Памяти Никиты Долгушина
Ольга Ведёхина
ДОЛГУШИНУ
Он был Альберт, но танец
любил до задыханья как Жизель.
Доколь Клото пряла свою кудель,
знал лучше Мирты каждый шаг виллис.
Для жизни неизбежно иностранец -
кто исполинский хор немых кулис
привык спиной вбирать ежеминутно,
кто ухом стоп все вокализы сцены
прослушивал, и камень драгоценный
софитного огня хранил в зрачке,
кто вихрь пассажей сделать мог попутным,
держа все па на интеллект-крючке.
Он платье роли знал от тех времён,
когда шумел, ещё не тканый, лён.
Среди теней, что летних дней белей,
творил тела бесчисленных ролей
и для себя, и для учеников,
трудясь над наполнением голов
пошаговым живейшим бытием
Армид, Петрушек, принцев Дезире -
сам вечный принц, кто Эльсинорский яд
нёс в жилах до Борисовых палат.
Тяни носок, луч северного солнца,
пусть белой ночи длится гран плие
в том городе, где небу достаётся
держать пуантов шпилей острие.