О большевиках и консерватизме

[blau_kraehe]

Напишу еще раз, потому что захотелось сохранить эту ссылку. Товарищ Майсурян написал очень хороший информативный пост о том, как большевики-таки были либеральнее, чем либералы, и покончили вот с этим:

Comments

[vade_parvis]

Что-то на тему "разрушивших нравственникости большевиками" вспомнилась давнишняя заметка Реми Майснера про проституцию в РКМП: "Чтобы они могли выдержать, хозяйка дает им четыре стакана водки в день".

Обратной стороной принимающих порою самые уродливые формы организации семейной жизни и её взаимодействия с государственными институтами в РИ была принимавшая совершенно уродливые формы проституция в городах, которая при этом прекрасно уживались как с этими самыми государственными институтами, с официальной религией и со всем официально декларируемым христианским благочестием в империи, так и с общественной моралью (порождая сюрреалистические картины вроде скачков посещаемости дешёвых борделей на Рождество и Пасху).

И как пример взаимодействия уродств тогдашних норм деревенской жизни с уродствами организации жизни городской, несмотря на весь разрыв между жизнью сельского и городского населенияя, кстати:
Очень симпатичная шестнадцатилетняя девушка рассказала мне следующее. Она жила в деревне с отцом пьяницей. Там ею завладел один человек, кто - она не сказала. Затем она приехала с отцом в Петербург, и поступила на одно место в качестве прислуги. Отец постоянно приходил туда, буянил, отбирал у нея деньги и пропивал их. Чтобы избавиться от него, одна из ея подруг, живших в том же доме, предложила ей идти "в заведение". Она сама хорошенько не знала, что это за "заведение", но согласилась. Тогда они вместе отправились в дом терпимости. Это было год тому назад, и ей было только пятнадцать лет. Но так как при вступлении в прислуги ей прибавили два года, то содержательница дома терпимости беспрепятственно ее приняла. Им отвели комнаты и первую ночь их не трогали. На другой день они отправились в комитет, заведующий проституцией. Там каким-то образом открылось, что ей нет шестнадцати лет, и ей не хотели дать билет, нужный для вступления в дом терпимости. Тогда она начала плакать и говорить, что хочет жить такой жизнью. Члены комитета сжалились над этой девочкой и выдали ей билет.