителей Нантакета принадлежало тогда общине квакеров. Оттуда происходил и капитан Ахав со своим характерно-квакеровским «библейским» способом выражать своим мысли (начиная с непереводимых thou и глагольного окончания -st). У квакеров было принято давать библейские имена, часто весьма заковыристые. Ахав (и таинственный матрос Илия-Elijah-Элиягу) были бы там абсолютно дома. Мелвилл берёт известную тогда всем деталь местной жизни и оборачивает её другой стороной, делает частью своей повести библейской драмы, библейских страстей.
Я вам уже цитировал кусочек из первой, самой гениальной главы книги, у которой и название-то на русский толком не переведёшь: Loomings, феномен, когда в море скрытые ещё за горизонтом предметы становятся неясно видны отражениями в воде и в небе.
Не удержусь и переведу ещё один кусочек, где Ишмаэль размышляет, почему он собирается записаться именно в китобойное путешествие. Мелвилл берёт одну из важных тем своей книги - Судьбы, Рока - и обозначает её в первой главе так решительно, что уже никаких сомнений оставаться не может.
Почему мне, неоднократно нюхавшему запах моря в торговом флоте, теперь втемяшилось в голову записаться в китобойное плавание? Невидимый полицейский офицер трёх богинь Судьбы, тот кто постоянно выслеживает меня, следует за мной скрытно, манипулирует мной своими неисповедимыми способами, - он лучше всех может ответить на этот вопрос. И, безусловно, моя запись в это самое китобойное плавание составляет часть великой программы Провидения, написанной давным-давно тому назад. Что-то вроде краткой интерлюдии, соло между между более значительными номерами. Я так понимаю, что эта часть программки должна выглядеть примерно так:
Упорная борьба на выборах президента Соединённых Штатов Америки
КИТОБОЙНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ НЕКОЕГО ИШМАЭЛЯ
КРОВАВАЯ БИТВА В АФГАНИСТАНЕ
И, хотя я и не могу точно сказать, почему эти режиссёры, богини Судьбы, отвели мне эту жалкую роль в китобойном плавании, в то время как других записали в величественные роли в высоких трагедиях, в простые и короткие роли в изысканных комедиях, в весёлые роли в фарсах, - хотя я и не могу точно сказать, почему всё сложилось именно так, но теперь, вспоминая всё, что со мной произошло, мне кажется, я могу видеть проблески пружин и механизмов, мотивов, которые были, хитроумно скрыты, представлены мне под разными личинами, привели меня к выполнению назначенной мне роли и притом создали у меня иллюзию того, что все мои действия были основаны исключительно на моей свободе воли и рассудительном выборе.
Ну вот и всё, что я вам могу доложить. Новый год - естественное время задуматься о будущем. И, прищурившись, мы можем различить где-то на горизонте loomings, неясные очертания того, что ждёт нас. Ощутить солёный вкус брызг от неясных очертаний океанских волн на наших губах.
Все мы запишемся в будущем году в путешествие. Кто в китобойное, а кто и в торговый флот. Кто матросом, а кто пассажиром. Но ведь обязательно будет!
Прищуривается, тщетно пытаясь разглядеть вещи за горизонтом.