Эрмитаж по понедельникам
17 декабря 1837 года произошел знаменитый пожар Зимнего дворца.
Император Николай I лично принимал участие в спасении дворца и тушении пожара. На площади перед дворцом лежали огромные кучи вынесенных из огня предметов: мебель, фарфор, серебро, картины, ковры...
Когда внутрь дворца рухнула горящая башня телеграфа, всем стало понятно: Зимний обречен. Собравшиеся на Дворцовой площади уже только в ужасе смотрели на объятый огнем остов царской резиденции. Один из придворных заметил госдурая, "осторожно пробиравшегося приподнятыми полами шинели между раскиданными на снегу перед дворцом мелочами. Не знаешь ли, - спросил он у меня, - где императрицыны картины?". Я указал на три разные места, где они были положены. "Пойдем же со мною, дружок, поискать любимую картинку жены". И вот в свете пожара мы отправились вдвоем приподнимать одну картину за другою: искомая нашлась во второй куче. "Прошу же тебя, - сказал государь, - велеть отнести эту картинку в Адмиралтейство и там сдать на особое попечение Блоку".
Речь идет о картине Доменикино "Святой Иоанн".
Картина эта в течение долгого времени принадлежала д-ру Фроману в Штутгарте, а в начале XIX столетия была куплена от него обер-егермейстера Императорского двора Д. А. Нарышкиным. Император Николай I купил картину за 60 тысяч рублей ассигнациями и подарил жене Александре Федоровне. Подарок произвел на нее огромное впечатление и был неразрывно связан с памятью о матери, королеве Прусской, Луизе. Александра Федоровна лишилась матери, когда ей было 12 лет. Но культ королевы Луизы в Пруссии, близкий к обожествлению, она принесла и в Россию. В кабинете императрицы стояли бюсты родителей, в день рождеия матери Александра Федоровна водружала на голову статуи венок, перед ней она благословляла дочерей.
"Святой Иоанн" был для Александры Федоровны неразрывно связан с памятью о матери, но связан опосредованно. Помог формированию этой связи поэт Жуковский, который, как известно, учил Александру Федоровну русскому языку. Безусловно, Василий Андреевич вели беседы о ее семье, матери, об ушедших людях, воспоминаниях о них, о том, как оставшиеся в живых должны воспринимать их уход из жизни:
Не говори с тоской: их нет!
А с благодарностию: были!
И, говоря о картине Доменикино Жуковский проводит параллель между двумя парами - королева Луиза и ее дочь Александра Федоровна; Христос и его ученик Иоанн. Жуковский расширяет конкретный смысл этого сравнения до вечной оппозиции - ушедшие из жизни и оставшиеся на земле: "Иоанна, ученик и товарищ Спасителя, видел Его улетевшим на небо; глаза его подняты к этому небу, сокрывшему все его блага - но в этих глазах не печаль разлуки, не томительное нетерпение оставить землю, но чувство глубокой, спокойной, покорной любви к улетевшему."
Эти слова были очень дороги императрице. Так конкретный узнаваемый образ оказался полностью зашифрованным знаком, смысл которого раскрывался лишь посвященным...
Из книги: Т.Л. Пашкова. Император Николай I и его семья в Зимнем дворце.
Император Николай I лично принимал участие в спасении дворца и тушении пожара. На площади перед дворцом лежали огромные кучи вынесенных из огня предметов: мебель, фарфор, серебро, картины, ковры...
Когда внутрь дворца рухнула горящая башня телеграфа, всем стало понятно: Зимний обречен. Собравшиеся на Дворцовой площади уже только в ужасе смотрели на объятый огнем остов царской резиденции. Один из придворных заметил госдурая, "осторожно пробиравшегося приподнятыми полами шинели между раскиданными на снегу перед дворцом мелочами. Не знаешь ли, - спросил он у меня, - где императрицыны картины?". Я указал на три разные места, где они были положены. "Пойдем же со мною, дружок, поискать любимую картинку жены". И вот в свете пожара мы отправились вдвоем приподнимать одну картину за другою: искомая нашлась во второй куче. "Прошу же тебя, - сказал государь, - велеть отнести эту картинку в Адмиралтейство и там сдать на особое попечение Блоку".
Речь идет о картине Доменикино "Святой Иоанн".
Картина эта в течение долгого времени принадлежала д-ру Фроману в Штутгарте, а в начале XIX столетия была куплена от него обер-егермейстера Императорского двора Д. А. Нарышкиным. Император Николай I купил картину за 60 тысяч рублей ассигнациями и подарил жене Александре Федоровне. Подарок произвел на нее огромное впечатление и был неразрывно связан с памятью о матери, королеве Прусской, Луизе. Александра Федоровна лишилась матери, когда ей было 12 лет. Но культ королевы Луизы в Пруссии, близкий к обожествлению, она принесла и в Россию. В кабинете императрицы стояли бюсты родителей, в день рождеия матери Александра Федоровна водружала на голову статуи венок, перед ней она благословляла дочерей.
"Святой Иоанн" был для Александры Федоровны неразрывно связан с памятью о матери, но связан опосредованно. Помог формированию этой связи поэт Жуковский, который, как известно, учил Александру Федоровну русскому языку. Безусловно, Василий Андреевич вели беседы о ее семье, матери, об ушедших людях, воспоминаниях о них, о том, как оставшиеся в живых должны воспринимать их уход из жизни:
Не говори с тоской: их нет!
А с благодарностию: были!
И, говоря о картине Доменикино Жуковский проводит параллель между двумя парами - королева Луиза и ее дочь Александра Федоровна; Христос и его ученик Иоанн. Жуковский расширяет конкретный смысл этого сравнения до вечной оппозиции - ушедшие из жизни и оставшиеся на земле: "Иоанна, ученик и товарищ Спасителя, видел Его улетевшим на небо; глаза его подняты к этому небу, сокрывшему все его блага - но в этих глазах не печаль разлуки, не томительное нетерпение оставить землю, но чувство глубокой, спокойной, покорной любви к улетевшему."
Эти слова были очень дороги императрице. Так конкретный узнаваемый образ оказался полностью зашифрованным знаком, смысл которого раскрывался лишь посвященным...
Из книги: Т.Л. Пашкова. Император Николай I и его семья в Зимнем дворце.